Он сделал паузу и обвёл собравшихся требовательным взглядом.
— Мы — маги! Но что получаем взамен? Унижения? Приказы от того, кто даже не знает, как выглядит настоящий бой?
— Вот, значит, как заговорил, — произнёс орловский князь, с трудом двигая губами — Ничтожество здесь только ты, неблагодарный ублюдок! Да я тебя, можно сказать, в канаве подобрал, в люди вывел, относился как к сыну, чтобы....
Колесников шагнул вперёд, его рука сжалась, и он повторно впечатал кулак в челюсть Воротынского. Князь, не выдержав, рухнул на колени; кровь стекала по его подбородку, капая вниз, за ворот сорочки, но никто не двинулся с места, чтобы помочь. В зале воцарилась тишина: напряжённая, тягучая, давящая тревогой на плечи.
— Эхх... Я бы тоже с превеликим удовольствием ему врезал, — цыкнул зубом сидящий на столе посреди общего зала Колька.
Опустошив четвёртый по счёту пузырёк осмы, он откинул в сторону прозрачную коробочку плода и тут же вскрыл следующую.
— Ваше здоровье, господа, — широко улыбнулся рыжеволосый парень. Какое-то бесшабашное веселье было написано на его физиономии, глаза блестели лихорадочным огнём. — Хотите так же? — Он резко повысил голос, обводя взглядом окружающих, и потряс пузатой сумкой, из которой на стол посыпались плоды «Древа раздора».
— У вас будет такая возможность! Демоны очень щедро башляют. Хотите осму? Будет вам осма! Хотите денег и золота? Да пожалуйста! Знаний и артефактов? Будут вам знания и магические приблуды разные! Они даже могут вернуть к жизни дорогого вам человека. Они могут всё! Поймите, что лорды демонов — всемогущи, вам ничего не светит в борьбе против них, лишь бесславно сгинете. Владыки милостиво предложили нам сделку. Очень привлекательную сделку, должен заметить! Нужно сравнять штаб вольных охотников с землёй, а после этого можете спокойно идти на все четыре стороны, и не с пустыми карманами. Не будьте глупцами, решайтесь! Они... Они...
Парень замолчал, его брови сдвинулись, а взгляд стал рассеянным.
— Что за чёрт? — Потрываев мазнул пальцем по кровавой капле на своих камуфляжных штанах, после чего недоумённо запрокинул голову вверх, пытаясь рассмотреть источник, но ничего не увидел.
— Откуда это?
На губах вдруг появилась теплая солёная влага и он даже не сразу понял, что случилось, когда заметил отодвигающегося подальше Колесникова.
— Пётр, ты чего? Чего менжуешься?
— Потрываев, у тебя из глаз кровь течёт, — напряжённым голосом произнёс экзорцист, глядя на подельника с опаской и чуть ли не брезгливостью.
— Прикалываешься? — возмутился бывший "паладин", но тут же согнулся пополам, задыхаясь от боли в груди, и зашёлся в кашле. Провёдя рукавом камуфляжной куртки по губам, он замер, уставившись на кровавые пятна, проступившие на ткани.
— Что за хрень?! Эй, кто-нибудь! — Кроха стремглав спрыгнул на пол и беспомощно заозирался по сторонам. — Что со мной?! Пётр, помоги!
— Да заткнись ты, щенок, не до тебя! — рявкнул Колесников, прислушиваясь. — Что-то не так...
— Я... Кх-кх... К-х-ха!
Словно вторя этому надрывному кашлю вокруг заморгал свет; на улице взвыл ветер, в шуме которого послышались сотни зловещих шепотков — всё быстрее и быстрее, а потом в дикую музыку вплёлся чей-то размеренный неразборчивый речитатив. Хлопнула створка распахнувшегося окна, послышался звон рассыпающихся стёкол.
Когда первый удар сотряс массивную дверь из лакированного дерева, многие маги вздрогнули, а Пётр сглотнул ком, подступивший к горлу. После второго удара ручка в виде изогнутой лебединой шеи дёрнулась вверх-вниз, будто пытаясь освободиться. Шёпоты усилились, и среди них наконец можно было разобрать слова:
— ... И были слова его подобно приговору: «Не войти в царствие Моё душе людской, уподобившейся зверю, шествующей под знамёнами его и им помыкаемой. Будут глаза их полны кровавых слёз, но не найдут они прощения, ведь посеявшие горе, пожнут гнев воинства Моего»... Один из моих любимых отрывков Священного Писания. Тут-тук!
Треск усилился, с громким хлопком лопнула створка массива. Затаившие дыхание люди наблюдали, как деформируется древесина, поддаваясь под неведомой силой, напирающей с обратной стороны. Наконец, замок не выдержал — створки резко распахнулись.
На пороге бушевал грязно-серый вихрь, сотканный из сотен инфернальных духов, словно кружащих в бесконечной спирали. В центре её стоял худощавый брюнет, держащий фонарь, плафон которого медленно вращался, испуская бирюзовый свет. Блики в виде невиданных ранее символов неспешно ползли по стенам. Этой зловещей круговерти вторили шелест голосов, скрежет и завывание.
— Вот ты, жирненький, мне подойдёшь, — мягко произнёс Константин. Он выхватил из вихря клок серого марева, который тут же затрепетал, словно пойманная птица, а затем сжался до размеров маленького серого камня.
— Sigilla Avnas victima! — Камень исчез, теряя форму, впитавшись в алую метку, которая проявилась на тыльной стороне руки. Константин улыбнулся, словно только что закончил простое, но приятное дело.
— Так-то лучше... Доброй ночи, господа и дамы.
— Грррыхм! То, что... кха... со мной происходит... это... кха-кха... твоя работа?! — первым пришёл в себя Кроха, безуспешно стирая с лица алые потёки. — Отвечай, чёртов колдун!
— А ты часто плачешь кровавыми слезами и кашляешь кровью? — В руке Константина появилась соломенная кукла, завёрнутая в чёрный платок с вышитым черепом. — Немного твоих волос, личная вещь, камень нечестивой души, несложный ритуал, устанавливающий привязку... и, конечно, инфернальный дух «Плакальщик», которого я к тебе подселил. Кстати, на свет моего фонаря сейчас слетелось около полудюжины таких же.
— Немедленно... кх... кхх!... отмени свой ритуал или я... — в руке парня вспыхнула морозная сфера. — Живо!
— Бесполезно, Коль, между нами — про́пасть в мастерстве. — Брюнет равнодушно пожал плечами, словно объяснял что-то очевидное. — Пока я сюда шёл, краем уха слышал твою пламенную речь о щедрости и величии демонов. Вот их и попроси тебя спасти.
— Да будь ты проклят, колдун!
Морозная сфера «Ледяного взрыва» в руке Крохи вспыхнула ярче, вращаясь и закручивая вокруг себя иней, готовая сорваться в полёт. В тот же миг в алеющей руке Константина заклубилась дымом соломенная кукла. Прервав подготовку заклинания, Потрываев заорал от боли, схватившись за лицо, на котором уже проступали волдыри от ожогов. Его одежда «украсилась» тлеющими подпалинами, потянуло гарью – не свежей, с огнём или дымом, а противным смрадом давно остывших углей и пепла.
— Сказал же, бесполезно, — экзорцист небрежно ткнул пальцем в сторону подвывающей жертвы ритуала и медленно двинулся вперёд, но через несколько шагов вынужден был остановиться. — Пётр, и ты туда же?
— Послушай, Ерёмин, мне о тебе рассказывали, — начал Колесников, поигрывая стрекочущим пучком молний в пальцах. — Не нужно бравады, давай договоримся. Хочешь или нет, но Орёл падёт — прорыв начался, ты опоздал. Оставь свой дурацкий альтруизм, тебе не спасти всех людей.
— Альтруизм? — Константин усмехнулся, но в его глазах не было ни капли веселья. — Пётр, ты меня с кем-то путаешь. Я не страдаю подобными глупостями, а невинные люди уже гибнут, прямо сейчас, пока мы разговариваем. Вопрос лишь в том, сколько ещё будет жертв? Хочется, чтобы это число было как можно меньше. Это одна из причин, почему я сейчас здесь.
Испытующий взгляд Константина прошёлся по магам.
— Вы слышали предложение Петра... Моё будет иного рода. Я мог бы начать проповедовать о моральных принципах, о человеколюбии, о том, что "хорошо" и что "плохо"...
Он сделал паузу, слегка склонив голову, как будто размышляя.
— Но не стану. Не вижу в этом практической надобности. Вы можете принять предложение Петра и его новых покровителей. Но подумайте вот о чём... Где вы окажетесь в дальнейшем, когда лорды добьются открытия второго фронта? Людям не стоит рассчитывать на милость обитателей инферно — уж мне-то об этом известно. В какую дыру вы забьётесь, когда инфернальный план расширится настолько, что ассимилирует весь этот мир?
