Сразу после первой порции он подставляет к моим губам вторую, а я открываю рот, чтобы возразить, но в него мгновенно заливается алкоголь.

Глотаю и прежде, чем в меня снова впихнут это отвратительное пойло, говорю, задыхаясь:

– Хватит! Хватит! – тяжело дышу.

– Успокоилась? – холодно спрашивает Паук.

– Да.

– Истерики не будет? Не люблю истеричных баб, они выводят меня из себя и заставляют быть жестоким, – предупреждает, и его слова очень мягко ложатся на подготовленную алкоголем почву.

По телу растекается тепло, и я уже совершенно по-иному смотрю на этого жестокого, брутального мужчину. Я помню его обнаженным, помню, как бугрились его мышцы. А еще я помню его член. Огромный, увитый толстыми венами и с блестящей лиловой головкой. Он выглядит куда внушительнее члена моего парня. Да и опыта у Паука наверняка поболее… Сейчас воспоминания о его приборе не вызывают у меня отвращения, а скорее, наоборот – любопытство.

– Не будет, – я облизываю губы и поднимаю на него глаза.

Он возвышается надо мной, словно скала. Могучая, недвижимая. Таких мужчин не встретишь на улице. От них лучше бежать. Но попав к ним в сети, лучше покориться, чем быть перемолотой их жестокостью.

– Умница. А теперь пора отработать все те неудобства, что ты доставила мне этим вечером, и поприветствовать меня как следует на свободе, Снежинка, – касается пряжки ремня. – Хотя почему я раздеваюсь сам? Давай, девочка, не дай мне разочароваться в тебе. Будешь ласковой со мной и не достанешься толпе. Все просто.

– Я с вами, – тянусь к ремню, смирившись со своей участью, и расстегиваю его брюки, чувствуя, как на затылок мне опускается тяжелая ладонь, а перед глазами появляется мощная эрекция.

Сердце бухает в груди. Но сейчас его стук кажется каким-то глухим и далеким, будто кто-то прикрутил громкость вокруг, оставив четкость только на голосе монстра, что стоит передо мной.

Все, что я ощущаю, – это жар во всем теле и странная тяжесть внизу живота. Мне жарко и горячо.

Я смотрю на стоящий в боевой готовности член уже более осознанно, понимая, чего от меня требуют. Но теперь я не ощущаю ни волнения, ни страха. В груди абсолютный штиль.

– Хватит любоваться, – сверху доносится голос Паука. – Наша прелюдия и так затянулась, – он скидывает рубаху, оставшись с обнаженным торсом.

Обхватываю ствол у основания, отмечая, что он такой толстый, что мои пальцы даже не смыкаются вокруг него. Провожу рукой по всей длине, наблюдая за тем, как кожа съезжает вниз, обнажая сильнее лиловую головку, и привыкая к ощущениям тонкой кожи с выпуклостями под своими пальцами.

Его член смуглый. Моя рука на его фоне словно свежий снег на подмороженной земле.

Паук толкается бедрами вперед, и член упирается мне в губы. Приоткрываю рот и провожу языком по блестящей головке, останавливая своего… Даже не знаю, как его правильно назвать. Любовника? Насильника? Покупателя?

Но алкоголь заставляет меня думать, что он просто мой первый мужчина и я должна постараться так, чтобы ему понравилось заниматься этим со мной и он не захотел отдать меня другим.

Кончиком языка веду по уздечке, и слегка терпкий вкус заполняет рецепторы.

– Возьми его в рот, – хрипло командует Паук.

Я поднимаю глаза, встречаясь с черным как ночь взглядом Назара, и обхватываю губками головку, пропуская член глубже по языку.

Мне приходится шире открывать челюсти, такой он большой.

Паук замирает и смотрит на меня, не отводя взора. И чем больше я заглатываю член, тем темнее становится его радужка, и меня странным образом это будоражит.

Кровь в венах кажется горячей настолько, что обжигает.

Чувствую, как головка упирается мне в горло, и замираю, понимая, что вобрала в себя лишь половину органа. Дышать нечем. Стараюсь втянуть воздух через нос, но лишь сильнее начинаю задыхаться.

– Давай, Снежинка, двигайся.

И я начинаю двигать головой. Выпускаю ствол изо рта, шумно втягивая воздух, и вижу, как от моего рта до головки тянется жемчужная нитка слюны. Не успеваю полноценно сделать новый вдох, как мне на затылок опускается рука и снова прижимает к члену.

– Давай уже побыстрее с этим покончим, – рычит он.

Я открываю рот и позволяю твердой эрекции вернуться обратно, и так глубоко, что мне просто дышать нечем. Упираюсь носом в курчавый лобок.

Убираю руку с основания члена, упираясь в мускулистые бедра и стараясь оттолкнуть от себя, но Паук усиливает хватку на моих волосах и только глубже проталкивается мне в рот.

Он так глубоко, что меня сейчас вырвет. Паук отстраняется, дав мне краткую передышку, и насаживает меня обратно.

– Да, давай, малышка. Нежности будут потом. Сначала кончить.

Из меня вырываются нечленоразделные звуки, когда он начинает грубо таранить меня прямо в горло, при этом стягивая все сильнее мои волосы в кулак на затылке.

Все происходит грубо и совсем неприятно. Меня тошнит, по щекам струятся слезы, я хочу, чтобы это уже прекратилось. Чтобы эта ночь наконец-то закончилась.

Сейчас я ощущаю себя вещью. Предметом без души и права голоса. Мной пользуются для удовлетворения собственных низменных желаний. А я ничего не могу с этим поделать.

Паук насаживает меня на каменный член, что с влажным звуком входит и выходит из моего рта. Из уголка стекает слюна. Он тянет мою голову назад, заставляя посмотреть на себя.

– Глаза на меня, – приказывает хрипло.

Проводит головкой по моим губам, размазывая слюни, и снова вторгается внутрь, а я не отвожу взора от его лица.

Затуманенный взгляд бандита, его животное выражение лица – все это начинает на меня странно действовать. Кажется, будто в венах потрескивает ток.

И постепенно я чувствую, как между ног становится влажно.

Несколько заключительных толчков, и он замирает, удерживая мою голову на месте.

Я ощущаю, как член увеличивается в размерах, Паук издает полустон-полурык, его веки тяжелеют, а затем в горло выстреливает солоноватая жидкость. Хочу отпихнуть его от себя, но бандит крепко держит меня на месте.

– Глотай, Снежинка, – хрипло говорит он, а мне не остается ничего иного, как сделать, что сказано.

Наконец-то он выпускает из кулака мои волосы и освобождает рот и я глотаю воздух вместе с остатками спермы.

Паук стоит ко мне боком, и я вижу, как двигается его кадык, когда он пьет алкоголь.

– Будешь? – поворачивается ко мне, плеснув из бутылки в стакан еще виски.

– Воды, – хрипло произношу я, чувствуя, как саднит горло.

– Выпей это, – он подставляет к моим губам бокал, поймав мой взор и не выпуская его. А я выпиваю столько, сколько он позволяет мне выпить.

Потом происходит то, что совершенно сбивает меня с толку: бандит убирает стакан и, схватив меня за руку, ставит на ноги, а после впивается в мои губы страстным поцелуем с привкусом алкоголя.

Твердые с виду губы сминают мои, и я понимаю, насколько они мягкие, хоть и настойчивые. Скользкий язык проникает мне в рот, сплетаясь с моим. Он целует глубоко, и от того, что он делает со мной, у меня кружится голова. Ни разу и никто меня не целовал так горячо и страстно.

Земля уходит из-под ног, но Паук держит меня, чтобы я не упала. Тогда я для перестраховки обвиваю руками крепкую шею. И только когда мы оба падаем на постель, я понимаю, что он все это время нес меня на руках.

Паук прерывает поцелуй и окидывает меня осоловелым взглядом.

– А теперь к десерту! – хищно облизывается он.

И я понимаю, что прямо сейчас я стану женщиной.

Не разрывая со мной зрительного контакта, Назар опускает руку мне на лобок, раздвигая пальцами складки и надавливая на чувствительную кнопочку клитора. По телу прокатывается теплая волна и оседает внизу живота настоящим жаром.

– А-а-ах! – вырывается из меня постыдный стон.