Прошли часы. Фэйт сидела, прислонившись к стволу дерева, не сомкнув глаз. Остальные спали крепко, и в своём изнурённом состоянии она призналась, что частично завидует им. Её голова бессильно откинулась на дерево, пока она смотрела сквозь бесконечные искажённые ряды стволов, их зловещие силуэты вызывали мурашки на её руках. Они вызывали видения тёмных пещер, что украли её прежнюю жизнь. Она не могла успокоить свой лихорадочный разум.

Рейлан лежал неподалёку. Фэйт предположила, что он спит. Он казался таким же неподвижным и безмолвным, как и остальные, и, когда её взгляд скользнул к нему, Фэйт увидела нечто столь драгоценное, что захотела запечатлеть это. Она представила, как тянется к пряди серебристых волос, почти касающейся его глаз. Она *чувствовала*, как убирает её назад, но теперь она была слишком коротка, и в своём разочаровании она хотела точно знать, когда он решил её подрезать и почему. Это случилось так давно, что ей не верилось, будто она уже знала ответ.

Вместо этого она изучала его лицо. В бодрствующем состоянии выражение лица Рейлана редко обходилось без морщин ужаса и беспокойства. Осознание, что она стала причиной всему этому, было постоянной тяжестью на её груди. Он заслуживал лучшего. Он заслуживал большего, чем быть суждённым той, что так запуталась во тьме и опустошении.

Фэйт больше не могла этого выносить. С кошачьей скрытностью она поднялась на ноги и начала отдаляться от лагеря. Она не уйдёт далеко, но ей нужна была минута, чтобы побыть одной. Даже пока они все спали, присутствие рядом со спутниками всё равно покрывало её беспокойством. Она больше не знала, кто она, и ощущала взгляды своих спутников как зеркало. Она изучала их в течение прошедшего дня, пытаясь понять, что они видят за своими неуверенными, настороженными взглядами, но... они смотрели на неё с такой же неопределённостью, какую она чувствовала внутри.

Она знала, куда направляется; ей просто нужно было выбраться из-под сомкнувшегося полога, который, казалось, всё сильнее сжимал её. Как будто деревья были деревянными телами, сбившимися в кучу, поглощающими её своей массой. Хотя её фэйское тело давало ей куда больше скрытности, чтобы двигаться бесшумно, чем человеческое, она не могла остановить свою неуклюжую поступь в спешке выбраться из-под деревьев. Клаустрофобия сжала её горло и жгла в глазах. Она стиснула зубы, ненавидя это слабое, иррациональное, беспомощное состояние, в которое она так легко впала.

Она не под землёй. Больше не в храме тьмы. Она свободна и жива.

Выход за линию деревьев был таким, каким, как она представляла, было бы ощущение выбраться из той пещеры, хотя у неё и не было шанса сделать это до потери сознания. Упираясь теперь руками в колени, Фэйт дышала и сдерживала адреналин, чтобы не допустить повторения того же. Затем она вышла, пока не оказалась на самом краю высокого горного склона. Прохладный, ничем не стеснённый воздух смягчил её панику.

Она села, свесив ноги над обрывом, не страшась большой высоты. Воспоминания о её прыжке с горы, чтобы завоевать доверие Огненной Птицы, вызвали прилив *силы*. Она снова хотела ощутить такой подъём.

«Не против, если я присоединюсь?»

Кайлир уже некоторое время стоял позади. Она не возражала и была рада, что он дал ей немного пространства успокоиться, прежде чем наконец подошёл. Фэйт лишь повернула в ответ голову, слегка улыбнувшись, и он воспринял это как согласие. На самом деле она была благодарна за его компанию.

Её большой палец лениво обводил золотой символ на ладони, не зная, что о нём думать.

«Это просто сила». Кайлир обратился к её мыслям. «Она ничего не меняет в том, кто ты есть».

Она с трудом сглотнула, отчаянно желая верить, что это правда. «Сила меняет. Это тьма внутри каждого из нас», — прошептала она. При одной мысли о колодце магии, которого она боялась — как бы не обнаружить его бездонным, — она почувствовала, как он пробуждается с тихим жаром. «Что происходит, когда у кого-то больше, чем положено любому человеку?»

Она не знала, что такого было в Кайлире, что позволяло ей так легко раскрываться перед ним. Она знала, что он поможет или хотя бы *выслушает* без осуждения, даже если не знает всех ответов. Ей не нужно было, чтобы он что-то говорил, лишь бы услышал те ужасы, что мешали ей принять то, кем она стала теперь.

«Нормально этого хотеть», — осторожно сказал Кайлир.

Фэйт повернулась к нему. Это была не та реакция, которую она ожидала, но от этого её сердце ёкнуло.

«Я много раз наблюдал, как ты тренируешься, всегда выкладываясь, словно могла сравняться с нами, хотя знала, что это невозможно. Не раньше. Нормально, если ты обнаружишь, что не в ужасе от того, что стала фэйри».

Небольшая тяжесть спала с его слов — та, что она не осознавала, как росла последние несколько дней. Но это временное облегчение быстро было затоплено её беспокойством.

«Я не просто фэйри, Кай. Я не знаю, кто я».

«Думаешь, это имеет значение?»

«Как может не иметь?»

«Потому что если ты всё ещё хранишь любовь к тем, кого любила будучи человеком, всё ещё дорожишь теми же воспоминаниями и надеешься на будущее... почему это должно иметь значение?»

Благодарность за его проницательный совет успокоила её сердце. Фэйт кивнула, добавив улыбку, чтобы убедить его в своём принятии. Его лицо выдало тень поражения, говорящую, что он знал — она не приняла, не полностью, пока всё это ещё предстояло проверить. Ситуация, в которой она оказалась, была чем-то, что ей предстояло понять самостоятельно.

«Рейлан не единственный, кто планирует отомстить тем, кто сделал с тобой это. Маверику и Зайанне лучше бы наслаждаться своими днями, пока мы их не настигли».

«Она отпустила меня», — призналась Фэйт. «Зайанна. Я не знаю почему. Она держала меня. Это должна была быть она, кто убил бы меня. Но она отпустила меня».

Кайлир молчал так долго, что Фэйт захотелось увидеть выражение его лица. Его брови были сдвинуты в глубокой задумчивости, словно прекрасная тёмная фэйри занимала его мысли задолго до этого.

«Ты встречал её раньше?» — спросила она.

«Нет», — быстро ответил он, лицо разглаживаясь, словно он полностью изгонял её из своих мыслей. «Такое лицо не так-то легко забыть. Тем не менее, она причинила тебе вред. И всё, что случилось с тобой, можно проследить до неё».

Фэйт не могла не согласиться. Хотя она и отпустила свою обиду на Зайанну, не ей было убеждать Кайлира отпустить свою. На затылке защекотало ощущение присутствия, но Рейлан не подошёл ближе, оставаясь под сенью деревьев позади них.

Она встретилась взглядом с Кайлиром, и её согрело, что где-то в ходе их дружбы у них развился свой безмолвный язык. Его улыбка, когда он прочитал её лицо, говорила, что он не против уйти, чтобы дать ей и Рейлану побыть наедине. Кайлир встал, мягко сжал её плечо и ушёл.

Рейлан приближался медленно, осторожно, словно мог её спугнуть, и она ненавидела это. Не его осторожность, а то, что он чувствовал её необходимость. Он ничего не сказал, усевшись на место Кайлира. Близко, но недостаточно близко, когда в ней было такое сильное желание почувствовать его.

«Кошмары вернулись», — наконец произнёс он, его голос был неуверенным и полным боли.

Фэйт кивнула. «Не думаю, что на этот раз это как-то связано с прощением себя», — призналась она. Возможно, то, что вызывало кошмары теперь, было чем-то, от чего она никогда не обретет свободы. Ибо не было никого другого, кого она знала бы, кто пережил прикосновение смерти.

«Возможно, не прощение», — высказал он свои мысли, — «а принятие».

«Почему все, кажется, думают, что я не приняла то, что со мной случилось?» — резко бросила она — и сразу же пожалела. Рейлан не заслуживал её гнева. Фэйт опустила голову, чуть крепче обхватив колени руками. Она боялась.

Больше всего она боялась себя.

Рейлан молчал, и она не могла вынести, чтобы смотреть на него, зная, что развалится на части в тот же миг. Вместо этого она высказала свои мысли вслух широкому открытому пространству, простирающемуся на мили над верхушками деревьев и гор.