Владычица Воды.

Она никогда раньше не сталкивалась с таким талантом, и зрелище было завораживающим. Прекрасный вид оружия, подчиняющегося твердой стойке фейри, движениям ее рук, похожим на ее собственный стиль.

Кто эта фейри?

У Тории не было времени оставаться в моменте удивления. Ее внимание переключилось на Ника, который сражал одного темного фейри за другим, пока они врывались через двери. Тарли помогал ему с луком. Самара укрылась за Владычицей Воды, которая не атаковала, а лишь оборонялась, словно это была ее последняя надежда.

Тория должна была помочь. Слишком много темных фейри окружили Ника, даже с его способностью.

Она сделала первый шаг к нему.

Холодный металл щелкнул вокруг ее запястья, и она вскрикнула от острой боли, которая набросила покрывало на ее чувства. Она уже знала, что это было, и не взглянула на запястье, которое держал Мордекай, пристегнув наручники из Мейджстоуна. Ник обернулся к ним с яростью такой мрачной, что испугала ее больше, чем верховный лорд. Она боялась не за свою безопасность, а за Ника. Потому что действие Мордекая отняло его концентрацию, пока вокруг бушевала опасность. Она потянулась против хватки Мордекая, глаза широко раскрыты, губы приоткрыты, чтобы крикнуть ему.

Но она опоздала.

Самый душераздирающий звук, который она когда-либо слышала, пронзил ее, как клинок, который пронзил его.

Тория не слышала крик, вырвавшийся из нее. Она согнулась от абсолютного шока, когда клинок, пронзивший живот Ника, был выдернут. Облитый его кровью, он был поднят для нового удара, и Тория изо всех сил надавила на Мейджстоун, чтобы найти свой ветер. Она почувствовала его, но далеко не достаточно.

Стрела Тарли попала в горло нападавшего на Ника.

Она снова напряглась, но рука обвила ее талию, и она закричала, наблюдая, как Ник падает на колени. Алый поток лился из его раны, и Тория онемела при виде этого. Беспомощная. Ее сердце не разбивалось; оно было уничтожено разом.

*«Останься со мной!»* — Она послала мысль так громко, надеясь, что он услышит ее, несмотря на агонию от оружия, частично сделанного из Мейджстоуна. Она не могла жить с каким-либо другим исходом. *«Ты не можешь оставить меня»*.

Если Ник умрет... она умрет тоже.

Владычица Воды бросилась к спутнику Тории, и она не знала, почему почувствовала облегчение, ни как поняла, что эта фейри может ему помочь.

«Прикажи им прекратить атаковать», — сказала Тория. Это были слова призрака, пока ее тело дрожало, такое холодное и отстраненное, что она не могла ухватиться ни за что, чтобы найти опору в реальности.

Мордекай послушал ее, но она не могла обрести спокойствие. Бой прекратился, но все, что она могла делать, — это смотреть, как Самара и другая фейри ухаживают за ее спутником. Ничто еще не охватывало ее так полностью отчаянием. Это должна быть она рядом с Ником, но вместо этого она стояла в объятиях другого.

«Я люблю тебя», — думала она снова и снова, но не слышала ответа. «Вечная, как луна, я люблю тебя, Никалиас».

Его стоны боли сформировали ее слезы, которые текли бесшумно.

«Ты готова идти со мной теперь, Тория?»

Каждая кость, нерв и мышца напряглись в протесте. Каждая мысль кричала против этого; каждый инстинкт требовал отказать. Но это должно было случиться. Она должна была отправиться в Фэнстэд, иначе все было напрасно.

«Мы должны убедиться, что он выживет, иначе это будет означать войну», — попыталась она — последняя попытка хотя бы без сомнения знать, что с Ником все будет в порядке, прежде чем их разлучат.

*Слишком много крови.* Она умоляла, чтобы она остановилась, видя в каждой потерянной капле обратный отсчет до угасания его жизни.

«Ты идешь со мной сейчас, — предупредил Мордекай, его тело прижато к ее сзади, — или я возобновляю атаку, считая, что ты все еще на их стороне».

«Я спасла *тебя*, а не его». — Тория нашла горечь в своем голосе, лишь из-за своего опустошения при виде того, как Ник откинулся назад, получая помощь по указанию Владычицы Воды. Некоторые порезы на его одежде, лице, она допустила своим дождем из стекла.

Она причинила ему вред. Это была правда, которую она будет вечно хранить, как постоянную рану.

«Мне так жаль. Мне так, так жаль, Ник».

«Любовь».

Она встрепенулась, услышав его голос в своем разуме.

«Не уходи с ним. Пожалуйста».

Нику было так больно, но он все еще боролся за нее. Его голова откинулась, паника в его изумрудных глазах пронзала так глубоко.

«Я вернусь. Я умная, помнишь? Я смогу это сделать, и теперь он доверяет мне. Я найду руину и сразу же вернусь. Ты оставайся в живых. Ты слышишь меня, Никалиас? Останься в живых, чтобы я снова нашла дом».

Хотя она направлялась на землю своего рождения и правления, это ничего не значило без него.

«Я иду с тобой», — вмешался Лайкас с ее стороны.

Тория покачала головой. «Когда придет время, я пошлю за тобой. Возможно, пройдет какое-то время, пока я оценю состояние королевства, прежде чем мы вернем наших граждан и заставим их поверить, что под моим правлением снова безопасно. Никому не говори о моем местонахождении. Твоя роль сейчас — хранить это в секрете».

Она отдавала приказ лишь ради Мордекая, в то время как ее разум, душа и сердце, разбитые вдребезги, кричали Нику, чтобы он понял ее следующий ход на доске. Они были так близки.

Лицо Лайкаса дрогнуло от протеста, но, встретившись с ее взглядом, он увидел ее безмольную мольбу.

*«Тория»*, — тихо сказал Ник ей в разум, погружаясь в бессознательное состояние, и она поняла, что Владычица Воды дала ему какой-то тоник, который уносил его от нее.

Тория поймала его мерцающий взгляд. Воздух пытался задушить ее. Земля грозилась поглотить. Она чувствовала, что так сильно подвела его, что не знала, как когда-либо сможет искупить это.

«Ты так храбра. Я... я приду за тобой. Обещаю».

Это были последние слова Ника, прежде чем его глаза закрылись и ее мир замолк вместе с ними.

ГЛАВА 86

Зайанна

Зайанна сидела с закрытыми глазами, запрокинув голову, пока лунный свет ласкал ее лицо. Она слушала музыку, которую могла слышать слабо, если сосредотачивалась. Празднества в честь кометы были в самом разгаре. В песнях, что они играли, был мир, и пока она слушала, ее мысли уносились далеко. Она позволила им буйствовать всего на одну ночь.

Она когда-то верила, что ее жалкие мысли можно запереть, и никто не узнает. Теперь это утешение было у нее отнято.

И все же она не могла обуздать свои фантазии под музыку, которая выманивала их наружу, и она представляла, каково это — танцевать. Она видела это раньше — неуклюжий, но радостный танец в заезжих домах маленьких городков; элегантные и причудливые движения, которые она подглядывала в окна замков; близость двух влюбленных, укравших момент ночью, медленно и без заботы о конкретных шагах, только о том, что двигало их как одно целое. Зайанна задавалась вопросом, каково это — быть обнятой таким образом. Снять впервые свои боевые кожаные доспехи, чтобы надеть что-то красивое и сверкающее.

Ее детские причуды задуло, как свечу.

Глаза Зайанны открылись от шороха, начавшегося в проходе. Она не отводила взгляда от великолепной луны, надеясь, что ее невнимание заставит его уйти так же быстро, как он ворвался в ее камеру.

«Ты пропускаешь празднества», — протянула она Кайлиру.

Звяканье привлекло ее внимание, она выпрямила голову, когда Кайлир вставил ключ в замок. Оглушительный *щелчок* открытия ошеломил ее. Она уперлась спиной в стену, чтобы подняться, но едва встала на ноги, как его рука схватила ее цепи, другая обхватила ее горло.

Все произошло так быстро, что она моргнула в недоумении, пока он прижимал ее к стене, зеленые глаза пылали, а он тяжело дышал. Ее связанные руки оставались запертыми над головой.

Никто из них не говорил несколько долгих, наэлектризованных секунд. Ее грудь глубоко поднималась и опускалась от того, что он так близко, без решеток.