Он встретился с ней глазами, когда они остановились перед Марвеллас, и холод, просочившийся в её кости, она приветствовала, надеясь, что он оцепенит глубинную агонию, которая должна была наступить. — Я не люблю делиться, Тория. Особенно когда дело касается тебя. Так скажи мне, — длинная, затянувшаяся пауза растянулась между ними, — готова ли ты разорвать свою связь ради меня?

Вот оно.

Проговаривая миллион способов, как это условие может быть представлено, Тория осознала теперь, что это не делает удар менее сильным. Она не могла дышать — не была уверена, что гравитация всё ещё удерживает её, когда бестелесное ничто захватило её. Этот мир Преисподней, в котором она жила, не казался реальным. Жертва, которую ей придётся принести для продвижения, была второй только после её собственной жизни.

Жизнь.

Фэйт отдала свою, и при мысли о её неумирающей храбрости Тория нашла утешение в вере, что то, что они получат, стоит гораздо большего. Она планировала всё ещё иметь своё будущее с Ником. Пока они жили, это никогда не изменится.

— Да. — Слово сорвалось с её губ, но она не слышала его. Не чувствовала. Оно шло против каждого инстинкта, кричащего и цепляющегося, чтобы бороться. — Хотя ты уверен, что это то, чего ты хочешь? — Её вопрос был задан с тщетной, мимолётной надеждой, но она должна была попытаться. — Ты знаешь, это было жизненно важно в моих сообщениях с Ником в Олмстоуне. Это могло бы принести нам пользу, иметь такое понимание на этом новом пути.

— Прости меня, Тория, но я не верю, что это правда. Что Никалиас стоял бы в стороне и позволял этому случиться, и, откровенно говоря, — его хватка на ней усилилась, и мелькнувшая вспышка гнева застряла криком в её горле, — мне не нравится, когда меня считают чёртовым дураком.

— Насколько это увлекательно, — протянула Марвеллас, — у меня не так много терпения на вашу любовную перепалку. — Она подошла чуть ближе, глаза скользя по Тории, но её внимание было приковано к Мордекаю. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — продолжила она, и именно тогда Тория уловила проблеск иерархии тёмных фэйри. Хотя Мордекай когда-то был королём — и даже сейчас излучал авторитет и доминирование — Марвеллас стояла выше него. Во всех отношениях она превосходила его. — Если это обернётся и ты ошибся... — Голова Марвеллас наклонилась так прекрасно, но угроза, которую она передала в тех расплавленных глазах, ударила, словно пламя. — Тебе не понравилось бы почувствовать мой гнев.

— Сделай это, — вмешалась Тория.

Золотые глаза Духа никогда не переставали сотрясать её образами её дорогого друга. Фэйт. Тория выпрямилась с волей и уверенностью. Она лелеяла и теряла прежде, возвращалась из самых ужасных опустошений, и она переживёт это. Мир был жестокой картой, усеянной монстрами, готовыми напасть. Тория наполнила свой разум драгоценными воспоминаниями о своём партнёре вместо этого. То, что их связь принесла в их жизни... этого было достаточно. Потому что то, что они выковали между собой до знания о связи, Тория знала, что это поистине нерушимо.

— Очень хорошо, — пропела Дух, изгиб её идеальной брови соответствовал её накрашенным румянами губам. Её рука поднялась, и Тория приготовилась. — Я восхищаюсь твоей готовностью расстаться с этим, Тория Стагнайт.

Её глаза горели, и она не боролась с этим. Тёмное прикосновение вошло в её разум, провело дразнящим и жестоко болезненным пальцем по привязи, что проходила внутри неё, и она знала, что Ник почувствует это. Как бы далеко он ни стоял... это было оно. Тория чувствовала это вторжение прежде, на коленях, сжимая Ника крепко. Она могла бы просто взвыть, зная, что Марвеллас собирается сломать.

При первом резком рывке она вскрикнула. Мордекай удерживал её на ногах, пока ей хотелось погрузиться в землю и чтобы она поглотила её целиком. Она пыталась быть храброй, но она разбилась. Огонь пронзил её, и лес вокруг наклонился. Ещё один рывок, и она задалась вопросом, не затягивает ли Дух её пытку как средство отомстить ей за то издевательство, которое она устроила над ними в Олмстоуне.

Но то, что забирала Марвеллас, Тория планировала вернуть с такой сильной местью, что она начала успокаивать ряды боли, пронзающие её тело.

Она щипала и гладила и наслаждалась криками Тории.

Она тянула и тянула и тянула эту драгоценную, живую вещь внутри неё, пока...

Связь порвалась.

Высокий звон наполнил уши Тории, и её зрение взорвалось звёздами, затем поглотило её полной темнотой. Не было слов, чтобы описать всепоглощающую агонию, которая рассыпалась по её коже, прожигала огонь через её тело и разбивала её разум.

Она медленно приходила в себя. Так медленно, что не могла быть уверена, что это не смерть.

Её тело дрожало, но она не чувствовала этого. Изнеможение накрыло её, и прошло томление по вечным объятиям, чтобы забрать её из этого живого кошмара.

Оно исчезло.

Тория искала, но она была пустой. Настолько пустой и полой, где когда-то была эта яркая, утверждающая линия безопасности и тепла.

Неважно, как потеряна или далека...

Исчезло.

Её слёзы текли, но она не рыдала.

— Ей может потребоваться время, чтобы адаптироваться. — Голос Марвеллас звучал иначе. Казалось, таким далёким, но тон содержал нотку сочувствия.

— С ней всё будет в порядке, — заверил её Мордекай.

Тория выключилась из остального. Она бы опустилась на колени, если бы не хватка верховного лорда, но у неё не было эмоций или сил, чтобы отстраниться. Это даже лучше подходило для маскировки.

Боги, она не хотела думать, как справляется Ник. Это вызывало свежую волну беззвучных слёз.

Она услышала шуршание, но не подняла взгляд.

— Полагаю, мы скоро снова увидимся, Мордекай. Я ожидаю большого прогресса.

Марвеллас ушла. Тории было всё равно.

— Думаю, будет лучше, если мы полетим —

— Нет. — Она нашла свой голос, встряхнувшись достаточно, чтобы вспомнить план. — Мне нужно мгновение. День, по крайней мере, чтобы отдохнуть, прежде чем ты отвезёшь меня куда-то новое. Пожалуйста. — Тория играла на эффектах разорванной связи, надеясь, что в верховном лорде осталась хоть крупица человечности, чтобы он предоставил ей это.

К её огромному облегчению, она уловила его кивок. Глядя на него сейчас, она не могла поверить в сдвиг от темноты, который почти заставлял его выглядеть... обеспокоенным. Из всего, что она знала о нём, видела в нём, это ощущалось ошеломляюще.

— Очень хорошо. Мы можем провести ночь в городе, если таково твоё желание. — Его голос стал мягче, и хотя это ничего не делало, чтобы облегчить её ненависть к нему, за то, что он забрал у неё, это помещало его в мимолётный новый свет. — Хотя ты должна знать, мы не направляемся куда-то новое, — добавил он, когда Тория вставила ногу в стремя и его руки обхватили её талию. — Я планирую наблюдать, как обстоят дела в Олмстоуне. Я подумал, тебе, возможно, захочется навестить.

Она не могла скрыть удивление, которое обрушила на него сверху лошади. Балансируя между оцепеневшим замешательством и пытаясь оставаться в настоящем в последствиях того, что всё ещё рвало её на части, она пыталась помнить, что должна выяснить всё, что может.

— Когда ты покинул то место... — Её дыхание стало коротким. — Ты встречался с Дакодасом? Уверена, этот триумф должен был компенсировать потерю Марвеллас в Олмстоуне.

Он шёл небрежно рядом с ней, направляясь обратно к городу. — Мы встречались. Дух Смерти довольно... непредсказуем.

— У тебя тогда две руины. Большое преимущество.

— Одна руина, — легко поправил он. Она хотела бы ликовать от этого знания, но её разрушенное сердце не могло ничего сделать, кроме как хранить его равнодушно.

— Марвеллас не забрала свою? — испытала Тория.

— Зачем бы ей? Она надёжно охраняется в её храме.

— Что она планирует с ними делать?

— Уничтожить одну и, возможно, найти способ использовать другие как оружие.

— Уничтожить? — Разум Тории зазвенел тревогой из-за того факта, которого она не ожидала.