Приняв душ и переодевшись в строгий костюм, Марина спустилась на лифте вниз. У неё имелся автомобиль, но водить она не любила, предпочитала пользоваться метро либо вызывала такси. Вызвала и теперь.

Волков встретил её у входа в «Неокорп». Главный офис компании располагался в «Ладога-Сити» – сорокаэтажное здание в сотнями офисов, с подземной парковкойи со своей собственной энергоструктурой.

Артёма Гореварасположили в комнате, больше походившей на бокс для психически буйных: стены, обшитые мягким материалом, два кресла и тумба, тоже запрятанная под маты.

– Не буду мешать, – сказал Марат и вышел, закрыв дверь.

На секунду Марину оглушила непривычная тишина.

Она с любопытством посмотрела на молодого парня, сидевшего в кресле и качавшегося взад и вперёд всем телом. Тот в свою очередь бросил на Орлову рассеянный мимолётный взгляд, в котором не было ни надежды, ни любопытства.

– Здравствуйте, – сказала Марина.

Парень ничего не ответил.

– Меня зовут Марина Орлова. Я частный детектив, и мне хотелось бы обсудить с вами некоторые детали случившегося.

– Случившегося? – перестав качаться, переспросил Горев. – Как странно вы это определили. Случившееся… Действительно. То, что случилось, уже не повернуть вспять.

Артём первый раз решился посмотреть на Марину по-настоящему. Секунды три он сверлил её чёрными глазами, словно пытаясь узнать.

– Я убил человека, – сказал он. – Давайте называть это убийством.

Слава богу, подумала Марина, что не пришлось долго искать ключи для контакта – Артём внезапно сам проявил, хоть и странную, ноинициативу.

Лицо его было бледно, особенно в сочетании с густой щетиной, успевшей отрасти за то время, которое он провёл в этом изоляторе. Мешки под глазами, белки́ в мелких кровавых прожилках, слегка дрожащие пальцы. Парень явно пребывал в стрессе. Не того уровня он актёр, чтобы так убедительно отыгрывать подобную роль. Впрочем, не известно, какие методы использовали люди из «Неокорпа», успевшие, разумеется, его допросить.

– Обстоятельства требуют, – сказала Марина, – чтобы дело наше двигалось как можно быстрее. Я не прокурор и не адвокат. Моя задача – выяснить все нюансы, предшествовавшие этой трагедии.

– Убийству, – снова пробормотал Горев.

– Убийству, – повторила за ним Орлова. – Только ни вы, ни я не можем однозначно утверждать, что убийцей были именно вы.

– Не сама же себя она убила, – встрепенулся Артём.

– Поверьте, вариантов может быть много. Возможно, я покажусьвам чересчур молодой, чтобы утверждать, что в моей практике случалось и не такое. Но это так. Случалось. И не один раз.

– Я уже обо всём рассказал людям из «Неокорпа».

– Я не имею к «Неокорпу» никакого отношения. Я – человек со стороны, и мне не успели передать то, что вы им говорили. Мне, собственно, и не нужно. Хочу услышать историю из первых уст. Вы должны понимать.

– Да. Понимаю. – Артём тяжело вздохнул. – Но… Мне… Знаете… Я понимаю и ещё кое-что. Поскольку я нахожусь не в полицейском участке, то и адвоката у меня не будет. Получается, что, даже если и выяснятся какие-то иные детали убийства, я отсюда всё равно не смогу выйти. Так ведь? Для «Неокорпа» я, если и не убийца, то никому не нужный свидетель. А это одно и то же.

– Если не вы прямой виновник убийства, – сказала Марина, садясь в другое кресло напротив Артёма, – то я вас вытащу.

Горев болезненно усмехнулся.

– Кто вы? – сказал он. – Кто вы, чтобы тягаться с «Неокорп»? Это невозможно. Никак невозможно.

– Если вы не видите свет в конце туннеля, – промолвила Марина, – то это не значит, что туннель не имеет конца.

– Да-да, – чуть слышно сказал Горев и снова начал качаться.

– Так вы готовы со мной сотрудничать?

– Спрашивайте. С чего начать?

– Начните с начала. Что заставило вас пойти на этот шаг – сдать в аренду своё тело?

– Что за вопрос? Это так важно?

– Всё важно. Любая деталь.

Артём задумался.

– Я актёр. Вряд ли вы знакомы хоть с одной из моих ролей. Но всё же. Я заканчивал Щукинское. У меня были хорошие перспективы.

– Не сложилось?

– Можно сказать и так. Был самоуверен и ветрен. Это уж как водится. Успел сняться в трёх малобюджетных фильмах. А потом… По большому счёту актёры моего уровня, то есть без имени, не особо стали нужны. Нас просто заменяли цифровыми болванками. Сами знаете, как сейчас в этом бизнесе. Жена стала от меня отдаляться.

– Вы женаты?

– Был. Развелись полтора года назад. Но у меня дочка. И я должен ей помогать. Учёба, дополнительные занятия, кружки́, секции… Всё такое. Я сам этого хотел. С дочкой у нас сохранились прекрасные отношения. Вот, собственно, и все причины. Я ведь думал, что мне повезло. Меня заказали уже на третий день после того, как я пришёлв «Неокорп» со своей анкетой.

– Вы знали своего нанимателя?

– Воронцову? – Горев сморщился и помотал головой. – Нет. Этого, я предполагаю, и не положено знать.

– Как всё происходило?

– Вы имеете в виду сам сеанс?

– Да.

– Сначала вживили в затылок «якорь». – Артём машинально дотронулся до затылка. – Сказали, когда он включится, чтобы я был готов. В смысле, собран. «Якорь» включился ровно в назначенное время.

– Когда?

– Четырнадцатого мая. В шестнадцать со́рок.

– И что дальше?

– Дальше я ничего не помню. Не помню, как добрался до пентхауса Воронцовой. Может, сам. Может, меня доставили до её дома. Очнулся возле её тела. Все руки и рубашка были в крови. Из груди у неё торчал кухонный нож. Я был в шоке. Минут десять просидел около тела, не мог сосредоточиться ни на одной мысли. Потом начал немного соображать. Позвонил на номер, который мне оставили в «Неокорп» на случай непредвиденных обстоятельств.

– Позвонили со своего мобильного?

– Нет. Мобильного у меня не оказалось. С мобильного Воронцовой. Он лежал рядом с её телом, не был заблокирован.

– Тело было уже холодным?

– Что?

– Вы пытались проверить, жива ли она?

– Да что вы. Нож торчал в сердце по самую рукоятку. Полагаете, что при таких обстоятельствах кто-то мог выжить?

– Значит, не проверяли?

– Нет. Решил, что она… мертва.

– Вы в таком состоянии смогли вспомнить телефонный номер?

– Он простой. Три семёрки. Но даже их я вспомнил не сразу. Несколько раз набирал случайные цифры. А вы совсем ничего не знаете о процедуре?

– Для меня важнее, что знаете вы. Что произошло после?

– Приехали люди из «Неокорпа».

– Как быстро?

– Минут через пятнадцать. Может быть, через двадцать. Я не считал.

– Сколько их было?

– Четверо. Или пятеро. Не могу точно сказать. Один, видимо, их начальник, сразу стал осматривать все комнаты. Поднимался даже на террасу на крыше. Я так понимаю, искал видеозаписи.

– Нашёл?

– Этого я тоже не знаю. Это я задним числом говорю. В тот момент я не пытался анализировать.

– В пентхаусе Воронцовой много комнат?

– Два этажа. Мы были внизу. Там помню только входную дверь. Вернее, это был лифт. Я так понимаю, что он поднимается прямо с парковки. Была ещё одна дверь, но что за ней, я не знаю.

– Эти люди вам что-то говорили, когда вошли? И как вообще они сумели попасть в квартиру без магнитного ключа и без биометрии?

– Ничего не сказали. Двое из вошедших сразу надели на меня наручники и увели. Привезли сюда. Я не сопротивлялся и не задавал никаких вопросов. А как они сумели войти, это вы спроси́те у них. Я этому вовсе не удивляюсь.

– А что с телом Воронцовой?

– Что было дальше, не знаю. При мне тело не трогали.

– Вы говорили, что вас допрашивали. Что конкретно хотели узнать?

– Спрашивали, какие мотивы у меня могли быть. Встречался ли я раньше с теми, кто уже имел опыт аренды. Откуда узнал о боди-ренте. В общем, давили, чтобы я сознался в умышленных намерениях.

– И что вы сказали?

– А что мне сказать? Не было у меня мотивов. Я не знал нанимателя. И ни с кем никогда не встречался из тех, кто сумел с помощью этого заработать.