Выступления тт. Маленкова, Кагановича, Молотова показали, что разногласия зашли очень далеко, а высказанные ими предложения носят раскольнический характер и затрагивают коренные интересы всей партии и государства. Поэтому такого рода вопросы не могут быть решены на Президиуме ЦК, а по моему глубокому убеждению в соответствии с Ленинскими партийными принципами должны быть рассмотрены и решены на Пленуме ЦК нашей партии.

Как член ЦК КПСС, я категорически настаиваю на немедленном (в один – два дня) созыве пленума ЦК КПСС».

Заявление Брежнева разослали партийному руководству.

К пленуму Леонид Ильич почувствовал себя лучше, пришел на заседание и выступил. На пленуме ЦК люди Хрущева составляли большинство. Остальные, увидев, чья берет, тотчас присоединились к победителю.

Брежнев на пленуме говорил Маленкову:

– Вы ввели биологический подбор кадров. Ведь вы ввели родословный принцип в подборе кадров, определяя их способность по бабушкам и дедушкам. Сколько пострадало на этом!

Хрущев одолел своих соперников, и на октябрьском пленуме ЦК над ними устроили судилище.

Молотова, Маленкова, Кагановича было в чем обвинить – участие в репрессиях, выступления против решений XX съезда, за сохранение культа Сталина. Обвинить секретаря ЦК по идеологии Дмитрия Трофимовича Шепилова, который тоже критиковал Хрущева, было не в чем.

Шепилов сам готовил доклады о развенчании культа личности; с Молотовым, Кагановичем и Булганиным у него были плохие отношения. Поэтому на него просто лились потоки брани. Шепилов на пленуме пытался объяснить, что членов президиума ЦК нелепо называть заговорщиками:

– Не представляю себе, чтобы председатель Совета министров ставил вопрос о захвате власти. Подумайте. У кого же власть захватывать? Или тогда приходим к выводу, что у нас в президиуме есть люди, имеющие власть, и люди, не имеющие власти… Я говорил на президиуме, что есть сильные, есть драгоценные качества у товарища Хрущева, я их перечислил, и есть слабые, есть такие качества, которые в условиях ослабления коллективного руководства могут принести серьезные неприятности. Это нормальный путь обсуждения. Это ж на президиуме говорилось, а не в подполье…

Шепилову кричали из зала, что товарищи видели, как его машину догнала машина Кагановича и он пересел к Лазарю Моисеевичу. Значит, сговаривались против Хрущева?

Шепилов изумленно отвечал:

– Да мы часто все встречаемся, гуляем, что же тут подозрительного? Тем более мы с Кагановичем соседи в дачном поселке.

Тут подал голос Брежнев:

– Семнадцатого числа я позвонил тебе в кабинет днем по служебному делу. Твой помощник сказал, что ты давно в Кремле. Я спросил: у кого? У товарища Кагановича. Ты был там два с половиной часа.

Радостные голоса из зала:

– Были у Кагановича?

– Нет, – пытался объясниться Шепилов, – сейчас факты одного времени переносятся на другое и представляются в искаженном виде.

И Брежнев, и Шепилов вернулись с войны в генеральских погонах, что выгодно отличало их от просидевших всю войну в тылу других руководителей страны.

Молодые и крепкие Брежнев и Шепилов были чуть ли не единственными прилично выглядевшими партийными руководителями. Они выделялись среди пузатых, низкорослых, каких-то физически ущербных членов политбюро. И Брежневу, и Шепилову приятная внешность помогла в карьере. Сталину – особенно в старости – нравились красивые, статные, молодые генералы. Сталин, а затем Никита Хрущев продвигали и приближали и Брежнева, и Шепилова.

В 1957 году Брежнев и Шепилов были уже секретарями ЦК и кандидатами в члены президиума ЦК. Еще одна ступенька, еще один шаг – и они уже небожители. Оба были не аскетами, а жизнелюбами, пользовались успехом у женщин. На этом общее между ними заканчивается, и пути их расходятся.

Брежнев был любителем домино и застолий с обильной выпивкой, свой в компании коллег-партсекретарей. Профессор Шепилов, экономист по профессии, прекрасно разбирался в музыке, театре, литературе. При любом удобном случае Шепилов все бросал и спешил в Большой театр на премьеру.

Леонид Брежнев оказался умелым политиком. В решающую минуту в борьбе за власть он безошибочно встал на сторону победителя. А Шепилов поступил так, как считал справедливым и честным, то есть остался, в сущности, наивным человеком, хотя уже не раз был бит жизнью.

Дмитрий Трофимович потерял все посты и попал в Боткинскую больницу, а затем был отправлен в город Фрунзе директором Института экономики Академии наук Киргизской ССР.

Леонид Ильич Брежнев 29 июня 1957 года на пленуме, который исключил из высшего руководства «антипартийную группу», стал полноправным членом президиума ЦК.

«Однажды в Барвихе, – вспоминал заместитель министра иностранных дел Владимир Семенович Семенов, – Громыко пригласил меня погулять и третьим оказался Л. И. Брежнев. Молодой тогда еще, красивый, имевший успех у женщин (это мне говорили сестры), Леонид Ильич всю дорогу, а мы прошли, наверное, километров шесть, рассказывал о некоторых своих личных переживаниях и работе периода борьбы с группировкой Маленкова, Булганина и других. В его оценках Хрущева проскальзывали скрытые критические нотки, хотя они были вместе тогда. Меня заинтересовал этот горячий и напористый человек, хотя я не представлял себе, конечно, как он развернется впоследствии».

После пленума Хрущев поручил Брежневу важнейшие вопросы – военную промышленность, ракетостроение и космонавтику. Леонид Ильич сумел установить правильные отношения с генеральными конструкторами ракетно-космических систем, у каждого из которых был сложный характер. В случае несогласия с Брежневым они могли обратиться и к Хрущеву. Но они приняли Леонида Ильича, считали его своим представителем при Хрущеве.

Никита Сергеевич все больше доверял своему выдвиженцу. Хрущев и глава правительства Булганин в июле 1957 года ездили в Чехословакию. Во время их отсутствия на заседаниях президиума ЦК председательствовал Брежнев.

Когда в октябре 1957 года Хрущев снял с должности министра обороны маршала Жукова, Брежнев одним из первых высказался против Георгия Константиновича, с возмущением говорил о культе Жукова в армии. И, кстати, став главой страны, своего негативного отношения к Жукову не изменил.

27 февраля 1956 года решением пленума ЦК было образовано бюро ЦК КПСС по РСФСР – «в целях более конкретного руководства работой республиканских организаций, областных, краевых партийных, советских и хозяйственных органов и более оперативного решения вопросов хозяйственного и культурного строительства РСФСР».

В аппарате российского бюро образовали шесть отделов: партийных органов; промышленно-транспортный; сельскохозяйственный; административных и торгово-финансовых органов; пропаганды и агитации; науки, школ и культуры.

Председателем бюро ЦК по РСФСР был назначен Хрущев. 3 января 1958 года на заседании президиума Брежнева утвердили заместителем председателя бюро ЦК. Ему поручили партийные кадры и промышленность России.

25 марта 1958 года Хрущев окончательно решил избавиться от своего прежнего соратника Николая Александровича Булганина, который еще оставался главой правительства. Тут же прозвучало предложение назначить на этот пост Хрущева.

– Другого предложения быть не может, – констатировал Брежнев. – Приход товарища Хрущева на пост предсовмина неизмеримо повысит авторитет правительства. Во внешнюю политику страны он вносит свою гениальность.

17 апреля на заседании президиума ЦК решили образовать Военный научно-технический комитет по атомному, водородному и ракетному оружию при Совете обороны СССР. Председателем назначили Хрущева, заместителем – Брежнева. К Леониду Ильичу и обратились за помощью главные создатели советского ядерного оружия – академики Юлий Борисович Харитон и Андрей Дмитриевич Сахаров. Они были обеспокоены тем, что готовится неправильное, с их точки зрения, постановление правительства.

«Брежнев, – рассказывал академик Сахаров, – принял нас в своем новом маленьком кабинете в том же здании, где когда-то я видел Берию».