– Неужели не было интересно?

– Было. Но никто не любит о подобном распространяться. Даже если бы я попытался узнать, никто бы мне ничего не сказал. У меня не особо много друзей. Если не сказать, что вообще ни одного по-настоящему близкого. А узнал, как и большинство, из рекламы и громких обещаний.

– Жена знала о том, что вы собираетесь делать?

– Нет конечно. Зачем? Мы с ней редко общаемся. Дочка приезжает ко мне сама. Раз в неделю.

– И дочке не намекали?

– Боже упаси. Чем позже она узнает о существовании боди-ренты, тем лучше. Вы же наверняка знаете… – Горев остановился.

– Что знаю?

– Все эти слухи.

– Какие именно?

– Бросьте. Не можете не знать. Не стану озвучивать. Мы же с вами в логове «Неокорпа», и нас сейчас наверняка прослушивают.

– В этом я даже не сомневаюсь, – согласилась Марина. – Ладно. Упустим эти нюансы, поскольку они к вашему делу отношения не имеют.

– Не имеют.

– Может быть, попробуете вспомнить и другиедетали?

– Какие?

– Не знаю. Самые на первый взгляд незначительные. Пусть хотя бы запахи. Ощущения. Обрывочные воспоминания. Что-нибудь в этом роде.

Горев опять задумался. Зажал между коленями сложенные ладони.

– Помню привкус металла на языке в тот момент, когда отключился «якорь».

– Он отключился в положенное время?

– Да. При других обстоятельствах меня в пентхаусе уже не должно было быть.

– Вкус металла… Ещё что?

– Шум лифта.

– Он приближался или удалялся?

– Наверное, удалялся, потому что звук его пропал очень быстро. Впрочем, мне могло показаться. В голове шумело.

– Это всё? Совсем никаких воспоминаний о самом сеансе?

– Никаких.

– А «якорь» когда и где извлекли?

– Здесь же. Сразу пришёл человек с инструментом и вытащил эту штуку. Вы серьёзно думаете, что убийцей мог быть кто-то другой?

– Пока слишком мало деталей. Работы предстоит много. Не ждите от меня версий прямо сейчас.

– Извините, – сказал Артём, – я забыл ваше имя.

– Марина.

– Марина, – Горев умоляюще посмотрел на Орлову. – Пообещайте, что вытащите меня отсюда. Я должен хотя бы увидеться с дочкой. Я ей необходим. Чёрт с ними, с деньгами. Мне ничего не нужно. И я не убийца.

– Когда я только вошла, вы были уверены в обратном.

– Да, может быть, я и убил Воронцову. Но не по своей воле. Мне подобное не присуще. Поверьте. Это просчёт «Неокорпа». Сбой в их программе. Я, разумеется, ни словом никогда не обмолвлюсь об этом, даже под пытками. Я стану молчать. Вытащите меня отсюда!

– Успокойтесь, Артём! – повелительным тоном сказала Орлова. – Не паникуйте раньше времени. Так или иначе я докопаюсь до сути. А обещать могу только одно – я приложу все свои силы, чтобы распутать дело. Есть предчувствие, что всё сложится для вас хорошо.

– Правда?

– Если вспомните что-то ещё, любую мелочь, дайте знать через начальника службы безопасности. Его зовут Марат Волков. Договорились?

– Конечно. Я постараюсь.

Марина встала и протянула Гореву руку. Тот вскочил с кресла и крепко её пожал. Ладонь его была холодной и неприятно скользкой от пота. Марина постаралась ничем не выдать свою неприязнь к этому жалкому бедолаге. Всё время одно и то же – вечно сваливают свои проблемы на то, что старались ради детей. Глупые люди.

– До свидания, – сказала она, развернулась и вышла.

Оказавшись в коридоре, Марина достала из кармана салфетку и вытерла руки. Стряхнула с себя образ эмпатичного детектива, поискала глазами Волкова. Тот стоял в конце коридора возле приоткрытого окна и курил.

Ей не хотелось быть чёрствой ине хотелось до такой степени презирать Горева. Во-первых, требовалось быть объективной. А во-вторых, её истинная натура, если отбросить все успевшие нарасти колючки, была далека от цинизма. Однако, рано начав самостоятельную жизнь и всего добившись исключительно собственными усилиями, Орлова хорошо знала, что быть в этом мире мягкой и сентиментальной означало только одно – рано или поздно ты окажешься на обочине жизни. И всё же жалость к несчастному актёру, как цветок посреди ледяной пустыни, маячил яркими лепестками на белом фоне, и от этого Марине сделалось неуютно.

– Как? – бросил в её сторону Волков, когда она подошла.

– По первому впечатлению, Горев здесь такая же жертва, как и Воронцова.

– Ты не слишком спешишь?

– Это, – поправила себя Марина, – не вывод. Всего лишь ответ на твой вопрос. И было бы лучше, – добавила она, – если бы вы перевели Горева хотя бы в свой хостел. Ведь у вас же полно пустующих капсул. К чему все эти предосторожности, как в психушке?

– Мне показалось, что он способен себе навредить в таком состоянии. Перестраховался на всякий случай. Да и не много ли будет чести для убийцы?

– А ты сам с выводами не спешишь?

Марат улыбнулся.

– Помилосердствуй, Марат. Ничего он с собой не сделает. У него есть ради чего цепляться за жизнь.

– Уверена?

– Уверена. К тому же в нормальной обстановке он сможет вспомнить куда больше деталей.

Волков поморщился, выбросил в окно сигарету и протянул Марине чёрную папку, которую всё это время держал в руке.

– Что это?

– Досье Воронцовой. Ознакомишься. Там всё, что может пригодиться для дела. В обычной сетиэтого не найдёшь.

Марина пролистала первые три страницы и сразу же наткнулась на интересный факт.

– У неё есть брат? – спросила она.

– Да. Без него она была бы как без рук. Снимал, монтировал её видео, занимался всеми техническими вопросами. Эмоционально они не были особо близки. Воронцова полагала, что просто из благородства содержит никчёмного братца. Он, в свою очередь, на что-то большее не претендовал.

– Он знает?

– Нет. Но, думаю, уже в панике, потому что уже на три дня утратил с сестрой связь. Самое время устроить с ним встречу, пока он на взводе. Если, конечно, ему не известно больше, чем нам с тобой.

– Полагаешь, он может быть как-то причастен к её убийству?

– Единственный прямой наследник всех её миллионов.

Орлова посмотрела на часы.

– Где мне его найти?

– На Ваське. Там у Воронцовой отдельная студия. Формально. По факту – самый обыкновенный жилой коттедж. Хочешь прямо сейчас? Могу подбросить.

– Да нет. Спасибо. Поеду туда на своей. А ты как-то предупреди его, чтобы ждал часам к трём гостей.

– Хорошо. На вечер какие планы?

– Марат! – Марина строго посмотрела на Волкова. – Давай с этим повременим. Ты же знаешь, когда я в работе, то становлюсь стервой.

– Это мне и нравится в тебе больше всего. – Волков попытался прижать Марину к себе, то та отстранилась.

– Пока, – сказала она. – Я дам знать, когда буду готова.

– Сучка, – в шутку прошептал Марат.

– Подонок, – ответила ему Марина, но улыбаться не стала.

«Обычный» коттедж Воронцовой оказался трёхэтажным особняком, в котором можно было бы разместить целую школу. Все подходы к нему контролировались видеокамерами, по территории бегали два добермана и здоровенный охранник. Этому детине доставило удовольствие видеть, что собаки напугали Орлову.

Первый этаж дома целиком занимала непосредственно студия. Она была поделена на несколько компактных павильонов, в одном из которых Орлова и обнаружила брата Воронцовой, Дмитрия. Тот занимался съёмкой полуобнажённой девицы, настолько юной, что у Марины от удивления приподнялись брови.

– Дашульчик, – сказал Дмитрий девице, – на сегодня всё. Вечером я тебе вышлю файлы. Ну и… Как договорились. Поняла?

– Поняла, – тихо ответила девушка, сгребла руками свою одежду и выбежала из павильона.

Дмитрий оказался невысоким, рано начавшим лысеть мужчиной с тощим, слегка вертлявымтелом. Глядя на Орлову, он постоянно щурился, точно прицеливался внутренним объективом, чтобы сделать её идеальный снимок. В павильоне было довольно прохладно – в левом углу работал большой вентилятор, видимо, для создания иллюзии ветра. Однако лоб Дмитрия при этом блестел то ли от пота, то ли оттого, что он отполировал его, постоянно разглаживая руками.