Гас поднял свою кружку на долю, прежде чем сделать долгий глоток. «Будем надеяться, тебя услышат».

Она не узнала тогда предмет, но теперь он вспыхнул новым маяком надежды из давних времён. Нога Фэйт подёргивалась вместе с разумом, который метался над войной, что не была новой, лишь продолжением. Не проигранной, лишь дремлющей.

«Он не знает?»

Гас не совсем спрашивал. Зная, кого он имел в виду при смене темы, Фэйт окаменела. Её пульс бешено колотился, и горло сжалось от такого горя и вины, что дышать стало трудно.

«Нет».

«Почему нет?»

«Потому что что у меня есть, кроме разбитых фрагментов непостижимой правды?» Она сделала долгий, дрожащий вдох. Самый весомый reason сжимал её грудь так туго, что сердце было на грани извержения. «И потому что я боюсь, что он никогда не простит меня».

Она чувствовала тишину, как приговор.

«Спустя всё это время, возможно, он уже простил».

Он сказал это, чтобы облегчить её ношу, но горе Фэйт стало только тяжелее. Гас практически ответил на её вопрос о своей продолжительности жизни, просто будучи здесь, что навело на мысль о другой причине, по которой она искала знания, и она подняла взгляд. Не было лёгкого способа сказать это, но Фэйт не могла хранить эту тайну, которую была должна им обоим.

«У тебя есть дочь».

Гас вздрогнул, откинувшись назад. «Ты перепутала».

«Нет. Её зовут Марлоу Килнайт, и она оракул».

Его глаза закрылись, будто это могло остановить его от дальнейшего слышания. Желудок Фэйт скрутило.

«Это невозможно».

«Женщина, что бросила тебя в Фэрроухолде — она сделала это не потому, что разлюбила. Она защищала своего ребёнка».

«От меня?»

Его гнев заставил её вздрогнуть, непривычно видеть его на его обычно шутовском лице. «От жизни неопределённости в море», — спокойно объяснила она. «Она самый умный человек, которого я знаю. Добрая и блестящая, и она выглядит—»

«Хватит».

Фэйт нахмурилась. «Ты должен встретиться с ней».

«Не буду». Он встретился с ней глазами тогда, выдавая предупреждение в своём холодном взгляде. «Ты ей сказала?» — спросил он предупреждающим тоном.

«Нет».

«Не делай этого».

«Она заслуживает знать».

«Какую пользу это ей принесёт?»

Фэйт поняла тогда. «Ты не хочешь её знать?»

Он не ответил, что разожгло гнев Фэйт в защиту Марлоу. Её подруга заслуживала гораздо лучшего.

Она поднялась, глядя сверху вниз на Гаса, пытаясь прояснить свои мысли. «Я ничего не скажу, ибо не мне решать, но думаю, будет жестоко лишать её правды. Она добрая и мягкая и видит только хорошее в людях. Она считает себя сиротой. Не так давно умер человек, которого она считала отцом, и он был *хорошим*. Но ты её отец, ещё один оракул, и она была так потеряна, пытаясь найти свой собственный путь со своей силой».

Его выражение стало трудночитаемым. Пёстрая борода сдвинулась, его океанские глаза были в разладе, но он не уступал. «Ей будет лучше без меня».

«Так думала и её мать. Полагаю, она была права».

Это заслужило взгляд обиды с его стороны. Хотя Фэйт не дрогнула, когда он поднялся, деревянный стук его отсутствующей ноги прозвучал, как колокол, для неё.

Она выпалила свою внезапную мысль. «Ты был там. Ты потерял ногу в бою».

«Зачем ты пришла, Фэйт?»

«Чтобы знать, что я не теряю свой *чёртов* рассудок».

Напряжённость, поднявшаяся между ними, разом спала. Лицо Фэйт исказилось, когда его выражение сменилось на взаимную тоску. Она двинулась, прежде чем смогла остановить себя, зная, что его объятие будет скованным и слабым, но нуждаясь почувствовать его всё равно.

Он обвил одной рукой её.

«Она заслуживает знать», — прошептала Фэйт ему. «Никогда не поздно».

Это не даст Марлоу ничего, кроме замешательства и душевной боли, если Фэйт расскажет ей о её родном отце, зная, что у него нет желания встречаться. Она оставила решение с Гасом и молилась, чтобы его сердце могло открыться для дочери. Фэйт знала по опыту нахождения собственного отца, что потерянное время не имеет такого значения, как то, что можно обрести.

«Она твоя подруга?»

Фэйт двинулась с гудением его груди, и тот факт, что он спросил что-либо о Марлоу, дал ей маленькую надежду. Отступив, она кивнула. «Да».

«Значит, она в хорошей компании». Эти слова уронили её дух, но губы Гаса дрогнули вверх с маленькой, отцовской улыбкой. «Моё обещание тебе остаётся нерушимым. Я всегда отвечу на твой зов. Надеюсь, ты найдёшь себя такой, какой хочешь быть прежде всего».

ГЛАВА 70

Рейлан

В тот миг, когда он понял, куда она отправилась, он уже мчался. Люди вокруг превратились в цветные пятна, их испуганные крики заглушил стук крови в ушах. Она солгала. Его душа кричала от ужаса. Он не переживет этого. Без нее он не хотел больше ни единого вздоха в этом мире.

В Подземном мире, в котором он жил, он не мог заставить свои ноги двигаться достаточно быстро по извилистым улицам. Хаос вокруг преграждал ему путь к ней, порождая прилив ярости. Он мог бы уничтожить мир в своей ярости.

Когда горизонт разверзся, он был вынужден остановиться, тяжело дыша, пока его взгляд скользил по массам союзников и врагов на поле боя.

Имя, которое он хотел выкрикнуть, спуталось с другим. Он зажмурил глаза, чтобы блокировать движение тел. Смятение потрясло его; он должен знать, какое имя звать. Он искал ее другим способом, надеясь, что внутри него осталось что-то, что он все еще может использовать, чтобы добраться до нее.

Рейлан освободил свой клинок, зная, что в своей решимости он разорвал плоть, но не чувствовал этого. Он не останавливался. Рассекая врагов, словно каждый из них стремился помешать ему достичь ее, не мог дрогнуть ни на секунду, когда почувствовал ее.

Так близко. Он был так чертовски близок к ней.

Огонь вырвался из его груди, и в ту секунду он ощутил, каково это, когда мир вокруг останавливается. Он увидел, как она пошатнулась назад. Две стрелы торчали из ее живота, и он помчался к ней. Одной рукой он подхватил ее падение, в то время как другая метнулась к третьей стреле, готовой поразить ее. Рейлан переломил ее в своей ладони, нашел лучника и с мучительным боевым кличем проник в его разум, приказав резко повернуть голову, чтобы сломать шею.

Это ничуть не ослабило леденящую хватку чего-то более всепоглощающего, чем ужас, более страшного, чем любой живой человек должен когда-либо испытывать. Рейлан медленно опустился с ней на землю, держа ее на руках, пока оценивал ее раны.

«Ты в порядке», — сказал он безучастно, чистая паника стирала битву вокруг него и крала время, гравитацию и все вещи, пока он принимал реальность. «Я здесь. Ты в порядке». Он отгладил назад промокшие от пота пряди ее каштаново-коричневых волос.

«Ты не должен был...» — Ее дыхание прервалось, золотые глаза устремились к звездам, и мука в них заставила его крепче сжать руки вокруг нее. «Тебя не должно было здесь быть».

«Это абсурд», — отмахнулся он. Он чувствовал каждую секунду ее слабеющей и умолял каждую замедлиться. Ее глаза скользнули к его, наполненные болью и усталостью.

«Не смей», — прошептал он.

«Полежи со мной, пожалуйста».

Он боролся с ней. Боги, он боролся с этой хваткой всем, чем был. Его зрение размывало ее прекрасное лицо, измученное битвой и усталое, но все еще такое чертовски совершенное. Он хотел запечатлеть каждый дюйм, как делал это тысячу раз; как планировал делать еще тысячу.

«Все, чего я хочу... это чтобы ты полежал со мной».

Рейлан резко сел, осознав давление, оседлавшее его, но почему-то зная, что это спасение, а не угроза. Его дыхание стало тяжелым и частым, но он прижал Фэйт к себе, наполняя свои чувства ее запахом, пока их сердца бились друг о друга. Ее рука обвила его плечи, и медленные поглаживания ее пальцев по его волосам постепенно возвращали его из ужаса, из которого он вырвался.

«Это был всего лишь сон», — успокоила она.