– Помощникус, я уже сомневаюсь, продержимся ли мы ближайшие столетия.

– Продержимся, ваше величество, что еще остается. Оракул больше не говорит с нами. Книжный магистр пропал без вести девять лет назад. И с тех пор мы не знаем, что происходит за этими стенами в мире людей. Мы можем лишь делать то, что положено. Даже если последние из оставшихся книг утратят свои слова, даже если неясно, выживет ли наш вид… – Он умолк, сам испугавшись серьезности положения.

– Ох уж эта болезнь выцветания… – с мукой в голосе пробормотала Королева Книггс.

Этот недуг, как червь, пожирал книги, медленно, но верно стирая слова и целые миры. Все написанное просто исчезало, и до сих пор даже древняя целительница Шрифтея Книггс не нашла противоядия. Рано или поздно эта чума перекинется и на Книггсов, и тогда… Королева содрогнулась. Она не могла даже представить мир без книг и без Книггсов. А что люди? Среди них никто не мог им помочь! Более того, люди – опасные создания, им нельзя доверять!

«Книггсы, книги и этот заброшенный дом, – думала Королева, – все они как одинокий корабль, что блуждает в вечном тумане по бескрайним морским просторам. Но они не должны погибнуть. Они должны спасти то, что можно спасти!»

Да вот только Оракул – ненадежное создание – отмалчивался, несмотря на все преследующие их опасности! И куда в этом хаосе запропастился Тезаурус Книггс? Последние десятилетия самый многоязычный из Книггсов еще пытался сподвигнуть сумасшедшего Оракула произнести что-то более или менее осмысленное, а не отдельные невнятные слоги. Но сейчас даже в неподдающихся дешифровке шарадах они могли бы найти поддержку!

Королева заметила тень Тезауруса на верхней галерее над читальным залом. Ссутулившийся, в рясе с капюшоном, он, по обычаю, что-то бормотал себе под нос, словно и не было никакого урагана, готового вот-вот сорвать крышу и швырнуть ее как можно дальше, словно диск для фрисби.

– А если попробовать посмотреть? – выкрикнул вдруг кто-то звонким голосом.

Все устремили свои глаза-прожекторы на самую младшую из Книггсов – Бунтессу. Домом ей служили истории о протестах и приключениях. Она медленно выступила в центр зала. На ней был красный камзол с поясом, за поясом – кинжал, в волосах повязана кожаная лента, на ногах – высокие сапоги.

– На ЧТО? – спросила Королева Книггс, выйдя из-за кресла и опираясь на руку Помощникуса.

Она строго взирала на юную Книггс. Хотя это давалось ей непросто, ведь Бунтесса была не только очень юной – всего-то двухсот лет от роду, – но еще и крошечной, чуть выше самой Королевы.

– Ну, на бурю… – ответила Бунтесса Книггс.

– Посмотреть на бурю? – пискнул Гурманц Книггс.

– На шторм глядеть? Оторопеть! – прокричал Рифмовий Книггс.

– Итак, я вижу то, чего не видишь ты, а потому я бы лучше… – начал Игротекус.

– Ну хорошо. И каким образом? Может быть, пойдем наружу? – подколола Бунтессу Королева Книггс.

– Ну… можем глянуть через щелочку в двери, – робко отозвалась Бунтесса Книггс, а потом добавила уже смелее: – Я бы так хотела хоть один разок выглянуть на улицу. Всего раз! Ваше величество, я бы могла…

– Ш-ш! Ш-ш-ш!

Выглянуть! Наружу! Нет, это никуда не годится! Никто еще не выглядывал наружу. От этой «наружи» добра не жди!

Все Книггсы разом возбужденно зашушукали:

– На улицу?!

– Подумать только!

– Ты бывал там хоть раз, снаружи?

– Возможно, я глуповат, но не дурак!

– Тоже мне удумали.

– Ничего хорошего.

– Ну да, так и есть!

– Храбрец обычно находит кровавый конец.

– Ик.

Королева Книггс расправила плечи. Она авторитетно провозгласила:

– Еще НИКОГДА ни один Книггс не был снаружи и НИКОГДА не появится там. Бунтесса, я запрещаю тебе говорить на эту тему. Даже думать об этом запрещаю!

Заостренные ушки Бунтессы Книггс поникли, и она выскользнула из зала. Королева Книггс очень редко делала своим подопечным резкие выговоры.

Она всегда обращалась с духами-хранителями с неизменной теплотой. Ну хорошо – со сдержанной теплотой. Каждый из Книггсов нес свое бремя. А Королева должна была указывать им путь и заботиться о том, чтобы они добросовестно выполняли свою миссию: на протяжении многих тысячелетий они защищали самое большое сокровище человечества – книги.

Вот только в последнее время сама Королева порой чувствовала себя странно. Она порой забывала названия вещей, даты, события. Складывалось ощущение, будто в каком-то уголке ее сознания прохудился пол и все утекало из памяти, как песок в песочных часах. То же происходило и с буквами из-за болезни выцветания… Нет-нет, сейчас она не должна об этом думать!

Мудрый Тезаурус Книггс следил со своей галереи, как Королева отчитывала Бунтессу, пока та понуро не забилась в дальний угол.

– Ох уже эта неразумная молодежь, – пробормотал он, вздыхая. Его глаза, прикрытые капюшоном рясы, едва светились, потому что вдаль ему смотреть уже не требовалось. Тезаурус вновь склонился над обтянутой зеленым бархатом доской, которая лежала перед ним на столе. Вокруг нее возвышались груды из сотен кубиков, вырезанных из редкой породы ораклинеума; каждая из шести граней такого кубика была испещрена буквами разных языков. Прежде, когда он бросал эти кубики старым неизменным способом, из них складывались целые слова. И важные фразы, которые содержали задания для Книггсов и приоткрывали судьбу. Однако уже давно фразы перестали складываться. Оракул утратил свой голос.

И все это время Тезаурус искал его, перебирая в руках кубик за кубиком, ведь он знал все языки мира. И не только их – он знал все синонимы и антонимы, знал все забытые алфавиты и исчезнувшие диалекты. Однако попытки достучаться до Оракула оставались тщетны. Неужели Оракул лишил его своего расположения? Такое даже невозможно себе представить…

Окна дрожали. Терпеливому Тезаурусу Книггсу буря не особо мешала. Бури приходили и уходили.

А вот буря, которая нагрянет, если ему не удастся вернуть Оракулу голос, уничтожит их всех. Поэтому Тезаурус Книггс занимался исключительно тем, что расшифровывал тайну священных букв. День за днем. Год за годом.

– Может быть, стоит еще раз попытаться со староиспанским шестнадцатого века, – бормотал он и бережно принимался сортировать кубики, выкладывая их в один ряд.

Оглушительный раскат грома заставил Тезауруса подпрыгнуть от страха. При этом он опрокинул стол. Кубики попа́дали на пол и раскатились в разные стороны. Старик выругался на древнеарамейском и, кряхтя, поставил стол на место. Затем Тезаурус осмотрел пол своими большими глазами-прожекторами, чтобы не упустить ни один кубик. Со стоном он наклонился, чтобы аккуратно их собрать.

Постойте. А это что такое?!

– Вот же! – воскликнул он и указал дрожащим пальцем на кубик. – Вот он… Оракул! Заговорил!

Но никто его не услышал. Буря завывала, дом трещал, Книггсы плакали и стенали.

Дрожащими губами Тезаурус Книггс прочитал строки, которые сами собой сложились из кубиков, разбросанных на полу.

Он перечитал их. Неужели Оракул хочет сыграть с ним злую шутку? Королева! Он должен позвать Королеву!

– Ваше величество! Сюда! Оракул… Мы получили послание! Или что-то очень на него похожее.

Королева слегка приподняла подол юбки и решительно направилась к винтовой лестнице, ведущей на галерею.

Тем временем Бунтесса Книггс украдкой выскользнула из зала и пошла по направлению к входной двери.

2

инн сидел на подоконнике в своей комнате и смотрел на бушующую за окном стихию. Его разбудил сильный раскат грома, протяжный и оглушительный, словно удар тяжелого чугунного колокола. Сердце бешено стучало, как молот; он прижался лбом к стеклу и с удивлением наблюдал за слетевшим с катушек миром. Буря неистовствовала, разрывая ночной мрак вспышками молний. Финн попытался открыть на планшете приложение «Внимание! Погода!», но гаджет не реагировал. Нет Сети? Такого еще не случалось.