Её шаги наконец замедлились, но пульс ускорился, когда она заметила согнувшуюся массу на полу. Она вдохнула через нос, намёк соли поймав в воздухе.

Фэйт знала тогда, что опоздала. Хотя ей не должно было быть дела, заноза зацепилась в её груди.

Тёмная фэйри лежала лицом к стене, свернувшись в чёрном плаще, что был порван внизу, чтобы подойти по её росту. Фэйт почуяла, что он принадлежал Кайлиру. Её голова покоилась о холодном, абразивном камне, волосы цвета полуночной черноты разливаясь, как чернила. Совершенно неподвижно и беззвучно.

«Зайанна», — прошептала Фэйт зловещей тишине.

Ничего не менялось мучительно долгих несколько секунд.

Затем: «Надеюсь, ты получила то, что хотела». Её ответ пришёл лишённым всякой эмоции, шёпот призрака.

«Он не должен был делать этого—»

«Сохрани своё дыхание, Фэйт Ашфаер». Она перебила её. «Пока у тебя ещё есть время его тратить».

«Как я могу это исправить?»

Зайанна пошевелилась, слабо приподнимаясь, будто провела дни в той неподвижной позе против неумолимой земли. «Вы думаете, вы — герои. *Хорошие*, *справедливые*. Но вы не менее готовы делать то, что нужно, чтобы *победить*». Её тёмные волосы скрывали большую часть лица, когда Зайанна перешла на колени, всё ещё не поворачиваясь к ней полностью.

«Он не убил тебя», — сказала Фэйт, больше как облегчение, чем чтобы противостоять её словам, но Зайанна издала дыхательный смешок чистой, горькой обиды.

«Кажется, знаменитый Ночной Скиталец не так могущественен, как думал».

Фэйт задалась вопросом, как это возможно. Если Агалхор проник в её разум, как Зайанна узнала, и как она выжила, учитывая всё, что она слышала об умении её отца. В тот момент ей было всё равно — она была *рада* провалу Агалхора, хотя это пришло как удар предательства. Всё это время она боролась, чтобы доказать себя — лордам, двору — думая, что одним из немногих людей, верящих в неё, был её отец. Но хотя Агалхор, возможно, не видел этого, этот акт стёр его слова. Фэйт закрыла глаза, дыша сквозь тлеющий подъём гнева. Он не был заряжен до безрассудной силы; вместо этого он дал ей устойчивое чувство ясности.

Она пыталась вписаться, пыталась *прогнуться* под то, чего они хотели, но она должна была знать, что это форма, к которой она никогда не сможет приспособиться. Она и не хотела вписываться по-настоящему. Всё, что она делала, — это выжидала время.

Теперь она собиралась делать вещи по-своему.

Прежде чем она бросилась из этих камер, хотя Фэйт ничего не была должна тёмной фэйри, она позволила своей последней мысли задержаться вслух.

«Или, возможно, твоя воля к выживанию просто *сильнее*».

ГЛАВА 82

Фэйт

Фэйт Ашфаер не стала тратить дыхание, несмотря на предупреждение, что король не один. Она ворвалась в зал совета. Множество глаз уставилось на неё, но она искала только одни, и она нашла их, удержала, нацелилась на них.

«Тебя должны были сначала объявить, Фэйт», — сказал Агалхор со спокойным раздражением.

Фэйт развела руки, останавливаясь. «А это что по-твоему?»

Воздух стал густым от напряжения из-за её наглости.

«У тебя есть что-то на уме», — осторожно предположил Агалхор. Она не пропустила предупреждение в его тоне. «Давай поговорим наедине.»

Ещё больше тишины. Ещё больше правил. Она должна была понять это раньше, и она чуть не покачала головой, теперь, когда увидела своего отца в другом свете. В какой-то степени она знала, что он всегда сомневался в ней, хотя она цеплялась за его пустые слова с детской хваткой.

Лорды и Малин, которого она мельком увидела, засеменили, чтобы выйти.

«Подождите», — скомандовала Фэйт.

Все замерли, когда это единственное слово упало с весом перчатки. Агалхор полностью повернулся к ней, напряжение в его глазах выражало его недовольство, но он не остановил её. Её сердце колотилось. Сильно в своей клетке, громко в ушах, стуча в ритме, который заглушал все мысли, кроме её решимости.

«Мне нужно знать, не трачу ли я здесь время попусту», — начала она. «Потому что я не буду пешкой другого двора.»

Следующим заговорил Малин, как будто она дала ему идеальный повод. «Ты эмоциональна. Ты противоречишь сама себе этой вспышкой, и ясно, что ты не можешь вынести взвешенного решения. Ты не пешка, но наследница, слишком непостоянная, чтобы можно было доверять власть, пока тебя не научат.»

«Научат? Ты имеешь в виду, приручат и будут контролировать.»

«Не мои слова.»

«Но твой смысл.» Улыбка Фэйт была полна вызова. «Ты как-то сказал, что несправедливо с моей стороны казнить фейри в городе Дестюр, но ты потрудился отправить солдат, чтобы узнать, как поживает этот город? Ты спросил, кому они должны быть благодарны за ночи без ужаса и припасы, которые прибывают безопасно?» Она сделала паузу — не из-за высокомерия, а чтобы убедиться, что каждое её слово услышано. «Их Королева Феникс.»

По их обмену взглядами Фэйт поняла, что произвела впечатление даже на умы знатных фейри.

«Насчёт этого», — вставил Малин, и напев его голоса стал ледяным. «Возможно, мы должны дать нашей принцессе знать, что собрало нас здесь сегодня.»

«В этом нет необходимости», — предупредил Агалхор.

Малин только улыбнулся, не отводя от неё взгляда, когда сказал: «Многие тексты об Огненных Птицах, о влиянии и силе Фениксфаера, были украдены из хорошо охраняемого раздела библиотеки за несколько дней до резни.»

Её следующий вдох прервался, и она не могла скрыть свою вину, когда обвинение стало неизбежным.

«Их нашли в твоих комнатах, Фэйт, после взлома.»

«Я-я не крала их», — защищалась она. «Я взяла их почитать. Я не имею ничего общего с убийствами.»

«Мы это знаем», — снова вмешался Агалхор. Но когда Фэйт лихорадочно обводила каждый жёсткий взгляд, уставившийся на неё, она не могла быть уверена, что это правда. Даже без дальнейших доказательств Малин поворачивал их подозрения.

«Конечно», — сказал её кузен. «Мне только интересно, как кто-то мог узнать, что у неё есть эти книги. Даже тогда, это кажется большим риском для взломщика, который уже получил главный приз, снова проникать внутрь. Что ты вообще с ними делала?»

Её кровь стучала от столкновения, которого она не ожидала. Всё, что делал Малин, было тщательным и коварным, но на этот раз она была ослеплена его смелостью. Он встретил её ошеломлённый взгляд, и его слова были ясны.

Она первая угрожала ему, и это был его ответный ход.

Фэйт предстояло сделать выбор, и у неё не было времени на раздумья. Отрицать свои действия казалось неправильным, когда ей нечего скрывать. С неё хватит того, что её так легко вывести из равновесия.

«Перо Феникса было настоящим.»

Её заявление наполнило комнату вздохами и шёпотом. Она проигнорировала их, чтобы выпустить свою магию, зажег красное пламя, которое привлекло широко раскрытые глаза к её кончикам пальцев, прежде чем она отправила его к незажжённым свечам.

«Я не украла его; я забрала то, что когда-то было украдено у величайшей Огненной Птицы всех времён — Атериуса.»

«Отчаянная сказка ребёнка», — усмехнулся Малин.

Лорды смотрели на неё с возмущением и обвинением, но Фэйт стояла твёрдо. Она чуть не улыбнулась на тёмный взгляд своего кузена, потому что впервые застала его врасплох, признав свою вину. Хотя она ещё не была очищена от обвинений.

«Убийства были лишь актом мести, потому что я первая добралась до пера. Я планировала сообщить о том, что нашла, как только удостоверюсь, но мои комнаты были взломаны, и то, что осталось от пера, было украдено. Судить вам, пока я говорю свою правду сейчас, но я надеюсь, вы спросите, что мне выгодно в том, чтобы осуждать себя. Кто-то убил невинных в наших стенах, и этот человек» — Фэйт осмелилась удержать взгляд Малина — «отлично знает, на что способно перо в руках наших врагов.»

Битва за власть между ней и Малином достигла своего апогея, и хотя она чувствовала энергию ненависти и злобы, больше не оставалось карт для игры.