«Словно под моей кожей огонь. Поверхностный, всего лишь гул в ответ на мысли, которые я не могу заглушить, но, думаю, это предупреждение. О том, кто я... кем я могу стать. Я чувствую... Я чувствую, будто могу сжечь мир одной мыслью. Я бы не хотела, но это там. Как заманчивый курок. Я — мина замедленного действия, и когда рвану... я не могу быть уверена, что в огне окажутся только наши враги». Она замолчала, раздумывая, стоит ли продолжать озвучивать все мысли, что терзали её с тех пор, как она пробудилась в этой новой форме. «Я не чувствую себя хорошей, или бесстрашной, или могущественной. Я чувствую себя... *опасной*. Такой, что непредсказуема. Не пощадит ни друга, ни врага. И я боюсь». Наконец она нашла в себе смелость повернуться к нему. Потребовалось усилие, чтобы не взвыть при виде его сияющих голубых глаз, тянущихся к ней, умоляющих помочь и не знающих как. Фэйт протянула руку, положив её поверх его. «Ты чувствуешь это?» — отчаянно прошептала она. «Скажи, что чувствуешь».

Напряжение в его теле говорило о его шоке, заставляя её поверить, что и он чувствует эту опасную силу. Но ей нужно было услышать это из его уст. Нужно было знать, что она не одна носит в себе сущность, что не является ни доброй, ни злой. Она будет тем, чего пожелает её сердце, и это было совершенно и абсолютно ужасающе.

Рейлан придвинулся ближе, пока их тела почти не соприкоснулись, бок о бок, и его ладонь коснулась её лица. «Я чувствую *тебя*».

Её брови сдвинулись от этих слов.

«Мне нужно, чтобы ты знала, что прежде всего это не меняется. Но я тоже чувствую силу. Ты не одна. Больше никогда». Его руки обхватили её, и Рейлан осторожно перевернул её ладони вверх, не отпуская взгляда на случай её возражений. Когда она ничего не сказала, его взгляд опустился.

Пульс Фэйт забился чаще, когда она последовала за ним взглядом.

Прикосновение Рейлана было нежным и успокаивающим, когда он провёл большим пальцем по золотому символу Ауриэлис. «Мы видели отметины на твоих ладонях и раньше, но не эту». Его удивление звучало как вопрос.

«И не постоянную», — добавила Фэйт.

Его гнев, казалось, танцевал с печалью — нет, *разочарованием* — словно он винил себя в том, что случилось с ней. «Фэйт...» — её имя сорвалось с его губ на вздохе.

Она покачала головой, отводя взгляд, но прежде чем он успел истолковать это как нежелание делиться, Фэйт заговорила. «Я не знаю, что это значит», — попыталась она. Попыталась сформулировать ответы на свои мучительные вопросы. Вопросы, на которые Дух Жизни оставил её разбираться самой. Связаться с ней теперь, как раньше, было нельзя, потому что... «Мне пришлось измениться, чтобы вернуться. Во что-то куда большее, чем просто фэйри. Ауриэлис... Думаю, её сила теперь живёт во мне, но я не уверена, что это такое. Мне так страшно, Рейлан. Страшно от того, кем я могу стать, и страшно, что может наступить время, когда у меня не будет никакого *контроля* над этим». Она вгляделась в его лицо, пытаясь оценить реакцию.

Рейлан вдумчиво смотрел на нее. Его нахмуренные брови заставили её сердце колотиться. И всё же, какие бы слова он ни произносил, его спокойный голос всегда мог утихомирить её бешеный пульс. «Нормально бояться, Фэйт. Страх может быть оружием, нужным тебе, чтобы подняться. Я видел, как ты преодолевала его раньше; он не станет твоей слабостью теперь».

Он был так уверен, так убедителен. Фэйт не знала, что она сделала, чтобы он увидел в ней такую силу. Затем ещё одна вспышка знания от Ауриэлис заставило её сердце ёкнуть, когда она смотрела на его лицо. Он нахмурился, словно почувствовал её благоговение.

«Ты как-то сказал, что встречал лишь горстку других, подобных тебе — с твоей способностью».

«Да», — подтвердил он.

«Провидца».

Рейлан лишь кивнул, замешательство кружилось в его глазах. Фэйт должна была рассказать ему то, что знала, даже если, как и с её собственной силой, она не была уверена, что это значит.

«Они могут уменьшать силу человека, иногда полностью. Но ты уверен, что видел, как они *используют* эту силу после?»

Рейлан задумался над этим, отрываясь от неё, чтобы так же безучастно смотреть на просторы, как и она. «Полагаю, нет», — наконец сказал он.

Фэйт ненавидела беспокойство, поднимавшееся в глубине её желудка, словно что-то горькое. Хотя это была эмоция Рейлана, которую она чувствовала, Фэйт была хорошо знакома с ней: страх незнания себя.

«Не думаю, что у меня единственная невозможная способность из когда-либо существовавших», — осторожно призналась она. Рейлан не смотрел на неё, слишком углубившись в мысли, но она наблюдала, как лунный свет омывает его черты. «Ты Благословлён Духом всеми тремя, способен обуздывать любую силу, которую забираешь. Ауриэлис считала, что это может быть ценно». Она едва могла прошептать свои выводы; было легче принять, что только она одна в опасности. «Не выношу даже мысли об этом, но если Марвеллас ещё не узнала о твоей способности, как только узнает, она захочет пойти и за тобой тоже».

Их тишина стала холодной и тяжёлой, но Фэйт терпеливо ждала, пока он обдумает всё сказанное.

«Это ничего не меняет».

Облегчение расслабило её плечи, но страх оставался насмешливой силой, убеждая Фэйт, что его могут забрать у неё. «Конечно же, нет».

Он покачал головой. «Это ничего не меняет, потому что у неё не будет шанса приблизиться к тебе. Ни у кого из них. Несмотря на какую бы пользу она ни думала извлечь из меня, мне всё равно, пока она не доберётся до тебя».

Фэйт открыла рот, чтобы возразить против его яростной защиты, но он продолжил.

«Я не геройствую, Фэйт, потому что то, что я сделал бы, чтобы уберечь тебя от неё, выходит далеко за рамки любых соображений о моей жизни или морали. Мне будет всё равно, что станет с завтрашним днём, потому что не будет другого, который я захотел бы увидеть без тебя».

Он протянул руку к её лицу. Каждое его прикосновение было таким нежным, и она не могла этого вынести. Ей нужно было вернуть контроль над своими эмоциями. И начать следовало с того, чтобы показать Рейлану, что она не разобьётся от одного неверного движения. Фэйт двинулась, обвив ногой его так быстро, что повалила его. Она оседлала его ноги, наклонившись над ним, её грудь прижалась к его, а волосы рассыпались у его головы.

«Я не из стекла, Рейлан», — сказала она, её голос опустился до задыхающейся мольбы от желания, затопившего её тело при ощущении его.

Полуночные глаза Рейлана пылали, изучая её. Его пальцы коснулись её виска, убирая прядь за её заострённое ухо, где его восхищённый взгляд задержался.

Затем воздух вырвался из неё, и её глаза широко распахнулись, когда его сильная рука обвила её. Когда они замерли, Фэйт оказалась прижатой спиной к земле, а Рейлан нависал над ней. Лёгкое впечатление от его твёрдого, мускулистого тела возбудило что-то глубоко внутри. Его рука обхватила её горло — без какого-либо давления, но в заманчивом вызове.

«Нет, не из стекла». Его голос был чистым гравием. «Мой Феникс».

Их губы столкнулись, и позвоночник Фэйт изогнулся от потребности прижаться к нему как можно теснее. Ощущать каждый великолепный контур в этом воскрешённом теле было подобно открывать его заново. Открывать *себя* заново. Это было восхитительно. *Боги*, ей хотелось исследовать все новые возможности с ним прямо здесь, на открытом горном краю.

Рука Рейлана скользнула под её спину, которая выгнулась над землёй. Их губы не переставали двигаться, пока он поднимал её, пока её лицо не оказалось наклонённым вниз, а она сидела верхом на его бёдрах. Их поцелуй замедлился, жар и страсть превратились в мягкое искание, томление, словно они оба разом осознали, что их дни сочтены, прежде чем они снова разлучатся на неопределённый срок.

Они просто держали друг друга. После всего, что они пережили, не было более драгоценного мгновения, чем это: они оба одни, в безопасности от знания, что для них это не конец.

«Ты только что сказала мне, что чувствуешь, будто можешь сжечь мир одной мыслью». Рейлан вдумчиво повторил слова Фэйт. Его лицо отдалилось от того места на её груди, где покоилось, пока её пальцы вплетались в его волосы. «И как я должен оставить тебя и вернуться в Эллиум?»