— Как вам здесь? — отвлекает Сесиль.

— Будто попала в сад.

— Вы правы. Терраса оформлена в стиле средиземноморского сада.

Тем временем нам приносят заказ. Пусть это и не молекулярная кухня, но тоже произведение искусства. Ловлю вопросительный взгляд Дюваль. Создается впечатление, будто ее приставили ко мне нянькой, и она боится облажаться.

— Звезда Мишлен и именитый шеф-повар не зря носит столь высокое звание.

Обедаем. Под светские разговоры о таланте Янника, стараюсь быть на позитиве. Этому способствует и хорошее вино, и вид на Ледник. Но где-то в подсознании гложут вопросы. Застряли гвоздем. Не дают расслабиться.

Может быть, поговорить с Айслером? Безусловно, об увиденном я ему не скажу. Боюсь, он тогда от Брая с его отцом мокрого места не оставит. Но о символах на спине нужно спросить. Как и о темной материи. Скажу — приснилось. Хотя, конечно, Айс еще тот «говорун».

Чтобы немного освежится, отлучаюсь в дамскую комнату.

Выхожу из кабинки и замираю. У мраморного умывальника стоит девушка в браслете-гвозде. Вернее, молодая женщина. Старше Брая. Поправляет макияж. Отмечаю ее ярко-голубые глаза. Почему-то напрашивается параллель с Айслером. У того тоже темные волосы и голубые глаза. Только светлее. Ближе к оттенкам льда. А ещё отмечаю ее красоту. Но холодную красоту. Как и взгляд.

Подхожу к умывальникам. Стараюсь на нее не смотреть, гася желание узнать, она ли была в моем визуале. Но очень хочется.

Идея, как понять, приходит быстро. Я помню ее голос. Нужно с ней заговорить. Пока в комнате никого нет.

Достаю косметику. Начинаю поправлять макияж, быстро соображая, какой темой зацепить, пока брюнетка не ушла.

— Сегодня отличная погода для шоппинга и прогулок, не находите? — на английском.

Смотрит на меня через зеркало. Доброжелательно улыбается. Но отвечает кивком. То есть согласна, но голос не подает. Черт.

— Я в Монте-Карло впервые. Очень хотела попасть в Оперу. Но, как оказалось, летом Зал Гарнье закрыт.

Опять кивает. Только теперь с сожалением.

Она что, немая?

— Не знаете, когда у них начинается сезон? — в лоб. Понимаю. Вопрос глупый. Не в 20 веке живем. Можно загуглить. Но мне нужно услышать ее голос. — Я бы сходила на балет.

Улыбается. Поворачивается ко мне.

— Интересно, что ты заговорила именно о театре, — внезапно отвечает она, и я узнаю ее голос.

Теперь сомнений нет — это сестра Брая. Сердце выстукивает жесткий ритм. Микс радости и злости.

— Я вас знаю. — В лоб.

— И я тебя знаю, Мия Бесова. — Слегка склоняет голову вбок. Рассматривает. От ее холодного взгляда по позвоночнику идет странный ток.

— Откуда?

— От брата. А ты откуда знаешь обо мне? — будто тестирует.

— Вы мне приснились… — издалека.

— Врешь.

Усмехаюсь. Совсем как ее брат.

— Да. Вру. Я вас видела в каком-то странном визуале с красной луной. Не знаю, откуда он мне пришел.

— Ты его вспомнила.

— Вспомнила? — скептически. — Как я могла вспомнить визуал, если не знала вас ранее?

— Ты его увидела, пока была в коме, — внезапно отвечает она, и я зависаю.

Я несколько раз пыталась понять, что было там. По другую сторону реальности. Но каждый раз приходила к выводу — ничего, кроме пустоты.

Ладно. Об этом подумаю позже. В любую минуту могут войти посторонние. Есть другие вопросы. Более существенные.

— Откуда вам известно обо мне, о моей природе и моей тату? — жестко.

— Ты еще не доросла. Информация закрыта.

— Это касается лично меня. Я должна знать. — Жестко. Мне не до политеса.

Молчит. Внимательно меня рассматривает. Держит паузу. Отвечать не собирается. А я бросаю рассерженный взгляд на ее тушь, лежащую на мраморном столе, и та начинает катиться к краю.

Она, не удивляясь, накрывает черный тюбик ладонью.

— Хорошо развито воздействие на энтропию. Но ответ на этот вопрос ты не получишь.

Видимо от злости тушь сдвинула. Можно было бы уйти, но хочу добиться хоть каких-то ответов.

Бросаю взгляд на дверь. Ладно. Зайдем с других вопросов. Пока мы здесь одни.

— Кто меня должен был заинтересовать Хардом?

— Тот, кто тебе шлет визуалы. — Ровным тоном.

— Вы его знаете?

— Да.

— А Айслер?

— Тоже.

Вновь смотрит на меня, склонив голову, и по позвоночнику идет холод. Будто она смотрит внутрь меня.

— Кто мне шлет визуалы?

— Информация закрыта.

Опять тот же ответ. Сестра недалеко ушла от брата в плане объяснений.

— До этой инфы я могу дорасти и с Хардом?

— Можешь.

Это хорошо. Очень хорошо. Потому что выбора по прежнему как такового не стоит. Я хочу быть с Айсом.

— В визуале было сказано, что меня заинтересуют Хардом, чтобы у них был выбор. У кого у «них», и какой выбор?

— У них — значит у тебя и у моего брата.

— Какой выбор?

— Ты должна выбрать между Хардом и моим братом. А он должен выбрать между своей свободой и тобой.

— То есть меня заинтересовали Айслером, чтобы у Брая был выбор?

— Не совсем так.

— А как?

— Айслер реально может стать твоим партнером. У вас крепкая связь.

Помню, что про крепкую связь говорил и брюнет. Одно непонятно.

— Зачем такие сложности с выбором?

— Человеческая жизнь — это всегда вопрос выбора. Выбор показывает, кто ты есть. Выявляет твою суть. Определяет твой дальнейший путь. Он может быть правильным и ошибочным. Кстати, с Мальдонадо тоже был выбор.

— С Мальдонадо?

— Да. Кого выберешь. И после. Как поступишь с Мальдонадо, когда узнаешь о беременности Алисии.

Зависаю. Уже не спрашиваю, откуда она знает. Интересно другое. Все верно. Мне не дали соединить Давида с Алисией на корриде. Хотели, чтобы я выбрала одного из двух. А следом, когда я сказала Давиду «да», наступил и второй этап. Алисия оказалась беременна, и я отказалась от любви Давида.

— Жестоко по отношению к Даво.

— С точки зрения человека. — Равнодушно. — У Мальдонадо своя программа.

Странный ответ.

Но я вновь смотрю на дверь. Вопросов много, но в каждую секунду может зайти посторонний и разговор прервется.

— Все равно, вы меня ни в чем не убедили.

— Я не скажу тебе ничего нового. Брат был предельно искренен с тобой.

— Да-да, помню. — Недовольным тоном. — Я многого добьюсь под покровительством Айслера, но не сама. Он собственник. Я ограничусь его рамками. Но не почувствую их. Он не даст мне повода уйти...

— Все верно.

На секунду зависаю. Мне пошел визуал о красной луне вне стен Ледника.

— Значит ли это, что Хард будет глушить полезную для меня инфу?

— Нет. Хард не будет блокировать тебе развитие. Только о моем брате.

Усмехаюсь.

— Выбор вновь не в пользу Брая.

— Как сказать. Все зависит от того, насколько полезной ты будешь считать информацию о моем брате.

— А она полезна?

— Не попробуешь, не узнаешь. Не правда ли?

Сжимаю переносицу. От разговора начало шуметь в голове. Смотрю на собеседницу.

— Могу я задать личный вопрос?

— Задавай.

— Где ваша мама?

— Ее с нами нет. — В холодных глазах на секунду зажигается теплая эмоция.

— Соболезную. — Искренне.

— Не стоит.

Чтобы уйти от неприятной темы, перескакиваю на следующий вопрос, вновь отмечая, что нас никто не беспокоит.

— В визуале вы говорили и пугали Брая будущим.

— Закрытая информация, — вновь отвечает она, а я растягиваю губы в ироничной улыбке.

— Мне кажется вы мне многого не договорите, чтобы я сделала чистый выбор. Без вашего вмешательства.

— Мне пора. — Вместо ответа.

Забирает с мраморной поверхности клатч и, разворачиваясь, идет на выход.

— Ты мне понравилась, Мия Бесова. — Уверенно.

Смотрю ей вслед. Вопросов все еще много. Но почему-то бросаю ей в спину:

— Что за спор между вами и братом?

— Закрытая информация.

Она скрывается за дверью, а я вновь зависаю, чтобы переварить очередной странный разговор.