– Благодарю вас, мэм, теперь, когда я считаю вас своей крестницей, вы легко сможете найти меня на Европе под именем Джек Коллинз. Парень с такой фамилией, если вы помните, тоже был террористом, только ирландским, но я на Европу лечу вовсе не за тем, чтобы взрывать там что-либо. Говорят, что там никто не хочет служить в армии, а я, наоборот, только об этом и мечтаю. А еще там очень много блондинок.
Новоявленный однофамилец Джейн достал из нагрудного кармана комбинезона свой идентификационный жетон и выложил его на стол. Эмиль Борзан вложил его в приемное устройство и вернул генералу через минуту. Все формальности были исполнены и генерал бодрой походкой, насвистывая мелодию из репертуара "Битлз", тотчас вышел из зала. К полному удивлению Джейн еще около двух десятков человек обратились к ней с точно такой же просьбой. Рекомендации, которые выдавались Великим Бэмми, не всегда встречались новыми колонистами с криками "Ура!" и некоторые люди считали, что гораздо лучше им будет жить в других мирах.
Обращались к ней и с другими, куда более удивительными, просьбами, так Эль-Таиб, который никогда не был геем, вдруг, решил, что с куда большим удовольствием он начал бы новую жизнь женщиной не где-нибудь, а на Сельве, на одном из самых неуютных миров, который по собственному выбору взялись обживать бывшие наркобароны из Колумбии, Венесуэлы и Перу. Им показалось весьма забавным, что где-то в просторах Вселенной нашлась планета с еще более роскошными джунглями, чем те, в которых они прятались от Трибунала на своей прежней родине.
Уж что-что, а джунгли Эль-Таиба нисколько не пугали, как не пугала его и перспектива предстать перед суровыми ранчеро молоденькой девушкой, хотя это влекло за собой практически полное изменение личности. Ведь по сравнению с тем, что предстояло сделать психокорректорам в отношении генерала Саид-Шаха, перемены в психике Эль-Таиба должны были быть еще более грандиозными. Впрочем, когда этот бывший террорист высказал Джейн свою просьбу и она обратилась к компьютеру, то быстро убедилась в том, что его психокорректор вовсе не считал это невозможным и даже наметил в общих чертах схему новой личности, которая почти на семьдесят процентов будет состоять из прежнего Эль-Таиба, который хотел теперь, после всего того, что с ним произошло, называться Амандой и быть стройной красоткой-мулаткой с черными, словно ночь, волосами.
Однако, более всего Джейн поразила приписка, сделанная психокорректором Викторией Томпсон, в которой так и говорилось: – "По завершении процедуры психологической реконструкции, пациент, как бы родится заново в теле женщины и будет вспоминать о своей прежней жизни с некоторой отстраненностью, без мучительных раздумий и сомнений. Скорее всего он даже не станет делать попыток как-то вернуться в прошлое, так как решение стать новым человеком принято вполне осознанно и в значительной степени под влиянием внутренних, чувственных побуждений, связанных с полным пониманием всех возможностей физиологической реконструкции. Поскольку пациент искренне желает покончить с прошлой жизнью, полная психическая коррекция не вызовет ассоциативного дискомфорта и последующего раздвоения личности, тем более, что у пациента будет сохранен весь базовый объем памяти. Однако, я рекомендую поставить на сознание пациента прочный защитный барьер в виде яркого воспоминания о том, как было принято такое решение и с какими трудностями пациенту пришлось отстаивать свое право получить новую личность."
Поскольку в личном деле Эль-Таиба не было пометок, запрещавших Джейн знакомить его с ним, то она, повинуясь внутреннему импульсу, решила ознакомить его с рекомендацией Виктории Томпсон. Человек, который некогда был одним из самых опасных террористов, которого сама она считала психопатом, прочитал эти строки без какого-либо раздражения и пристально посмотрев на девушку, сказал:
– Ну, и что, мисс Джейн, я не нахожу в этом замечании ничего такого, что могло бы запретить мне стать женщиной. В конце концов это мое личное дело и уж если мне дали право выбирать, то я не вижу причин, по которым вы хотите отказать мне.
Видя как напрягся Эль-Таиб, Джейн не стала, однако, сдаваться слишком быстро и сказала:
– Хотя я вовсе не против того, что вы намерены стать женщиной, господин Бикар, я все-таки не хотела оказать вам дурную услугу. Мне помнится, вы как-то сказали мне о том, что ненавидите женщин и, вдруг, такая резкая перемена. Поймите, мне просто хочется, чтобы вы знали мнение психокорректора о сделанном вами выборе.
Джейн и без телепатии было прекрасно видно, что Эль-Таиба Бикара куда больше интересовало то, когда люди Эмиля Борзана перейдут от слов к делу, чем все остальное, с этим связанное. Поэтому он только облегченно вздохнул, когда Джейн, наконец, дала свое согласие на его полную реконструкцию. Он даже не стал благодарить ее, как это сделал генерал Саид-Шах, а просто кивнул головой и тут же направился к телепорт-лифту. Впрочем, это не вызвало у неё какого-либо огорчения.
К удивлению Джейн не было никаких эксцессов, связанных с тем, что все эти мужчины и женщины в результате экзекуции Трибунала заполучили билет в один конец и вскоре должны были лететь неизвестно куда. Эта перспектива устраивала их гораздо больше, чем суд и все прочие земные неприятности. Никто не стал также заявлять каких-нибудь претензий по поводу экзекуции и это тоже было понятно, ведь это были не бойскауты, а банда террористов и, как уже знала Джейн из отчетов, некоторые из них все-таки мечтали о том, что у них еще появится шанс когда-нибудь поквитаться со своим врагом, который нанес им такое сокрушительное поражение. Не смотря на это, даже к таким типам психокорректоры относились вполне снисходительно и не заявляли о необходимости своего вмешательства в их сознание, хотя Джейн и думала об этом с некоторой тревогой.
Ну, как раз на этот счет Эмиль просил Джейн не волноваться и уж если у подобных типов не было шансов на успешное восстание раньше, то и впредь они тоже вряд ли появятся. Такие мысли даже у психокорректоров вызывали улыбки, поскольку планы, вынашиваемые кое-кем из террористов относились к тому моменту, когда они поднимутся на борт "Уригленны". А это было совсем уж смешно.
