— Мама сказала, что мне нельзя было идти в лес. — Слезы катились из тех сапфировых глаз с золотыми вкраплениями.

Пульс Фэйт участился от трепета. Она чувствовала то, что чувствовала девочка, ее боль, ужас и одиночество. — Ты не настоящая, — прошептала она, хотя хотела, чтобы это было так — если бы только она могла обнять маленького ребенка.

Ее ладони нагрелись, заколовшись ощущениями, которые были притуплены, но боролись, чтобы сохранить ее осознание, что ничего из этого не реально.

Зал зеркал...

Фэйт помотала головой, отчаянно пытаясь ухватиться за распустившиеся нити реальности, чтобы не дать себе полностью запутаться в этой жестокой игре разума.

— Ты Дрессэйр.

— О боже, — протянуло оно, подойдя к краю зеркала. Оно появилось в следующем большом осколке.

Фэйт всхлипнула при виде его новой формы.

Ее мать.

— Ты потратила слишком много времени на бегство.

— Я ничего не хочу от тебя, — выдавила Фэйт. Она внезапно снова оказалась в Хай Фэрроу, преследуемая знанием, которое стоило жизни дорогому другу. Каюс. Его невинное лицо, лишенное жизни, которую он заслуживал прожить. Фэйт не забывала ни на один день.

— Думаю, у тебя есть кое-что для меня, — прощебетало оно. Его глаза указательно опустились, и Фэйт полезла в карман, чтобы достать латунные часы. Впервые она заметила, что стрелки были не обычными. Эти часы не показывали время; они больше походили на компас. Его стрелка дрожала, становясь все более бешеной, и Фэйт не была уверена, почему ее пульс учащался от желания избавиться от них.

— Я сниму эту ношу с твоих рук, — снова попробовало Дрессэйр.

— Я не хочу ничего взамен, — настороженно сказала Фэйт.

Его ухмылка была слишком широкой, чтобы быть естественной, поражая Фэйт таким ужасом, что, не думая, она швырнула часы в сторону зеркала. Она вздрогнула, ожидая, что они разобьются, но ее изумление сменило страх, когда твердый предмет прошел сквозь стекло, словно панель была сделана из воды, рябью исказив образ ее матери, которая не шевельнулась.

Когда рябь улеглась, часов не было.

— Я не буду обременять тебя знанием. Скорее, я верну тебе часть его.

Фэйт приготовилась.

Хотя Дрессэйр снова не заговорило. Крошечный феникс полетел против мрачной иллюзии леса, такой яркий и завораживающий. Фэйт смотрела с восхищением, как он рассыпался, рассеиваясь сверкающими искрами. Они образовали буквы, затем слова, пока не сложились в четыре четкие строки.

Когда вернется потерянный первый сын,

Конец наступит наконец.

Ибо только если наследники объединятся,

Смогут они исправить ошибку прошлых сердец.

Фэйт перечитала их несколько раз, прежде чем искры потускнели и исчезли. Она была потрясена прекрасной подачей послания через иллюзию феникса и сохранила в памяти слова, которые знала, что важны, медленно открывая что-то в своем сознании.

— Думаю, ты должна мне за эту услугу.

— Это не услуга, если ты требуешь что-то взамен.

— А что если---

— Нет.

Она зажмурилась. Она не могла выносить вид лица своей матери.

— Мой Феникс.

Из нее вырвался сдавленный всхлип. — Пожалуйста, остановись.

— Остановлюсь, — успокоил ее голос Рейлана. — Если ты освободишь меня.

Неожиданность этой просьбы заставила ее взглянуть. Рейлан стоял там, и ее разум боролся с телом из-за потребности бежать к нему. *Боги,* как же она по нему скучала. По ее мыслям существо сформировало его в каждом совершенном detail.

— Только не его, — взмолилась она.

Оно проигнорировало ее. — Марвеллас не планировала, что ты восстанешь, Фэйт. Ты была в прошлом, и в твоем возвращении лишь средством для нее наконец воссоединиться с сестрой. Но если это принесет тебе утешение, она когда-то заботилась о тебе, и эта привязанность может стать тем, что все же положит ей конец.

Фэйт попыталась расшифровать смысл, но слова Дрессэйра ошеломили ее.

— Если Марвеллас преуспеет в том, чтобы подчинить тебя, единственную истинную наследницу Марвеллас, она положит конец Смертным Богам раз и навсегда. Этот мир больше не будет доступен его создателям.

— Я не единственная истинная наследница, — сказала Фэйт. Это было единственное, что отзывалось в ней знакомо. — Был еще один до меня. Вы знаете, что случилось? Почему им не удалось?

Смех рассыпался по пространству, но Фэйт не могла определить его источник. Он щекотал ее кожу, и она подняла руки к ушам, останавливаясь лишь тогда, когда Дрессэйр сдержал свое веселье достаточно, чтобы заговорить снова.

— О, дитя мое, — протянуло оно. Фэйт увидела, что оно приняло ее собственное лицо. — Почти время тебе вспомнить. Мы все ждали. Марвеллас в конце концов достигла своей цели с тобой, но чего она не могла предвидеть, так это вмешательства последней сестры, превратившего конец в новую надежду. Ты была пешкой слишком много жизней. Теперь, Фэйт Ашфаер, ты должна стать ее погибелью.

Жуткие образы, которые не имели смысла, пытались проникнуть в ее разум, но Фэйт зажмурила глаза и отбросила все прочь. Она увидела пылающие рыжие волосы и глаза, золотые, как ее собственные, но эти с добавленной призрачной огненностью. Такой ужас наполнил ее, что она не могла дышать, не могла думать. Она хотела убежать от собственного разума, чтобы не видеть видения, которые пытались прорваться.

— Я дала тебе многое. Возможно, больше, чем следовало. Но я провела слишком много времени в этом проклятом месте.

Фэйт никогда еще не была так рада услышать этот порочный голос, ибо он вытащил ее из спирали в голове. Она нашла в себе силы снова встретиться с Дрессэйром взглядом. Но тот, кого она увидела, чуть не сломил ее.

Агалхор и Рейлан стояли бок о бок. Ползучий ужас покрыл тело Фэйт. Ее адреналин подскочил, чтобы защитить их, хотя все, что они делали, — это стояли и смотрели.

— Интересно, кого бы ты выбрала, — дразнило Дрессэйр.

Она моргнула, и они оказались на коленях.

— Прекрати, — прошептала она, так искренне боясь за них.

— Твой отец, могущественный правитель с сердцем народа. Он мог бы стать бесценным влиянием в предстоящей войне.

Две фигуры выскользнули из-за деревьев, словно тени, и блеск стали привлек ее внимание сквозь темноту.

— Или твой союзник. Ваша связь, которая бросила вызов тому, что никому прежде не удавалось. Тот, кто без памяти и причины никогда по-настоящему не забывал.

Ее дыхание внезапно стало коротким и тяжелым. Слова когтили горло, но не могли вырваться.

— Возможно, ты опоздаешь спасти любого из них.

Черные призраки подняли свои мечи, и все, что могла сделать Фэйт, — это закричать. Волна жара ударила в ладони, когда она ударила ими о землю. Золотистая эссенция рассеялась вместе со взрывом чистой силы, и ей пришлось зажмуриться. Стекло разбилось вокруг нее с оглушительным грохотом. Руки инстинктивно поднялись, но ни один из дождящихся осколков не задел ее. Когда грохот прекратился, ее уши заполнил высокий звон, соответствовавший гулу ее сердца.

Пока сзади не раздался треск.

Фэйт неуклюже поднялась на ноги. Ее зрение то появлялось, то пропадало, пока она пыталась сфокусироваться на силуэте, приближающемся к ней. Заторможено она высвободила Лумариас, но у нее едва хватило сил поднять клинок.

— Я знал, что в тебе есть сила, чтобы сделать это. — Змеиный голос пополз к ней. — Разбить все зеркала разом и запечатать их конец тем, что живет под твоей кожей. Ты и вправду непревзойденна. Но только если найдешь в себе волю использовать свою силу, прежде чем она использует тебя.

— Что ты такое? — прохрипела Фэйт, борясь за сознание.

— Здесь, снаружи, я тот, кем хочу быть.

Ее глаза сфокусировались достаточно, чтобы ухватиться за фигуру. Пораженная ужасом, Фэйт отшатнулась, мельком увидев существо с серой кожей и бездонными дырами вместо глаз. Истинная форма Дрессэйра была порождением кошмаров.