Он ни на секунду не верил, что Марвеллас планирует править столь справедливо и милосердно.

«Это слабость, и нам нужно её найти».

«Мы говорим о другом человеке, Ник, а не о *вещи*, которую можно использовать*.*»

«Если они хоть немного похожи на своего отца, я не считаю их человечными».

«Если бы всех нас судили по поступкам родителей, цикл никогда бы не прервался».

Ник глубоко вдохнул, его пальцы бессознательно скользили вверх и вниз по её руке. Он обожал Торию за её справедливое суждение, за то, что она была его лучшей половиной во всём.

«Ты права, любимая, — пробормотал он, сжимая её талию. — Ты всегда права».

Ник осторожно прислонился к стволу дерева, держась достаточно далеко, чтобы избежать обнаружения фэйри, но достаточно близко, чтобы проникнуть в разум верховного лорда. Он не мог отрицать трепет от этой способности, и хотя мысли об отсутствии Фэйт заставляли его сжимать кулаки, он обнаруживал, что проецирует назад в их ранние дни открытия невозможного, скрытого в ней.

Используя то, что он считал близким подобием её сознательной способности, он переживал руководство, которое пытался проецировать на неё, теперь переводя его для себя, и эти воспоминания были яркой радостью. *Боги,* он скучал по ней. Он не ожидал этого, не так глубоко, но не мог отделаться от страха, что пропускает так много, через что прошла его дорогая подруга. В некотором смысле он бросил её, когда когда-то был её первым, к кому она звала на помощь.

Руки обхватили его сзади, и обволакивающее тепло Тории, её запах, полностью расслабили его напряжённую позу.

«Всё в порядке?»

Он уловил проекцию её мысли, не смея говорить вслух из-за их близости к Мордекаю.

Ник наблюдал за ними троими. Лайкас помогал Самаре собирать их немногочисленные пожитки. Мордекай не обращал на них никакого внимания, повернувшись к ним спиной, чтобы смотреть сквозь деревья. Он проникал в разум верховного лорда лишь для того, чтобы записать внушение. Ник не был достаточно уверен в своей способности изменять мысли Мордекая без обнаружения, и сейчас было далеко не время это проверять.

Идея стала тёмным искушением. Он гадал, смог бы он получить ответы на свои неотвязные вопросы, если бы только осмелился *проникнуть*. Часть его ужасалась его желанию заглянуть в личные мысли, и это стало новым витком вины — думать, что Фэйт хранила куда более чистую совесть, чем он.

*«Он не выглядит подозрительным. Думаю, внушение всё ещё действует»,* — ответил Ник, пытаясь сохранить концентрацию, когда щека Тории прижалась к его, а её руки ласкали его грудь.

Проникнув в разум Лайкаса, Ник проверил, как он держится.

*«Как ты?»* — поддразнил он, уже чувствуя рябь его недовольства.

Генерал быстро взглянул в никуда, когда не мог видеть позицию Ника. *«Если хочешь внушить ему, чтобы он увидел меня и занял моё место, я не возражаю»*.

Ник подавил усмешку. *«Он не выглядит столь навязчивым»,* — заметил он.

Мордекай не сдвинулся ни на йоту.

«Не могу решить, повод это для беспокойства или облегчения, — признался Лайкас. — Он был... добр к ней. Это тревожит».

Пальцы Ника переплелись с пальцами Тории бессознательно. Он охладил свой гнев, чтобы спросить: *«Как держится Самара? Он был с ней физически?»*

«Она в порядке. На удивление спокойна. Хотя Мордекай не взаимодействовал с ней больше, чем учтиво. Возможно, моё присутствие заставляет его сдерживаться. У него ещё меньше интереса общаться со мной».

Мордекай не заботился тратить энергию на знакомство с ближайшим генералом Тории. Ник полагал, ему и не нужно было, когда его метод лидерства — вдохновлять страх, а не любовь.

«Тория займёт её место через несколько дней, когда мы достигнем границ Олмстоуна».

Защитная вспышка Лайкаса не нуждалась в озвучивании. Ник чувствовал её тоже, и его палец погладил её мягкую кожу. Он едва мог думать о том, что она будет в досягаемости чудовища.

«Ценой моей жизни она будет в безопасности», — пообещал генерал.

У Ника не было роскоши времени, чтобы узнать Лайкаса лучше, но его яростная преданность и дружба с Торией не вызывали у него ни секунды сомнений. Не было никого, кому он доверял бы больше, чтобы защитить её.

Она обняла его крепче, посылая ему свои мысли. *«Не выношу тишины»,* — тихо призналась она.

Грудь Ника чертовски ныла. Соединив руки с её, он поцеловал её ладонь. Он чувствовал то же самое, когда их разорванная линия общения оставила разделение внутри. Хотя это и не было необходимостью, они привыкли ценить эту роскошь, и потребуется время, чтобы приспособиться.

Он повернулся к ней, рука прикрыла её затылок. «Я здесь, любимая, — сказал он ей в разум. — Всё, кажется, хорошо. Давай насладимся следующими несколькими днями вместе. Только ты и я».

ГЛАВА 65

Тарли

Мешок на голове казался совершенно излишним, когда он точно знал, каким путём его вели к замку. Хотя он был сбит с толку, почему его нападавшие использовали скрытый проход через конюшни.

Он молчал. Не было смысла пытаться бороться с притупленными чувствами, хотя он подсчитал, что их было всего четверо. Они не говорили ни о каком другом пленнике, и никто их не перехватил.

Всё, что мог сделать Тарли, — молиться, чтобы они не видели его с Неридой.

Теперь они направлялись к замку, но он всё ещё мог сказать, что они идут по наименее используемым коридорам, останавливаясь и проверяя, будто все пятеро крадутся. Они вошли в маленькую залу совета, и без предупреждения мешок грубо сдернули с его головы.

Тарли моргнул, приспосабливаясь к свету, и когда он собирался бросить яростный взгляд на нападавшего, мелькнувшее движение привлекло его взгляд. Он был ошеломлён, увидев человека, смотрящего в окно, повернувшегося к нему спиной. Хотя вид его одеяний и разноцветных бусин, вплетённых в волосы в тон...

«Так ты восторжествовал», — прокомментировал Тарли. С его запястий сняли оковы, и он вскрикнул, потирая красные ссадины, оставленные Мейджстоуном.

Тяжёлое дыхание привлекло его внимание, и он увидел Катори —

Нет, это была не она. Пятно коричневого в одном глазу говорило ему, что волк, должно быть, был Асари.

«Не совсем, — сказал вождь Зейнад, его голос был таким же спокойным и мощным, как помнил Тарли. — Стратегический компромисс, пока что, чтобы они верили, что мы на их стороне».

Под «ними» Тарли заключил, что он имел в виду тёмных фэйри, которые разрушили его королевство, убили его мать и, вероятно, его отца.

«Ты предатель».

«Я не твой враг, Тарли Вольверлон. Приношу извинения за метод доставки сюда, но тебе нужно многое наверстать, прежде чем бросать обвинения».

«Так ты теперь король?»

«Нет, — просто сказал он, сложив руки за спиной, обходя стол. — Ты».

Это заморозило его. Он хотел покачать головой, но боялся прямого отказа перед Каменными Людьми. «Я отвернулся от них». Тарли смягчил свой протест другим способом. Его трусость была ничем по сравнению с тем, что он снова станет никем.

«И всё же ты здесь», — спокойно сказал Зейнад.

«Не по выбору».

«Тогда зачем ты вернулся?»

Его вопрос снял одну заботу, ползавшую у него под кожей. Они не могли знать о Нериде, иначе спросили бы о ней.

«Что случилось с моим отцом?» — вместо этого спросил Тарли. Он не был уверен, что хочет знать точные детали. Он оплакивал его смерть давно, но подтверждение, что он больше не живёт как замученный разум, обитающий в пустом титуле, что он наконец обрёл покой, ощущалось как завершение.

К чему он не был готов, так это к подтверждению, что тот всё ещё жив.

«Он содержится в камерах далеко внизу».

Тарли метнул тёмный взгляд на Зейнада. «Ты сдал его, чтобы занять его место здесь — так что ли?»

«Я сделал то, что должен был». Голос вождя впервые повысился, заставив Тарли отступить, когда он увидел трудный выбор, который тому пришлось сделать. «У тёмных фэйри численность, которую мы не можем постичь. Если бы мы сражались с ними в тот день, когда ты бежал, мы бы проиграли. Они разрушили бы город, убив каждого невинного в наказание».