На убийство.

В каждом городе ей удавалось ночью незаметно выбраться и раздобыть тоник с помощью осторожных расспросов. Тоник теперь закончился, и Фэйт искала любую лавку, которую могла бы попробовать. Она выдерживала больше дня без сна и раньше, но это не обходилось без растущих подозрений со стороны её спутников.

Фэйт растворилась в тенях ночи, поправив маску и натянув капюшон. Улицы были пустынны. Холод свистел на ветру, и Фэйт плотнее закуталась в плащ. Её шаги были тяжелы от желания поддаться усталости. Они были в очень маленьком городке, и её надежда начала исчезать, чем дольше она бесцельно бродила.

Её расслабленная поза напряглась при виде силуэта вдалеке по тропе, слишком маленького, чтобы быть без сопровождения. Фэйт остановилась, осмотревшись, но никто не подошёл к ребёнку и не задержался поблизости. По мере медленного приближения волосы на её теле встали дыбом. Капюшон был натянут, а лицо ребёнка было скрыто в ладонях.

Затем Фэйт услышала приглушённые всхлипы.

«Эй, — тихо сказала она, чтобы не напугать её. — Всё в порядке. Где твои родители?» Она присела на корточки, и маленькие плечики перестали дрожать.

«Я хочу домой». Голосок прозвучал так мягко, что задел что-то глубоко в её нутре. Медленно руки ребёнка соскользнули с лица и скрылись в капюшоне.

Когда наружу выплеснулись потрясающие пряди серебристых волос и Фэйт увидела её глаза... её равновесие пошатнулось, и она уперлась ладонью в землю.

Фэйт знала эти глаза. Сапфировые, но с золотыми искорками. Совершенно завораживающие, и её сердце забилось чаще от того, что она увидела. В оцепенении её рука потянулась, чтобы коснуться щёки девочки, и только тогда Фэйт заметила маленькие острые кончики её ушей. Глаза её закололись от красоты ребёнка и вспышки яркой надежды, которая зародилась внутри.

«Как тебя зовут?» — запыхавшись, спросила Фэйт.

Девочка только улыбнулась, её нежная рука коснулась руки Фэйт, взяла её, и она поднялась с лёгким потягиванием.

Должно быть, это сон, но Фэйт было всё равно. Она последовала за ребёнком, словно идя по облакам.

Они прошли недалеко, остановившись перед лавкой. Плечи Фэйт расслабились при виде мерцающего янтарного света в маленьком матовом окошке.

«Спасибо», — сказала Фэйт. Девочка привела её прямо к тому, что она искала.

Её рука стала слишком лёгкой, и Фэйт ахнула, опустив взгляд, отшатнувшись, когда из её сжатой ладони взметнулась золотая пыль. Её пульс забился чаще, когда она наблюдала, как ветер уносит её идеальную иллюзию, и символ в её руке погас, прекратив своё тёплое свечение.

По Фэйт прокатилась печаль, пока её разум цеплялся за прекрасный образ фэйрийского ребёнка. Она так сильно походила на Рейлана, что Фэйт было больно осознавать, что она не настоящая. Она задавалась вопросом, почему это видение пришло сегодня *ночью*. Возможно, она так долго не спала, что её подсознательное пространство, где она могла вызывать невозможное, просочилось в её реальность.

Жуткий скрип нарушил тишину, и Фэйт в испуге резко обернулась к открывающейся двери лавки. Никто не приветствовал её, но мерцающий свет свечи приглашал её внутрь.

Внутри лавки рядами стояли полки в состоянии беспорядка. Не было прилавка со скромным лавочником, у которого она могла бы быстро поинтересоваться и уйти. Волосы на её руках встали дыбом, но она всё равно прошла дальше внутрь, сглотнув, несмотря на сухость в горле, с полным намерением позвать кого-нибудь. Она задержалась, чтобы осмотреть полки, заглядывая в промежутки в поисках кого-либо. От радуги склянок и хлама она задавалась вопросом, как кто-то вообще находит то, что ищет, в этом месте.

Фэйт не удержалась, чтобы не протянуть руку к переливающейся склянке с мерцающей красной жидкостью, заворожённая ею.

«У тебя привычка трогать то, что тебе не принадлежит?»

Фэйт вздрогнула от внезапного скрипучего голоса. Её испуг откинул её локоть назад, и ужас охватил её при грохоте падающих предметов. Она крутаннулась, легко поймав несколько предметов. Такой рефлекс никогда не был бы возможен в её человеческой форме. Одну склянку она не успела спасти, и по ней разлилась волна вины, когда та разбилась, пролив зелёное вещество между старыми деревянными половицами.

«Мне так жаль», — вымолвила Фэйт. Подняв взгляд от беспорядка, она увидела сгорбленную старуху. Фэйт была озадачена, что не услышала её приближения. Её морщинистое лицо было искажено неодобрительной, а затем обвинительной гримасой, пока она разглядывала лужу. Фэйт бросилась добавить к своим извинениям, но у неё были только монеты, выигранные в карты ранее той ночью, и она всё ещё надеялась купить тоник, поэтому она просто растерялась под оценивающим взглядом женщины.

«Какого Преисподнего ты ищешь, дитя?»

Руки Фэйт были забиты различными стеклянными склянками и латунными безделушками, которые она спасла от падения. Она осторожно уложила их обратно на полки, где они легко вписались в остальной беспорядок.

«Я не дитя», — проворчала Фэйт.

«Сними эту штуку, снимешь? Невежливо входить в дом человека без лица». Женщина заковыляла вокруг Фэйт с тростью, которая стучала по дереву, а половицы скрипели у неё за спиной.

Фэйт забыла о своей маске, настолько привыкнув, что она нужна, чтобы скрыть, кто она. Быстро окинув взглядом это уютное пространство, она подумала, что ей нечего бояться одной одинокой человечихи. Она развязала ленту, сняв оболочку с лица, и глубоко вздохнула, когда воздух охладил её кожу. Она пошла за женщиной, когда та скрылась в задней части, вне поля зрения.

«Иди, иди». Её старческий голос был хриплым и напряжённым.

Фэйт осторожными шагами прошла по узкому коридору, пока не оказалась на маленькой кухне, где старуха готовила чай. Вода уже кипела, и Фэйт задалась вопросом, почему та не спит в такой поздний час ещё до её вторжения. Она осмотрела убранство. Было так много странных цветов и предметов, но, полагала она, они добавляли уюта. Когда её глаза упали на стену в дальнем конце комнаты, Фэйт быстро отвела взгляд.

«Почему ты избегаешь зеркала?» — проскрипела женщина.

Фэйт подошла к столу. «Я не избегаю».

Её усмешка была неожиданной. Почему женщина так приветливо относилась к незнакомке, которая вторглась в её дом в плаще и маске? Фэйт на мгновение забыла, что теперь она фэйри и никогда не состарится и не станет такой немощной, как эта человечиха, которая с трудом уселась на стул, который она для себя придвинула.

«Ты боишься, — сказала женщина, беря длинную, украшенную узорами трубку и поднося к ней свечу. — Такая сильная, и всё же ты держишь в себе так много страха. Это не сулит ничего хорошего, Фэйт Ашфаер».

В воздух вырвался дымок, и женщина закашлялась таким ужасным, задыхающимся звуком, что Фэйт сделала шаг вперёд. Женщина отмахнулась от неё, разгоняя воздух, чтобы рассеять облака. Запах был не таким, какого ожидала Фэйт. Не таким отвратительным, как тот, что она терпела от трубок в заведениях, где они останавливались; он был мягким и цветочным, как лаванда, ароматным, как ваниль. Она глубоко вдохнула, прежде чем осознание остановило её.

«Откуда ты знаешь моё имя?» — спросила она, её осторожность заострилась. Женщина не казалась угрозой, но Фэйт знала, что лезвие ничего не значит против того, кто обладает знанием о её выживании и может всё разболтать, разрушив их план.

Её хихиканье быстро перешло в новый приступ кашля, и хотя то, что курила женщина, не казалось вредным, Фэйт была уверена, что это не идёт ей на пользу. Казалось, она живёт на заёмное время.

«Разве ты не сядешь?» Она жестом указала на противоположный шаткий стул.

Фэйт не была уверена, что он не развалится в тот момент, когда она испытает его своим весом.

При её колебании женщина фыркнула. «Недостаточно роскошно для Королевы-Феникса, как я вижу».

По комнате прошёл холодный озноб.

«Где ты слышала это имя?» Фэйт следовало уйти, но её тянуло к этой женщине. Её усталость снова начала подкрадываться, несмотря на тревогу.