Немедленно откуда ни возьмись появилось шесть легких одноместных синих, полицейских флайеров, похожих на водные мотоциклы, на которых восседали рослые ездоки, закованные в легкие, бело-голубые боескафандры, со станнерами в кобурах на поясе, но без тяжелых боевых лазеров на плече и портативных энергетических конвертеров за спиной. Лихо взяв под козырек, эта шестерка облетела лимузин по кругу и мгновенно выстроилась в два каре по три машины в каждом, одно спереди, другое сзади тримобиля. Джейн испуганно спросила:

– Игорь, кто это?

Их сопровождающий тотчас сказал:

– Госпожа премьер-командор, прошу прощения, но это ваша охрана. Вообще-то, это обычный милицейский патруль, ребята барражировали в воздушном пространстве неподалеку и вы не видели их лишь потому, что они находились под прикрытием оптической маскировки. Но раз вы показали им ваш высокий правительственный ранг, то они тут же взяли вас под свою опеку и теперь им будет о чем рассказывать у себя в отряде и дома. Зато сейчас вы можете лететь куда угодно, но если захотите опуститься на высоту в шесть метров или прокатиться по улицам, то старайтесь все-таки соблюдать правила движения, у нас не принято чтобы правительственные машины создавали какие-либо помехи в воздухе или на дорогах.

Приветливо помахав милиционерам, Джейн сердито насупилась, но быстро снизилась до высоты в восемь метров и медленно полетела вдоль улицы, которую ее гид назвал Остоженкой. Собственно, это была даже не улица, так как Джейн насчитала на ней не более полусотни старинных зданий, а широкая аллея парка. На этой улице практически не было автомобилей зато в тени деревьев гуляло довольно много людей. Как и в любом другом городе мира, молодежь раскатывала на гиророликах или облюбовав какую-нибудь скамейку, сидя на ней большой кампанией, слушала музыку и пила пиво. Мамы с колясками, дамы постарше, гуляющие с собачками или без, словом самые обычные люди.

Облетев несколько раз вокруг храма Христа Спасителя, последовав совету Игоря, Джейн полетела вдоль Бульварного кольца. Здесь тоже остались только самые красивые особняки и так же гуляло много людей. По словам Игоря, центр города, превращенный в парк, был любимым местом отдыха москвичей. Здесь было очень много ресторанов, баров, открытых кафе, танцевальных залов и кроме того в центре были сосредоточены почти все самые известные театры Москвы. Через каждые пятьдесят, сто метров, Джейн видела небольшие павильончики, похожие на ракушки, куда то и дело входили и выходили люди, для входов в метро они были явно маловаты и когда она спросила Игоря о их назначении, тот ответил:

– Это входы на транспортные дорожки, мисс Коллинз, их только недавно ввели в строй. Очень удобный вид транспорта, спускаешься на семь метров под землю, встаешь на бегущую дорожку и едешь куда тебе надо в пределах центра города. Если нужно добраться до кондоминиумов, то можно спуститься еще ниже и отправиться туда на метро, но ему, видимо, скоро придет конец. Сейчас все замерли в ожидании того дня, когда в открытую продажу поступят тримобили, а автосервисы, наконец, получат антигравы и вихревики для модернизации электромобилей. Мы ведь с самого начала проектировали все модели электромобилей под их последующую реконструкцию, да, и все здания спланированы так, чтобы тримобили могли совершать посадки и парковаться на всех этажах. Жаль, но, видимо, все-таки большая часть машин пойдет в утиль, но не все, как я надеюсь, иначе это будет нечто грандиозное. Мне даже в кошмарном сне не хочется видеть такое, – толпы людей, осаждающие автомагазины и требующие немедленно продать им новое транспортное средство и, что самое страшное, им будет совершенно наплевать на то, что тримобили нужны не только москвичам. О, мисс Коллинз, на свете нет ничего ужаснее, чем какой-нибудь поганый дефицит.

Джейн было вполне понятна досада помощника президента Демидова на дефицит, но она никак не могла взять в толк, почему его волновал такой пустяк, ведь на сколько ей было известно, Административная Директория вроде бы не регулировала рынок сбыта и, по идее, производители и продавцы тримобилей должны быть только рады спросу на них, а покупатели терпеливо ждать своей очереди, а не требовать себе привилегий. Впрочем, это было не единственное, чего она не могла понять. Например, она не понимала почему в такой погожий день на улицах-аллеях не было видно стариков и потому постаралась выяснить это у Игоря. В ответ он усмехнулся:

– Да, ничего не скажешь, мисс Коллинз, вас не зря избрали главным контролером Трибунала, вы умеете подметить главное, даже бросив беглый взгляд на город.

– Ну, так почему же в такой приятный день я не вижу здесь пожилых людей, Игорь? Или вы отправили их всех в дома для престарелых? – Настойчиво переспросила Джейн.

Пожав плечами и слегка спрятав взгляд Игорь ответил:

– Мисс Коллинз, у нас почти не осталось глубоких стариков. Все объясняется очень просто, вот уже три года мы проводим в жизнь программу гибернации. Из-за того, что мы не можем начать широкомасштабное омоложение наших дедушек и бабушек, им предложено погрузиться в тихий и покойный сон, лет эдак на сто. Ведь мы можем отправлять на Ладу не более трех миллионов человек в год, а интари потребуется не менее ста лет, а то и того больше, чтобы создать мобильный, автоматический медицинский госпиталь-реаниматор, который сможет работать самостоятельно, без участия медицинских техников. Только тогда они смогут сказать себе, что завершили на Земле все свои дела и отправятся на Новую Атлантиду. Так что мы предлагаем отправляться в гибернатор всем тем, кто не сможет дожить до этого дня. Точно так же мы поступаем и с жертвами несчастных случаев. За последние три года мы не похоронили ни одного человека, мисс Коллинз и поэтому, если вам придется разговаривать с кем-либо, не спрашивайте никого о том, живы ли их дедушки и бабушки и если умерли, то где они похоронены. Про гибернаторы вам все равно никто не станет говорить и вы лишь поставите этих людей в неловкое положение, если, конечно, не предъявите своим собеседникам своего жетона, тогда вам ответят на все ваши вопросы и окажут любое содействие.