– Изя привез сюда мою Сару, – скривив губы в гримасе, сказал Поллак,- она в бешенстве.

– Пусть побесится, – похлопав Бенни по плечу, сказал Дима, – наша Эм-Пи ей не по зубам.

– Но она хочет подать новые иски, и ее адвокаты из Саймон-Саймон такие ушлые, что какбы они не добрались до моих процентов в Эм-Пи, – пробасил Поллак, выпуская облачко белого сигарного дыма.

– А знаешь, – сказал вдруг Дима, – передай своей Саре, что в Краснокаменске вчера убили директора треста Спецстрой, того самого треста, что был нашим конкурентом.

– Эта новость произведет на нее впечатление, – подумав, ответил Поллак и побрел к кучке лойеров в черных кипах. ….

Грэйс была обворожительно хороша.

На ней был красный брючный костюмчик в блестках, и он так классно обтягивал ее кругленькую попочку, что хотелось подойти, протянуть руку и потрогать ладонью мягкую теплую субстанцию, что скрывалась под красной материей.

– А я не знала, что ты здесь главный именинник, – сказала Грейс.

– А то бы не пришла? – спросил Дима.

За пятнадцать лет пребывания в Америке, Дима усвоил чётко: в здешней действительности нельзя быть скромным, нельзя сдерживать свои порывы. Впрочем, Дима, как пелось в одесской песенке, не мог сказать за всю Одессу, вся Одесса, то есть вся Америка была очень велика. Но законы еврейской тусовки Кливленда ему были хорошо известны – поскромничаешь, сдержишь себя и тут же пожалеешь об этом, потому как моментально найдется менее скромный и менее сдержанный, который распрострет жадные лапища свои и – АМ – и слямзает объект твоих вожделений.

И вот – пожалуйста, какой то лойер в кипе похлопал-таки Грейси по попке.

Опередил Диму. Но тут же, правда, к чести Грэйс сказать – получил по губам.

Несильно, чисто формально, но получил.

– А ты замечательно выглядишь, – нашелся Дима.

– Правда? Я старалась, – ответила Грэйси, тут же кокетливо глянув в большое зеркало, какими был отделан банкетный зал.

– Я очень хочу продолжить поступательное развитие нашей дружбы, так некстати прерванное перед моим отъездом, – сказал Дима.

– Ты так витиевато выражаешься, – поморщилась Грейс, – мне не нравится, все эти адвокаты так выражаются, ты у них нахватался?

– У них мне не удается схватить главного, – улыбнулся Дима.

– А в чем по твоему, главное? – спросила Грэйси.

– В том, что они в своих сердцах полностью изжили такие понятия, как Бог и справедливость, – ответил Дима.

– Ты много читал Достоевского в своей русской школе, – уже без улыбки сказала Грэйс. Было похоже на то, что ей становилось скучно.

– Я иногда жалею, что мало его читал, – ответил Дима, – если бы читал больше, я не уехал бы из России. Знаешь, почти все мои друзья добились очень многого, они живут гораздо богаче чем эти кливлендские уроды.

– Потому что не изжили в своих сердцах понятия Бога и справедливости? – хмыкнула Грейси.

– А знаешь, старые русские купцы, прообраз нынешних бизнесменов, они вели бизнес, или как говорили в России – ДЕЛО, – Минаев произнес это слово по русски, – вели ДЕЛО по совести и по божьему закону. Вместо тонн лойерских бумаг с договорами, при которых все равно все здешние друг дружку обманывают, было слово скрепленное рукопожатием. И никто никого никогда не кидал.

– Интересно, – скептически улыбнулась Грэйси, – и сейчас в вашей Сибири так ведут дела?

– Увы, нет, – ответил Дима, – не ведут, потому что насмотрелись ваших голливудских фильмов про Дона Корлеоне и про еврейских лойеров.

– Ну так и какое резюме? – спросила Грейси.

– Хочу с тобой спать, вот какое мое резюме, – ответил Дима, памятуя о правиле – НЕ УПУСКАТЬ и НЕ БЫТЬ СКРОМНЫМ.

– Не получится, – ответила Грейси, выскальзывая из готовившихся объятий.

– Почему? – спросил Дима.

– Глупый вопрос, – сказала Грейси и подхватив под руку какого то лойера в кипе, исчезла в толпе. …

Через два дня Дима вылетел в Россию.

– Не ссы, никого не посадят, все спишется на простое российское головотяпство, – утешал Антонова Игорь Богуш, – когда на Южном строительстве тоннель размыло, когда обходили размыв, никого же не посадили! Все списали даже не на служебную халатность, по которой тоже, как ты знаешь, статья, а списали на какое-то эфемерное стечение неблагоприятных обстоятельств.

– Я все равно не могу на такой риск пойти, – вздохнул Антонов, – я не могу Кучаева подставить, он же меня потом с говном съест.

– Ладно, – махнул рукой Богуш, – я свою часть работы выполнил, Димка Минаев тоже не подкачал, давай теперь, как условились, выполняй свою часть, тем более, что я расходы на начальном этапе понес немалые, хочу теперь окупиться.

– Но я не договаривался этот город полностью кидать, – со страстью выдохнул Антонов.

– А я и не предлагаю кидать, – развел руками Богуш, – ты тендер нам с Минаевым отдай, как договаривались, а мы с откатами не замедлим, с первого же транша обналичим и в рюкзаках принесем, или ты хочешь в коробке из под ксерокса?

– Я хочу, чтобы городу при этом тоннель бы построился, – сказал Антонов.

– Построится, – невинно заморгав глазками, ответил Богуш, – построится. Только может быть не совсем сразу, но построится.

Разговор пошел боком и враздрай после того, как Антонов увидал привезенный Минаевым график траншей.

Получалось, что на первом этапе подготовительного периода и закупки оборудования – город переводил почти половину ассигнованных Москвою средств.

– Он нас кинет, – сказал на это Антонов, имея ввиду Минаева.

– Может, – кивнул Богуш, – но скорее всего, отпилит половину из суммы на закупку горнопроходческих щитов, потому как купит отработавшее свой ресурс старье, а денег то он в смете написал, что покупает новые.

– Ну! – недоуменно вскинулся Антонов.

– Ачё ну? – снова развел руками Богуш, – на Южном участке строительства то ведь именно так с размывом дело и обстояло, завезли тогда металлолом вместо рабочего щита, а помнишь, чем дело закончилось?

– Ну, – снова неопределенно отозвался Антонов.

– Тоннель то достроили.

– Только дотаций потом было вдвое от первоначальной сметы, – хмыкнул Антонов, – у нас если до такого дойдет, мне труба.

– Никакая не труба, – отмахнулся Богуш, – во первых, мы тоннель построим, а во вторых, надо по-ленински, не даром, помнишь, сколько нас на первом курсе по истории КПСС заставляли Ленина конспектировать? Так ты по ленински, главное ввязаться в драчку, а там посмотрим.

Уже уходя от Антонова, Богуш подумал, – надо же такого труса замом городского головы поставили! ….

– И ты понял, никакого заказа искать не станут, нет никакого заказного киллера, а значит и никакого заказчика нет, – сказал Брусилов, – все гениально, если есть мотив бытового убийства на почве ревности, то искать иную подоплеку прокуратура не станет.

– Угу, – кивнул Богуш, – неплохо тебя научили там.

И при слове "там" Богуш махнул рукой куда-то в ту сторону где по его мнению должен был находиться штаб секретных курсов КГБ.

– Так и Кирова замочили, и президента Линкольна и еще кучу политиков, когда умные спецслужбы выводили на цель человека-торпеду, заранее подготовленного и доведенного до кондиции ревнивца, которому накрутили, де Киров спит с твоей бабой, поди как с ним разберись-ка по мужски…

– Молодец, – похвалил Брусилова Богуш, – значит, говоришь, Игнатьев совсем без денег сидит, бедствует?

– Приходил на работу проситься на любых условиях, хоть бригадиром монтажников, жалко на парня смотреть.

– Ну, значит, скоро созреет.

– Мы ему не напрямую, а как бы через случайного знакомого информацию подкинули, что его девчонка с нашим объектом спит.

– Поверил? – спросил Богуш.

– А как не поверить, – хмыкнул Брусилов, – Ноилюшка двенадцать таких откровенных фоток отснял, простым дешевым мобильным телефончиком, но позы, но позы, представь себе, хоть в лучший порнографический журнал на центральную разворотку.