Я слышу, как открывается входная дверь, и съеживаюсь. Моя мама проходит мимо двери ванной, и я вижу, как она бросается к нему.

— Убирайся нахуй. Я сказала тебе убираться. Я устала от твоего дерьма, Майкл.

— Я забираю свои вещи.

— Забирай их и убирайся отсюда. Уверена, что одна из твоих шлюх ждет тебя с раздвинутыми ногами, гребаный сукин сын.

Я закрываю глаза и пытаюсь отгородиться от них, но не могу. Я возвращаюсь в тот день, когда решила морить себя голодом — в день, когда решила стать невидимкой. Кто бы мог подумать, что несколько недель, проведенных дома, перечеркнут все мои годы прогресса? Я сжимаю глаза, чувствуя, как напряжение растет между ними, словно темное облако, нависшее над домом.

— Я хочу развода, ты, неблагодарная сука, — слышу я слова отца.

По правде говоря, виноваты оба моих родителя. Отцу следовало поговорить с мамой, а не бегать за женщинами, чтобы решить свои проблемы, а маме следовало простить отца, если она собиралась остаться с ним в браке или найти способ решить их проблемы. Ее это никогда не волновало, пока она могла тратить столько, сколько хотела. Теперь, когда он ограничивает денежные поступления, она стала другим человеком. Никогда не видела ее с этой стороны.

— Давай, попробуй. Твоим шлюхам не достанется моя законная доля, это точно. Они не терпели твою задницу двадцать лет, так что эти сучки могут перешагнуть через мой труп, прежде чем это произойдет.

Мой телефон жужжит.

Джош: Что случилось? Они снова ругаются?

Я: Да. Я бы сняла себе жилье, но сэкономленные деньги быстро закончатся, и я никак не смогу одновременно работать и учиться в медицинской школе. Я собиралась жить на эти деньги.

Джош: Ты не пыталась поговорить с отцом, чтобы он помог тебе?

Я: Не хочу напрягать его. У него много забот, и кто знает, может быть, скоро он заплатит все свои деньги адвокатам.

Джош: Черт, Ашер. Прости. Что ж, позволь мне написать брату. Ты, наверное, могла бы отправиться в домик у озера и спрятаться там, по крайней мере, до тех пор, пока все не успокоится.

Я: Ты говоришь так, словно я благотворительный проект. Все нормально. Я что-нибудь придумаю.

Джош: Нет, все в порядке. Ему все равно. Они с сыном живут в отдельной части дома, даже если он сдает ее другим. И у него теперь так много денег, что летом он возит его в крутые места вроде Диснейленда.

Джош всегда поднимает мне настроение, напоминая Блейка. Я смеюсь про себя, на долю секунды отрываясь от реальности, и в поле зрения появляется лицо Блейка. Раньше с ним было легко. Мы обсуждали будущее, всегда вселяя друг в друга надежду.

Боже, как я по нему скучала.

Интересно, был бы он сейчас в Лос-Анджелесе, занимался музыкой и играл на гитаре, как любил делать — до наркотиков?

Звонит телефон, и мой желудок трепещет изнутри, когда я отвечаю.

— Привет.

— Привет, сучка, как тебе жизнь на юге? Ты уже поймала рыбу или покаталась на лошадях?

Я смеюсь, слегка качая головой. Мел, сокращенно от Мелани, была названа в честь жены Дональда Трампа. Ее родители — большие поклонники. Но она родилась и выросла в Калифорнии, и любой штат на Среднем Западе или Юге считался для нее другой страной.

— Заткнись. — Слабая улыбка появляется на моих губах.

— Как у тебя дела? Очевидно, ты занята, потому что я ничего не слышала о тебе с тех пор, как ты уехала.

— Да, извини, я просто пыталась найти работу и... — я глубоко вздыхаю.

— О боже, в чем дело? Ты несчастна, не так ли? Я знала, что тебе нужно вернуться сюда. Должна ли я начать следить за расписанием рейсов? Потому что ты знаешь, что моя задница доставит тебя туда завтра.

— Нет, это просто мои родители, — как по команде, моя мама начинает ругаться на заднем плане, и они снова ссорятся из-за денег.

— Срань господня, это они?

— Да, мне просто нужно найти работу, жилье и, знаешь, совершенно новую жизнь.

— Девочка, тебе нужно вернуться в Кали.

— Мел, ты же знаешь, я не могу. Там слишком дорого, и теперь, когда я рассталась с Джаредом, я ни за что не смогу жить одна.

— Девочка, я говорила тебе, что мой отец найдет тебе работу, и ты сможешь остаться со мной. Не то чтобы у нас здесь не было места.

Она не лгала. Ее отец был кинопродюсером, а Мел была единственным ребенком в семье. Они жили в том, что я бы назвала особняком. Но мне просто претила мысль о том, чтобы жить с людьми, которых я не знаю. Может быть, если бы это была только Мел, но, живя с ее родителями, которые мылись только газированной водой в бутылках, я не знала, смогу ли привыкнуть к тому, что они рядом.

— Я знаю, и поверь мне, это звучит заманчиво, но моя стипендия тоже заканчивается, так что, если хочу осенью поступить в медицинскую школу, мне придется оформить больший кредит.

— Фу, ты говоришь так грустно.

— Это моя жизнь, Мел, и мне не грустно. Я просто...плыву по течению…

— Я знаю, что тебя взбодрит, — говорит Мел.

— Что? — спросила я.

— Угадай, кто выглядел таким грустным, когда заходил в Скайбар прошлой ночью?

— Кто?

— Джаред. — Она произносит это с сожалением, и я солгу, если скажу, что это не задевает.

Я усмехнулась.

— С чего бы это, черт возьми, мне стало легче?

— Девочка, ты же знаешь, я проигнорировала его задницу, когда он начал допрашивать меня и спрашивать, куда ты уехала, какой у тебя адрес и прочее дерьмо. О, а семь дней назад, я увидела его на прослушивании на роль модели или статиста, на какой-то жалкой роли для одного из фильмов моего отца, который он продюсирует. Боже, он такой отстойный. Я так рада, что ты с ним порвала.

— Да, прошлой ночью он прислал мне какое-то дерьмовое сообщение. Я отмахнулась, но его слова застряли у меня в животе, как плесень, разъедая мое чувство собственного достоинства.

— О, я уверена, это потому, что он был в стельку пьян, и он все еще злится, что ты его опередила. Может быть, это усмирит его задницу. Я имею в виду, Джаред хорош собой, но это самоуверенное отношение отталкивает даже от симпатичного парня из Лос-Анджелеса. Таких пруд пруди. По крайней мере, как-то выделяйся.

Легкий смешок покидает меня.

— Да, я знаю.

— И прекрати это. — рявкает она.

— Прекратить что? — Я морщусь в замешательстве, радуясь, что она не видит моего выражения.

— Перестань говорить себе, что он самый лучший из всех, что у тебя были, или что ты не найдешь лучше. Потому что я знаю, что ты так думаешь, и это чушь собачья. Ты знаешь, что ты чертовски крутая. Сила твоей уверенности в тебе, и ни в ком другом.

Мел была права. Я здесь, да еще и после разрыва, а затем сообщение, которое я получила от Джареда той ночью, подтверждающее его измену. Мои эмоции были на пределе. Несмотря на то, что я ушла от него, это все равно было больно. Все те гадкие сообщения, которые он присылал, казались еще более правдивыми. И все наши отношения оказались пустой тратой времени. Сожаление — это все, что я сейчас чувствую,

— Ты права. Как я уже сказала, думаю, когда я найду работу и буду постоянно чем-то занята, это поможет занять мое время.

Поскольку ежедневные слезы — это не хобби, я смотрю в зеркало и вижу свои опухшие глаза. Однако мне становилось лучше. Сегодня был первый день, когда я не плакала после размышлений о своей жизни и Джареде.

— О черт, мне нужно идти. Моя мама хочет, чтобы мы сблизились еще больше, поэтому она заказала нам педикюр, парикмахера и в завершение массаж.

— Мило. Ведешь образ жизни в стиле буги-вуги.

— Да, мне не на что жаловаться, — говорит она.

— Развлекайся, — говорю я со смешком.