– Пить, – прошептала я, шевеля затекшими руками.

– Открой ротик и скажи «а», – велел он, отстегивая от ремня флягу-мешок.

Ожидая какой-нибудь мерзости, я осторожно приоткрыла рот и сложила губы буквой «о».

Между прутьев просунулась длинная полая трубка, выпиленная лодочкой. Пристыковав деревянный конец к моим губам, рогатый пустил по ложбинке тонкую струйку влаги.

Вода оказалась сладковатой и отдающей болотом, но за неимением лучшего я сделала несколько жадных глотков. Инфузорией больше, инфузорией меньше…

Боги, боги… В какой кошмар я угодила? Неужели он происходит по-настоящему?

– Не бойся, синеокая. До продажи не сломаем. Такую ценность надо беречь, – пообещал мужик с копьем, жадно поглядывая на мою дергающуюся шею.

– А после продажи? – просипела я, неожиданно обнаружив в себе голос.

– А там уже от браслетов зависит, – хмыкнул он. – И от покупателя. Одной Имире ведомо, что Ахнет с диковинками творит. Но платит щедро, а вопросов черноторговцы не задают.

***

Я обещала себе собраться с духом, подумать, поискать выход из стесненного положения… Пусть даже гнилые веревки перегрызть, как в кино показывают! Но, измотанная жарой, стрессом, качкой и жаждой, провалилась в тревожный сон и утонула в нем до рассвета.

Очнулась резко – от громких птичьих криков и острого желания посетить туалет. А я-то полагала, вся жидкость из меня еще в пустыне выпарилась.

Открыв слипшиеся веки и обнаружив себя все там же, в клетке на крюке, я вспомнила, что никаких банных процедур мне не светит. Как и кофе с молоком, и традиционной свежей булочки из пекарни за углом…

– Мне бы… в уборную… – прошептала я, когда по ту сторону решетки нарисовался зеленорогий.

– А тут везде! Уборная! – хохотнул он, раскинув руки в приглашающем жесте. – Ни в чем себе не отказывай, синеглазка. Захочешь попить – только попроси.

Рогатый сложил губы буквой «о» и пакостно облизнулся.

– Я рук не чувствую, – призналась, пытаясь шевельнуть онемевшими кончиками пальцев. – Выпустите хоть походить. Пожалуйста.

Ночью по лесу расстелился густой туманный ковер, и влага от него до сих пор лежала на волосах и губах. Сырая земля под прутьями разносила аромат мха и грибов.

Давно я не мечтала просто погулять босиком. По лесу. Почувствовать, как ступни касаются мха, шишек, коряг. Ноги буквально сводило от желания их распрямить и использовать по назначению.

– У дарр Тэя походишь. Если выпустит, – осклабился изверг. – Уж он тебя и отмоет, и накормит. И чувствительность везде, где надо, вернет.

Козлина криворогая!

Нос защипало, горячие слезы покатились по щекам, и я, завесившись волосами, отвернулась.

Если все это игра… то не пора ли ее заканчивать? Я проиграла. Согласна. Где подписать? Мне не нужен никакой приз!

Лидер черноторговцев отдал приказ выдвигаться, и мою клетку синхронно подхватили «двое из ларца». Рослых, крепких и с одинаковым туповатым выражением на лице.

Монотонная качка вернулась в мою жизнь. Прикрыв веки, я позволила себе впасть в забытье. Но вместо фантазий о чудесном спасении и накладных буграх, голову заполнили тяжелые мысли.

Они ведь на смерть меня тащат, да? Никто не оставит в живых свидетельницу кошмарных развлечений…

Недавно мы с соседкой смотрели похожий фильм, я потом половину ночи зубами стучала – до чего мерзко все кончилось. Там по сюжету богачи устраивали жестокие игры «для своих» – со сценарием, с костюмами… Провинциальных актеров нанимали поучаствовать в развлечении в роли «жертв», да только не предупреждали, что все будет по-настоящему. А потом загоняли, запугивали, охотились… И вот – в клетки сажали тоже.

Мой беспокойный разум, мечущийся в черепной коробке, как мышь при пожаре, пытался решить, во что поверить.

Или мужик с банкета по правде втолкнул меня в золотое сияние. («Магическое»? И давно мы двинулись, Маш?)

Тогда это действительно другой мир… Не самый комфортный и безопасный, без кондиционеров и асфальтированных дорог, зато с рогами и вулканами. Тигр обещал «лучший вид», но мог и промахнуться. Он был слегка занят буйной помощницей.

Или вариант второй. Реалистичный. В котором гостям на банкете что-то подмешали, а затем закинули их, красивых, разодетых, в африканскую пустыню. И ролевые игрища тут серьезные. Целая «война кланов». Тот, кто сценарий писал, явно претендовал на «Оскар».

Как очень разумная девочка, со школьных лет проживающая в Петербурге, я больше склонялась ко второму варианту. Даже смутно догадывалась, где и в каком виде меня потом найдут.

– Уверен, что два отвалит, Гасан? – разбавляли мои метания голоса «ряженых».

– За меньшее не отдам! – задиристо выкрикнул зеленорогий, и его голос гаденько сорвался на истеричный визг. – Он давно голубоглазую ищет. Словно помешался.

– А я слышал, он по кланам с породистыми демоницами пошел. Дочерей у знатных родов просит, – оттопырив нижнюю губу, пыхтел тип справа от клетки. – Ну как просит… требует. В его ж венах «кровь Верховного, а не вода пустая».

– Так то другое. Родовитые демоницы – они для брака и размножения, а игрушка голубоглазая – для души, – сально протянул обладатель самых крошечных отростков на голове. – И иных важных органов.

– Ох, не совался бы я к нему… Он, чай, злой, как низшая тварь хаоса, после бойни, – посетовал хмурый детина слева от клетки.

– Да когти хары мне в печень, если наш товар его не порадует! – взвизгнул лидер и поторопил жестом остальных. – Что может быть приятнее, чем приложить к ранам нежное женское тело?

Отчаянный вой вырвался изо рта. Не нужно меня никуда прикладывать!

В просвете между деревьями показалась знакомая пустыня, присыпанная красным песком. Мы вынырнули с другой стороны чащи, прямо у подножия дымящегося вулкана.

Едкая копоть тут же забралась в слезившиеся глаза, налипла на щеки, забилась в ноздри. Кашель было уже не сдержать, и я судорожно задергалась в клетке, исторгая изо горла остатки накопленного воздуха.

Будь у меня свободны руки, я бы приложила к лицу влажную тряпочку, как учат действовать при пожаре. Но, похоже, неудобства испытывала только я. Рогатые с черными повязками на плечах гордо вышагивали по песку, подставляя морды палящему утреннему солнцу.

Курс они взяли на широкое одноэтажное строение вдалеке. Сквозь дымный воздух я видела струящиеся алые шторы на открытой террасе, деревянные столбы… Чье-то жилье.

Коренастое здание, восстававшее, как бежево-красный гриб посреди задымленной пустыни, плыло миражом. Мы шли, шли… но не приближались. Не такое оно и маленькое.

Слишком поздно я спохватилась, что вчера надо было слушаться варвара с косичками! Следовало остаться с «Момо-как-то-тамом», несмотря на его дикарские замашки и неуправляемые хватательные рефлексы.

В рогатом эквиваленте с ним было куда безопаснее. У него всего два. А я сейчас насчитывала перед собой целую дюжину рогов!

Их видовое разнообразие впечатляло. И загнутые «барашками» назад, и прямые как палка, и скрученные в спираль… Обкусанные, обрубленные, подпиленные и даже будто татуированные.

Не возникало сомнений: это предмет гордости, за которым ухаживают куда больше, чем за прочим немытым телом. Даже у главаря тонкие зеленые отросточки были отполированы и лоснились маслом.

Кольцо, продетое в «потолочные» прутья, поскрипывало, добивая мои уши и руки. От качки мутило. Я уже готова была отключиться от жары и отчаяния, как вдруг на макушку полилась теплая вода.

– Пфр-пффф! – отфыркалась я, осознав, что чудом не захлебнулась.

Слизнула влагу с щек – соленую, пряную, с привкусом пыли.

– Чтобы не потеряла товарный вид, – пояснил тип с копьем и прицепил пустую флягу обратно к ремню.

Теперь понятны мотивы рогатой заботы.

Скривив лицо максимально неприязненно, я поплевалась на железные прутья. Хоть бы подстелили чего, раз о сохранности товара беспокоятся! Ноги все в синяках и красных полосах.

– Ты не кривись, диковинка, – вкрадчиво добавил купальных дел мастер. – Коли Ахнет не купит, с торгов пойдешь… если дойдешь… Путь неблизкий, чай, сломает кто по пути да выбросит. А если Босхерт выкупит, сама пожалеешь, что в пути не сломалась.