Когда Домберг вернулся к нам, на его лице блестел пот. Час его напряжённой работы принёс лишь несколько смутных выводов. Что они прибыли из другой части того же островного континента, на котором находимся мы. Они видели, как мы приземлялись на нашем космическом корабле. Они полагают, что мы с какой-то другой части Венеры. Смысл нарисованной на песке карты Домберга ускользнул от них полностью. Но главное — и в этом Домберг уверен — они настроены дружелюбно. Они пообещали вернуться.

Сегодня мы еще отчетливее, чем раньше, заметили, как быстро ржавеют металлы в этой влажной атмосфере. Весь наш космический корабль покрыт голубоватым налётом — Уилсон объясняет это тонким слоем коррозии. Мы чистим оружие дважды в день. Капитан Этвелл начинает задаваться вопросом, как переживут наши металлические изделия четырнадцать месяцев пребывания на Венере, до следующего сопряжения планет, когда мы сможем вернуться.

Сегодня радужные эффекты были особенно великолепны — представьте около пятидесяти радуг в форме лучей, дуг, крестов и кругов.

Ионный зарядник начал барахлить. Продолжу завтра.

Сорок восьмой день.

Венериане сдержали обещание и вернулись сегодня — целых три лодки. Домберг провёл с ними почти весь день на берегу. Гривз заменил его на посту повара и оператора ультрафиолетовой установки.

Остальные были заняты другими делами. Капитан Этвелл по-прежнему стремится сделать наш лагерь максимально приспособленным для долгого пребывания. Тарней и Маркерс установили в доме гироскоп с корабля, снабдив его жестяными лопастями. Теперь он создаёт приятный поток воздуха внутри, слегка снижая влажную духоту. На Марсе наша проблема была — как согреться; на Венере — как остыть.

Парлетти, Суинертон, Уилсон и я копали широкую канаву, ведущую к пляжу. Это поможет быстрее отводить воду во время дождей. Физический труд в этом жарком климате — настоящее испытание. Во время каждого пятичасового дождя мы лежим пластом в грязи, разинув рты, и пьём льющуюся с небес воду, таким образом восполняя потерю влаги с потом.

Наконец венериане ушли. Домберг ликовал от успехов в общении с ними, достигнутых исключительно с помощью языка жестов. Он узнал о них несколько вещей. У них есть система времени, основанная, что логично, на солнечном приливе. Чёткий пятичасовой период дождей, — это меньшая единица времени, которую они используют.

Появление и исчезновение радуг, в свою очередь, является наименьшей единицей времени — около пятнадцати минут. Не имея систематической науки, они не нуждаются в более точных измерениях. В целом, по предположениям Домберга, они сопоставимы по уровню развития и степени интеллекта с человеком эпохи неолита.

Он отчаялся как‑либо донести до них, что мы прибыли из другого мира. Их небеса вечно скрыты туманной завесой, и, похоже, у них нет ни малейшего представления о космосе и Вселенной. Для них Венера — это весь космос. «Небесный мир» — просто бесконечный океан воздуха, точно так же, как моря для них — бесконечное водное пространство. Редкие появления солнца, заглядывающего через случайные разрывы в облачном покрове, для них — это огни, которые зажигаются и гаснут сами по себе.

Последнее, что сообщил Домберг: аборигены фактически пригласили нас посетить их поселение! Капитан Этвелл решительно покачал головой и заявил, что мы ничего подобного не предпримем, пока не удостоверимся в их дружелюбии на все сто.

— Они дружелюбны, — принялся горячо возражать Домберг. — Существует заблуждение, что нецивилизованные народы непременно дикари — будь то на Земле или на Венере.

Затем он потерял сознание, вероятно, от пережитого волнения. Однако быстро пришел в себя под струёй воздуха от гиро-вентилятора.

Сорок девятый день.

Сегодня огромные клешнемедведи снова атаковали, но, как ни странно, были остановлены нашей дренажной канавой. Они злобно рычали, бегали вдоль её края туда-сюда, но не решились перепрыгнуть. Суинертон полагает, что эволюция сделала их слишком грузными для прыжков.

Затем капитан Этвелл спокойно объявил, что мы неплохо обустроились и обезопасили себя, а значит теперь можем начать думать о научной каталогизации венерианских явлений. Клешнемедведи больше не представляют угрозы. Другие обитатели джунглей не досаждают нам на открытом пространстве. Ультрафиолетовые лучи победили пищевую плесень. А местные жители, по-видимому, настроены дружелюбно. Теперь мы можем с оптимизмом смотреть на наше пребывание на Венере. На Марсе смерть и невзгоды преследовали нас куда беспощаднее.

Мы стремимся узнать о Венере как можно больше. Суинертон хочет исследовать джунгли и составить каталог диких форм жизни. Маркерс надеется измерить интенсивность либрации Венеры, наблюдая за колебаниями радуг относительно фиксированной точки. Парлетти намерен искать радиоактивные залежи — на них указывает высокое содержание ионов в воздухе.

Гривз уверен, что найдёт сотни новых органических соединений в этом богатом ресурсами мире. Домберг горит желанием исследовать пирамиду. Тарней размышляет над способом получения электроэнергии термическим путём. Уилсон задается вопросом, что, чёрт побери, заставляет его счётчик Гейгера‑Мюллера фиксировать вдвое большее космическое излучение — ведь его интенсивность вряд ли может быть выше, чем на поверхности Земли. Тайны сестры Земли будоражат наше воображение.

Сегодня произошло нечто важное, хотя мы не вполне уверены, что именно. Венериане снова высадились на нашем берегу, и Домберг продолжил общение с помощью жестов. Затем, внезапно, спустя всего час, аборигены резко вскочили и ушли.

По словам Домберга, он предпринял ещё одну попытку донести до них идею о нашем инопланетном происхождении. Ему пришла мысль нарисовать на песке изображение пирамиды. Затем он указал на пирамиду, слабо виднеющуюся в отдалении на нашем плато, и дал понять, что такие же существуют и в «небесном мире». Он был потрясен бурной реакцией туземцев. Они поспешно ретировались, крича от ужаса. Что это значит, мы не знаем. Домберг погрузился в глубокие раздумья.

Есть кое-что, чего нам очень не хватает, пока длится вечный день Венеры, — луны и звезд. И темноты. Будущим колонистам будет нелегко смириться с их отсутствием.

Пятьдесят первый день.

Вчера я пропустил передачу: мой ионный зарядник вышел из строя, и его пришлось разобрать и починить.

Обстановка резко переменилась — с той стремительностью, что, похоже, на Венере считается нормой. Ещё два дня назад я говорил, что мы неплохо приспособились к пребыванию на планете. Теперь мы уже не так уверены.

Весь вчерашний и сегодняшний день в тумане у берега курсировали лодки — сотни лодок. Ни одна из них не причалила. Аборигены, похоже, собираются вместе. Почему-то во всём этом чувствуется враждебность.

Но куда сильнее нас потрясло утреннее сообщение Гривза: большая часть наших продовольственных запасов погибла из‑за плесени. Он открыл герметичную банку с белковыми батончиками — внутри оказалась сплошная масса фиолетовой гнили. Мы обнаружили небольшое отверстие, через которое внутрь попала плесень, — дыру, проеденную в металле. Уилсон утратил цвет лица. По его словам, это явно следствие воздействия чрезвычайно влажной и насыщенной кислородом атмосферы.

Мы обследовали запасы и обнаружили, что две трети наших консервов испорчены. Таким образом, наши рационы в один момент оказались урезаны до минимума, позволяющего избежать голодной смерти! Весь день мы мрачно обсуждали наши перспективы.

Час назад капитан Этвелл принял решение: мы немедленно возвращаемся на Землю!

Мы не сможем выжить на оставшихся запасах продовольствия. О свежей пище не может быть и речи — плесень распространяется с дьявольской активностью. Мы сожалеем, что пришлось сделать такое заявление. Нелегко отказаться от нашего заветного плана провести четырнадцать месяцев на сестре Земли. Мы надеемся, что вы, жители Земли, поймёте нас. Следующей экспедиции придётся взять с собой мощные и надёжные ультрафиолетовые установки; по крайней мере, это мы уже усвоили.