С варваров станется!
Наигравшись в заботливого кормильца, Ахнет отбросил кинжал и навис надо мной. Ткнул двумя пальцами в плечо. Легонько, но я ахнула и вся целиком завалилась на диванчик.
– Надо нанести «пыльцу», – жмурясь сытым котом, напомнил «господин». – Потом подберем тебе браслеты, хара. К ночи раны заживут, и ничто не будет тебя отвлекать.
До той ночи еще бы дожить… А потом и пережить. И кстати, зачем мы так торопимся меня отмыть и избавить от ран?
Загорелая лапища сдвигала край шторы все выше и выше по колену. Слабость, порожденная голодом, жарой и страхом, наполнила мои мышцы киселем. Я едва смогла приподняться на локтях и вяло возразить.
– Нет, – помотала головой, жалобно корчась. – Нет, пожалуйста!
– Забудь это слово, хара, если не хочешь со мной поссориться, – проворчал Ахнет, продолжая сматывать мокрую ткань кулаком.
Горячий ветер забирался под штору и присыпал песком все, что еще «пыльцой» не обмазано. Один миг – и туда же всунется загорелая пятерня.
Кошмар. Какой-то кошмар… Меня трогал совершенно незнакомый мужчина. Там, где я и знакомому бы не позволила!
Последний, кто меня так касался, был Пашка. И это было давно. Так давно, что я уже позабыла, как ощущаются на бедрах горячие мужские руки.
Губы затряслись, тошнота усилилась, и перед глазами растеклась ночь. Секунду назад над красной пустыней ярко светило солнце… Как вдруг все исчезло: и потолок, и багровая звезда, и бугры из папье-маше.
– Рия? – озадаченно прохрипели из темноты.
– Мне… мне… нехорошо…
***
Очнулась я в светлой комнате, закрытой от улицы плотными белыми шторами. Для выхода в коридор тут даже имелась дверь.
Посреди чьей-то спальни стоял персональный купальный чан, вмонтированный в каменный пол. Его бортик доходил Заранте до пояса.
Черноглазая прислужница, позвякивая медными браслетами, делала вид, что в комнате никого нет. Пританцовывая, она старательно расправляла по креслу отрез сухой бордовой ткани. Широкий, длинный, в какой можно замотаться раз пять.
Поморгав, я обнаружила себя в чужой постели. На подушках. Абсолютно голой и ничем, даже шторкой, не прикрытой!
Тоненько взвизгнув, я подтянула к себе светлое покрывало, сплетенное «косичками» из мягких веревок.
– Очнулась? Хвала Имире Плененной, – выдохнула Заранта и подбежала ко мне с кувшином чистой воды. Прислонила керамический краешек к губам и взглядом велела пить, пока я снова не отключилась.
Спорить не стала: вода оказалась чудесно прохладной, живительной, прозрачной. Она смывала пыль с языка, забирала привкус гари. Даже дышать легче стало.
Я пила минут пять, жадно, без перерывов, зажав глину зубами и присосавшись к краешку. Рабыня не торопила, держала кувшин легко и привычно. И мне вдруг подумалось, что красивые браслетики на ней неспроста. Может, и Заранта вот так по жаре в клетке моталась? А потом – сетка, крюк, торги?
Кошмар. Нет, нет, это какой-то очень поганый мир!
Запястья мои были щедро измазаны красным порошком. Быстро заглянув под покрывало, я с прискорбием отметила: воспользовавшись обмороком, они завершили грязное дело.
– К-кто? – прошептала я, воображая, как грубые пальцы рабовладельца бесстыдно разгуливают по моей коже. Трогая самое запретное, личное!
– Господин доверил мне, – улыбнулась Заранта. – К ночи твое тело перестанет испытывать муки и будет способно познать счастье принадлежности.
– Какое-какое счастье? – переспросила я, оглядываясь вокруг. Прочесала спутанные влажные волосы. – А где… мм… Ахнет?
Взгляд горестно рухнул на огромное кресло в углу, не для человеческих женщин сделанное. Потом на сундук у окна, на полки, заваленные железками, сильно напоминающими наручники и прочие игрушки в стиле садо-мазо…
В этой комнате жил кто-то другой. Большой и рогатый. Это он перенес меня сюда с жаркой веранды и уложил на постель.
– Господин сейчас занят другими гостями, – чинно произнесла Заранта и коротко поклонилась, отступая к двери. Нет-нет, не оставляй меня тут одну, пожалуйста! – Ужин для новой масаи велено подать сюда. Он не желает тебя никому показывать, пока сам не испробует.
Глава 7. Обраслеченная
– Постой! Объясни… хоть что-то! – взмолилась я, тараща глаза на хозяйку медных браслетов.
Она выглядела вполне адекватной. И если уж идти с кем-нибудь на контакт…
Чувствуя себя героиней сказки про трех медведей, я осторожно сползла с огромной кровати. Не выпуская из рук вязаного покрывала, подбежала к Заранте и ухватила ее за браслет. Тряхнула просительно: молю!
– Ляг обратно, – шикнула она. – Слабая еще. Упадешь, стукнешься, опять мазать придется. Вы, безрогие, хрупкие очень. Чуть что, ломаетесь, а нам потом собирать.
Соболезнуя ее непростой, вредной должности, за которую молоко положено, я поохала.
Мы с Зарантой были примерно одного роста, но за счет рожек она все равно будто бы возвышалась. Однако и ей покои господина были не по размеру. Огромное кресло, гигантская деревянная кровать, чан для кого-то очень широкоплечего…
А до верхней полки поди допрыгни! И в кресле уместится три меня. Про потолок вообще молчу.
– Ложись, – строго повторила прислужница, возвращая меня с покрывалом на кровать. – Три вопроса. У меня дел из-за гостей по самые рожки. Кто ж знал, что багровая звезда столько неприятностей принесет…
Три вопроса. И мало, и много для гудящей головы, с трудом собиравшей мысли в кучку.
Я послушно уселась на край бесконечной кровати и под требовательным взглядом Заранты закинула ноги на простыню. Постельное белье выглядело свежим, будто рогатый чистюля вовсе на нем не спал.
Может, у них тут есть волшебный лазарет для всех, кого проткнули железными прутьями?
– Ну? Спрашиваешь, или я пойду?
Норовом Заранта напомнила мне молоденькую медсестру из нашей бесплатной клиники. Строгая, ворчливая, не словоохотливая, но вредить вроде не собирается. И делу отдается с энтузиазмом, из идейных соображений, а не ради скудной зарплаты.
– Ты невольница? – осторожно спросила я, на всякий случай понизив голос. – Тебя тоже купили?
Понятия не имею, что светилось красным в тех мешках, которые Гасан любовно прижимал к груди. Возможно, мерцание мне вообще пригрезилось. Но догадаться нетрудно: Ахнет щедро за меня заплатил.
Купил! Как вещь на базаре! А что у лесных бандитов не было никакой лицензии на торговлю конкретно мной, его не смутило.
Значит, тут это норма. Как на охоте: что поймал, то и твое. Продавай, покупай, на суп пускай, вулкану скармливай…
– Я служу роду дарр Тэй четвертый год, – с вежливой полуулыбкой произнесла Заранта. – Господин Ахнет лично выкупил меня у клана, владеющего вулканом Саххи.
Говорила она о своем рабстве с пугающей гордостью. Может, была тайно влюблена в «господина», может, тут стокгольмский синдром потоптался… Или предыдущий рабовладелец был сильно хуже нынешнего.
– Они тебя продали? Родной клан? Даже не черноторговцы?
– И я тому рада, – она склонила голову, заинтересовавшись бликом на медном браслете. – Там мне приходилось несладко. Первая яра Грох-тара норовиста и гневлива. Особенно дурно она обходится с теми, кто младше и…
Заранта смущенно замолкла и почесала аккуратный подпиленный рог. Но я догадалась, что она проглотила «и симпатичнее».
Что бы еще у нее спросить? Как отсюда сбежать? Не ответит. Видно по ней, что она фанатично преданна, как юная сектантка.
– А что входит в твои обязанности? – спросила я, беспокойно ерзая на подушке.
– Все, о чем попросит мой господин, – с каплей недоумения во взгляде проронила она. – Без исключений.
Посматривала на меня, как на слабоумную, посмевшую сказать «нет» рогатому.
Я поглядывала на нее примерно так же. На языке вертелось легендарное «А если он скажет тебе с крыши прыгнуть?».
И ведь нет сомнений – прыгнет, как ловкая козочка.
