— Наверное, это ненадолго, — заметил я.

— Я напишу еще раз, — сказал он. — И в следующий раз я воспользуюсь чернилами.

Когда он писал, то наклонился вперед так, что его длинные каштановые волосы свисали почти до подбородка. Когда они опустились к моей ноге, Нуб, лежавший рядом со мной, понюхал их кончики, сморщив нос. Учитывая, что Нуб мог лизать свою задницу часами напролет, а запах волос Ричарда казался ему оскорбительным, я предположил, что шевелюра моего друга срочно нуждалась в мытье.

— Мне бы невероятно повезло, если бы я вообще не пострадал, — ответил я. — У меня не было бы сломанной ноги. Мой велосипед не превратился бы в груду искореженного металла. Мне бы не нужно было проводить остаток лета в гипсе. Я рад, что хоть Нуб не пострадал.

— Такой большой грузовик мог раздавить тебя, как опоссума.

— Водитель увидел меня и ударил по тормозам. Нуб пронёсся мимо меня, а другая машина проехала прямо над ним. Миссис Джонсон стояла у себя во дворе, все это видела и рассказала маме, а мама рассказала мне.

— Кто она?

— Она живет неподалеку от нашего кинотеатра. Мама ее немного знает. Это она прибежала и утащила меня и мой велик с шоссе. Она и водитель грузовика. Он не был виноват. Я выскочил прямо перед ним.

— Ты подумал, что тебе конец, когда увидел тот грузовик?

— Я ни о чем особо не думал. По крайней мере, до больницы, где мне накладывали гипс.

— Ты действительно не помнишь подробностей? Не помнишь, как грузовик переехал твою ногу?

— Нет. Грузовик не ломал мне ногу. Я поскользнулся на дороге, вот что говорит миссис Джонсон. Я весь ободрался об бетон, это точно. А ещё я ударился головой. Если бы я сидел, грузовик снес бы мне голову. Я просто поднырнул под него, и он проехал надо мной, точно так же, как и другая машина над Нубом.

— Однажды мне в бок воткнулась стрела. Я сделал ее сам, заточил перочинным ножом и упал на нее, когда бежал. Она прошла насквозь через мясо у меня на боку. Было чертовски больно, но я не получил ничего, кроме дырки в боку и небольшого количества крови. Я быстро оклемался. Пришлось. Папа отправил меня работать в поле, срезать косой сухие стебли кукурузы. Он не очень-то жалует дурацкие травмы.

— Вот бы стрела попала мне в бок. Это было бы лучше.

Ричард закончил писать свое имя, пригладил жирные волосы и бросил карандаш на мою тумбочку, поверх стопки комиксов.

— Хочешь, я принесу тебе еще несколько комиксов? Мне надо их вернуть, но я могу принести их тебе.

— Есть еще Бэтмен?

— Нет, только эти. У меня есть несколько комиксов о Супермене. Я не могу купить новые. Они стоят десять центов. Но на задах магазина мистера и миссис Грин есть такие, у которых половина обложки отрезана. Может, там есть какой-нибудь Бэтмен. Они стоят всего пять центов. Я проверю, когда заполучу пять центов.

— Почему они так обрезаны?

— Если они не продаются за определённое время, они отрезают половину обложки, возвращают её, получают свои деньги обратно, а потом все равно продают комикс. За пять центов. Так нельзя делать, но они продают. Мне приходится прятать все свои, потому что папа их рвет. Вообще-то, он относит их в уборную и вытирает ими задницу. Он говорит, что это дьявольские книжки. Я как-то подумал об этом и не смог представить себе дьявола, читающего комиксы о Бэтмене.

— Он не разрешает тебе читать комиксы?

— Он считает, что не следует читать ничего, кроме Библии. Он называет все другие книги «учением, придуманным людьми». Он хочет, чтобы я бросил школу, когда немного подрасту, и пошел работать. Он говорит, что так поступают настоящие мужчины. Думаю, я брошу.

— Я удивлен, что твой папа не хочет, чтобы ты стал проповедником.

— Он не хочет, чтобы проповедовал кто-то, кроме него. Кем бы твой папа хотел, чтобы ты стал?

— Кем я захочу. Он всегда советует мне найти что-нибудь, что мне нравится делать бесплатно, и научиться зарабатывать этим на жизнь. Я пока не знаю, что это такое. Мама хочет, чтобы я стал учителем.

— Твой папа позволяет ей перечить ему, говорить тебе, что делать, после того как он сказал тебе делать, как хочешь?

Я был немного озадачен.

— Конечно. Ему все равно.

— В нашем доме всем заправляет папа, и как он говорит, так всё и делается.

— Думаю, здесь всем заправляет мама.

— Твоя мама?

— Папа думает, что всем заправляет он, но всем заправляет мама.

— Моя мама ничем не заправляет. Папа даст ей в зубы, если она будет ему перечить. Он сказал мне, что иногда с женщиной нужно обращаться как с ниггером.

— По-моему, это неправильно, — сказал я. — Ни с кем нельзя так обращаться.

— Ну, я просто говорю то, что он сказал. Мама, она постоянно читает Библию, и это единственное, за что папа её хвалит. Эй, ты знаешь Элвина Тернера?

— Нет.

— Он избил ниггера палкой. Это был всего лишь маленький ниггер, но Элвин все равно избил его. Он сказал, что ниггер как-то странно на него посмотрел.

— Я уверен, что Элвин гордится этим, — заметил я.

— Да, он очень гордится, но я не понимаю, как Элвин смог бы победить его без палки. Но даже с ней этот маленький ниггер неплохо отбивался… Пора уходить. Мой старик выбьет из меня всю дурь ремнем с этой чёртовой пряжкой, если я не вернусь вовремя, чтобы сделать работу по дому.

— Спасибо, Ричард, что принёс мне комиксы.

— Да всё нормально.

— Ричард. Не говори здесь «ниггер». Рози Мэй может услышать это слово, и оно может задеть ее чувства.

— О. Ну, ладно.

— И еще кое-что. Ты когда-нибудь слышал о привидении в доме на холме?

— Нет.

— А у железнодорожного полотна?

— Девушка, ищущая свою голову? Мой папа время от времени упоминает о ней и ее матери, и ничего хорошего в том, что он говорит, нет. С другой стороны, он ни о ком не может сказать ничего хорошего, кроме Иисуса. Я был там ночью пару раз, и там жутковато, вот что я хочу тебе сказать.

— Видел привидение?

— Нет. Нет, но говорят, что оно похоже на мерцающий свет.

— Я тут наткнулся на одну загадку, — сказал я. — Кажется, она как-то связана с этой девушкой.

— Что за загадка?

Я вкратце пересказал ему всё, что знал.

— Я слышал от своего папы, что дом Стилвиндов сгорел дотла. Он упоминал об этом несколько раз. Он работал у Стилвиндов, выполнял разную работу по дому и все такое. Но я не знал, что раньше этот дом стоял там, за драйв-ин.

— Тогда еще не было драйв-ин. Когда будешь возвращаться домой, подойди к деревьям на заднем дворе и посмотри наверх. Сам увидишь.

— Я так и сделаю.

Ричард ушел, почесываясь от вшей в волосах.

Рози Мэй поднялась через несколько минут после ухода Ричарда. Она жила с нами с той самой ночи, когда пришла к нам избитая и растерянная. Она все еще спала на диване. Она широко улыбнулась и сказала:

— Я точно говорю, маме мистера Ричарда нужно полить ему голову керосином, чтобы избавить его от этих насекомых. Или щелочного мыла дать. У меня есть одно средство, я его сама приготовила из свиного жира, щёлока и вареных листьев мяты, и я дам ему знатный кусок, если он согласится им попользоваться.

— С ним все в порядке, — сказала я.

— Он пришел навестить тебя, так?

— Да, мэм.

— Ты такой вежливый. Он принёс комиксы?

— Да, мэм.

— Значит, с ним все в порядке, так? Он лучше, чем его папаша.

— Что вы имеете в виду?

— Его папаша, он всегда нервный, как откормленная кукурузой утка перед Рождеством.

— Нервный?

— Ага. Он ударился в эту религию, но, в том виде, в каком он её понимает, она не годится ни для кого, кроме него. Знаешь, двадцать лет назад он был красивым мужчиной. Но не сейчас. Он позволил злобе поглотить его.

— Из-за чего он так зол?

— Господи, да кто бы знал! Просто некоторые люди похожи на хурму: вяжут при рождении, сладкие на короткое время, а потом быстро сгнивают.

Рози Мэй села на стул, на котором недавно сидел Ричард, взяла один из комиксов с моей тумбочки и немного полистала его.