Вернувшись на Ганимед и в очередной раз побеседовав с Эдом Бартоном, следующие полторы недели Джейн провела на Марсе, где работала научная экспедиция военного космофлота Земли. Главной причиной ее выбора было то, что это была американская база и на ней работали в основном американские ученые. Эти люди, в отличие от деятелей из Конгресса и Белого дома, не были отягощены предрассудками и не искали путей, как им вновь сделать Америку мировым лидером.

Их гораздо больше интересовала возможность создания поселения на Марсе, а затем и многочисленной колонии. Они конструировали гигантские установки, которые должны были создать на красной планете атмосферу, используя для этого огромные глыбы льда, частенько встречающиеся в поясе астероидов, проектировали будущие города и строили планы, по которым мечтали начать широкомасштабные работы уже через пять лет. Как и в поместье "Берег Калипсо", многие из этих мужчин и женщин старательно наносили седину на висках и прежде, чем вернуться на Землю, подолгу сидели в одном из залов интайрийской базы в креслах, надвинув на головы большие овальные шлемы, чтобы навести на лицо морщины и искусственно состарить себя.

Джейн частенько беседовала с этими людьми, когда они собирались после работы в огромном саду под стайларовым куполом, возвышавшимся над насквозь промерзшей поверхностью Марса. Это было любимое место отдыха всех американских марсиан. Снаружи купол базы, как и на Луне был, замаскирован под большой холм. Изнутри открывался прекрасный вид на окрестные горы, а вдали возвышалась громадина одной из самых высоких гор солнечной системы, – Олимпа, чья высота втрое превышала земной Эверест.

Джейн даже не удивилась тому, что это Виктор Демидов настоял на том, чтобы марсианский проект возглавили американцы. Это нисколько не мешало бывать на Марсе ученым из других стран мира, но, тем не менее, на высоком флагштоке стоящем перед главным шлюзом, развивался именно американский звездно-полосатый флаг. Каждое утро и вечер, морские пехотинцы-ветераны, одетые, поверх термоизолирующих комбинезонов, в парадные мундиры, украшенные орденами и медалями, под поднимали и спускали под звуки медного горна звездно-полосатое полотнище.

Этот ритуал привлекал внимание очень многих людей, которые наблюдали за ним как стоя перед шлюзом, так и из внутренних помещений базы. Многие из них, как и морские пехотинцы, выходили наружу одетые в цивильные костюмы и мундиры с одними только прозрачными дыхательными масками и было видно, как по их лицам временами текут слезы. Этот ритуал ежедневно передавался по супервизио и именно поэтому Джейн так стремилась на Марс, хотя и боялась того, что ей воздастся за все её злобные статьи против интари. Однако, к ней на марсианской базе отнеслись с уважением. Похоже, что все ее прежние грехи были давно уже забыты. То, что она стала главным контролером Трибунала, возводило ее в высокий ранг руководящих сотрудников Института Человека, но не возводило никаких преград для общения.

Джейн лишний раз убедилась в том, что в этом кругу людей нет никаких секретов и все знали не только о том, что случилось в горах Пакистана, но и о том, что именно с ее легкой руки Присцилла Каниген поступила в военно-космические силы. Хотя как раз это её нисколько не удивляло, так как она не раз видела себя в новостях, передаваемых по супервизио, этому удивительному и совершенно потрясающему трехмерному эквиваленту земного телевидения. Присутствие Элвиса тоже никого не смущало и к тому же он был далеко не единственный андроид на базе. Элвиса вовсю эксплуатировали как тогда, когда кому-нибудь нужно было проверить математические расчеты, так и тогда, когда кому-то нужно было пилотировать флайер, забираясь в какое-нибудь особенно опасное место, ведь на Марсе в любой момент мог подняться ураганный ветер и только мастерство и мгновенная реакция пилота могли спасти членов такой экспедиции от гибели.

На Марсе Джейн столкнулась с еще одной особенностью влияния интари на прогресс, но уже связанной с чисто техническим аспектом. Некоторое время назад она гордилась тем, что Америка по прежнему сохраняет лидерство в производстве компьютеров и программных продуктов и подобно большинству обывателей считала, что без продукции таких компаний как "Ай Би Эм", "Моторолла", "Эплз Макинтош", "Майкрософт" и многих других, весь остальной мир, даже имея генераторы антигравитации и ионно-вихревой двигатель, не сможет с полной уверенностью осуществлять дальние межпланетные перелеты, так как только Америка сможет поставить надежные навигационные компьютеры. Между тем везде, как на базе военно-космического флота, так и здесь, на Марсе, Джейн постоянно сталкивалась со странными на вид компьютерами, клавиатура которых состояла всего из десятка кнопок, причем они располагались так, что для работы на клавиатуру было достаточно положить обе ладони.

С этими компьютерами нужно было общаться как с самыми настоящими разумными существами и информацию в них можно было вводить даже не пользуясь азбучной клавиатурой и обычным набором команд, а лишь используя для этого свой голос. Все эти новые компьютеры, каждый из которых имел свой собственный интерфейс, производились в Индии, Бангладеш, Вьетнаме, Китае, Японии и некоторых других странах Востока. Их основой был не процессор, а особые монокристаллы, которые назывались Кристаллами Искусственного Интеллекта с большой буквы и носили собственные имена.

Саймон Линдберг, инженер из Сиэтла, с которым она общалась больше чем с другими, увидев ее собственный компьютер, который был оснащен стандартной айбиэмовской клавиатурой, в первый же день предложил Джейн выбросить её и заменить на нормальное устройство ввода информации, а заодно и научил девушку пользоваться им. На то и на другое у него ушло не более шести часов, причем пять часов сорок минут у Джейн ушло как раз на то, чтобы научиться концентрировать внимание на своих руках. Еще Саймон предложил ей освободит своего помощника из темницы, разблокировать голос и слух её компьютера и позволить ему самому создать свой собственный внешний облик – интерфейс.