– Я не желаю этого чудесного исцеления.

Алекс сел напротив сестры.

– Не надо так расстраиваться, Элоиза. Если я правильно помню, несколько дней назад ты жаловалась на дурную привычку леди Чемберс цедить напитки сквозь зубы.

Элоиза задохнулась от возмущения:

– Я никогда так не говорила!

– Должно быть, это говорил Деклан, – уступил Алекс.

– У него манеры дворняжки, – фыркнула Элоиза. – И не надо, дорогой братец, менять тему. Я ни за что не поверю, что ты просто забыл об обещании сопровождать меня на вечер к Чемберсам. Целыми днями тебя не бывает дома, и я начинаю задумываться, в чем причина твоего расстроенного состояния.

– Элоиза. – Алекс вздохнул. – Я приношу тебе свои извинения за то, что ты пропустила вечер у Чемберсов и, как я подозреваю, потеряла возможность представить мне мисс Сару Чемберс, но я не собираюсь давать тебе отчет о своем времени.

Ее игла беспорядочно тыкала в вышивание, и Алекс заметил, что намеченный рисунок уже был нарушен.

– Даже если бы я хотела надеяться, что мисс Чемберс произведет благоприятное впечатление, с тобой это невозможно, Алекс.

– Из-за моего отсутствия?

– Из-за твоего поведения! – В голосе Элоизы слышалось неприкрытое раздражение, она закусила губу.

– Хорошо, давай поговорим откровенно. Пока ты не совсем испортила свою вышивку.

– Я… я видела миссис Престон сегодня днем, и она уверена, что… что ты… что, возможно, ты… – Элоиза начала задыхаться от волнения. – Не то чтобы я не хочу, чтобы ты нашел себе кого-нибудь, ты же знаешь, но я не слышала ни о ком… достойном, и… Ох, Алекс! Я не знаю, что сказать.

Алекс встал, чувствуя себя загнанным в угол.

– Ничего не говори, Элоиза. Я не хочу, чтобы моя сестра подогревала слухи или верила всякой чепухе. Это мое личное дело. Когда у меня будет что сказать тебе, я скажу.

Элоиза тоже встала, на щеках загорелся румянец.

– Ты, конечно, взрослый человек. Я только хотела сказать…

– В следующий раз, когда я буду опаздывать, либо поезжай одна, либо бери с собой Деклана. У бедняги появится шанс посетить пару светских раутов. – С этими словами Алекс поцеловал сестру в щеку. – Меня сегодня вечером не будет, Элоиза.

– Но, Алекс…

– Не дожидайся меня и ложись спать. – Он вышел, оставив ее наедине с вышивкой и вопросами, на которые она так и не получила ответы.

Алекс знал, когда столкнулся с миссис Престон, что она будет обсуждать эту встречу со всеми, но не предполагал, что эти сплетни так быстро дойдут до Элоизы. Он полагал, что пройдет несколько дней, пока слухи достигнут сестры. Оказалось, хватило нескольких часов. Все это были чистой воды домыслы, рожденные любопытством, для какой таинственной женщины он покупал ювелирное украшение. Но это действовало ему на нервы. Подробности его соглашения никому не были известны, но от воспоминаний о Марше у Алекса свело желудок. Понятно, что в «Колокольчике» его отношения с Джоселин были ясны окружающим, и он не верил в то, что такой человек, как Марш, способен держать язык за зубами.

В любом случае секреты Алекса скоро будут раскрыты.

Черт возьми!

Стоит ли побеспокоиться о том, чтобы действовать осторожно и осмотрительно? Или смело начать встречаться с Джоселин при свете дня на собственном экипаже? Алекс попросил пальто и шляпу, настроение окончательно испортилось. Грешить смело, конечно, прекрасно, но Дрейку не приходилось жить в одном доме с Элоизой!

«Или с постоянно звенящим в его в ушах пьяным хохотом отца. Неужели это правда, каков отец, таков и сын? И я обманываю себя, думая, что между нами существует разница?»

Экипаж уже ждал его, поскольку Алекс должен был сопровождать сестру. Назад к Джоселин. «И на этот раз я запру за собой проклятую дверь!»

Он вернулся быстрее, чем она ожидала. Но Джоселин не выразила недовольства. После кошмарной новости о новом убийстве ее расстроило вторжение Марша, и гнев Рамиса по поводу оплошности в системе безопасности заведения не успокоил ее нервы. Рамис видел причину в ее связи с лордом Коулвиком. Ведь у него был свободный доступ в покои Джоселин, и лакеи настолько привыкли не обращать внимания на посетителя в ее комнатах, что Марш смог проскользнуть мимо них незамеченным. Она назвала эти предположения полной чепухой и настолько рассердилась на Рамиса, что больше не стала разговаривать.

Когда пришел Алекс, нервы ее были напряжены до предела. Джоселин была расстроена ссорой с Рамисом и не сразу заметила появление Алекса. Он пришел как раз вовремя. Джоселин вдруг сразу поверила, что все неприятности как-то развеются сами собой. Ни слова не говоря, Алекс запер за собой дверь и нежно притянул Джоселин к себе.

– Алекс, ты…

– Ты слишком много читаешь, Джоселин. – Алекс встал за ее спиной, мягко положив руки ей на плечи.

Джоселин тихо рассмеялась:

– Ты противник женского обучения?

Он покачал головой:

– Нет, я никогда так не думал. Особенно зная вас, мадам. Вам необходим учитель.

Его теплое дыхание щекотало мочку уха, и Джоселин была вынуждена закрыть глаза от прилива желания, вызванного его словами.

– Я думала, что мне удалось убедить вас в своей блестящей подготовке по этому вопросу, сэр.

Он протянул руку и осторожно взялся за книгу, которую она держала в руках.

– Хорошая подготовка не является мерой мастерства. Даже ты, Джоселин, должна понимать разницу.

Книга могла бы стать хорошим предлогом без особого труда освободиться из его объятий. Но уйти было невозможно. Спиной Джоселин чувствовала тепло его тела, на волосах – его мягкое дыхание, и ей вовсе не хотелось бежать от этого. Она попыталась снова заговорить, получая удовольствие от игры:

– Я видела больше, чем…

Слова застряли в ее пересохшем горле. Глупо было делать такое заявление, даже несмотря на то что в ее голове роились тысячи эротических образов, сотканных из всего того, что она увидела за годы управления своим заведением.

Алекс тесно прижал Джоселин к себе, и Джоселин сразу безошибочно почувствовала всю силу его желания.

– Этот урок потребует отложить все книги, моя дорогая.

Джоселин открыла глаза. «Этот урок я получу с открытыми глазами». Она отпустила книгу и повернулась к Алексу, наслаждаясь его близостью.

– Что это у вас на уме, лорд Коулвик?

– Это был трудный долгий день для нас обоих, мадам Дебурсье. Сегодня мы забудем о книгах. Сегодня я хочу тебя без всяких прописанных в книгах шагов. Сегодня я хочу, чтобы твой острый ум забыл обо всем.

Джоселин кивнула:

– Мне нравится этот урок.

Он улыбнулся, озорно и многообещающе, и нежно поцеловал ее. Этот поцелуй вызвал в ней жаркую волну желания. Вместо страстного натиска она переживала сладкую пытку, когда Алекс обвел языком контур ее губ, его дыхание смешалось с ее. Он обхватил руками ее лицо и приблизил его вплотную к своему. В его прикосновениях не было ни капли спешки.

Губы Джоселин раскрылись ему навстречу, ее язык жадно искал его язык, желание делало ее нетерпеливой. Его прикосновения вызывали в ней ответный огонь, но Алекс не поддавался, он словно дразнил ее. Его поцелуи, наоборот, стали мягче, он нежно касался языком уголков ее губ, и Джоселин подумала, что сейчас сойдет с ума.

– Алекс, пожалуйста…

Он наконец уступил ее мольбам. Его поцелуи становились все более глубокими и продолжительными, язык принялся терзать ее рот сладостной мукой.

Пальцы Алекса скользнули к пуговицам ее платья, но он по-прежнему не торопился. Ленивые движения его рук вызывали в ней стоны, она трепетала от безумного желания, скрыть которое не могла. Она хотела его, страстно мечтала, чтобы он утолил томление, терзавшее ее лоно. Джоселин попыталась помочь ему с застежкой, но он мягко оттолкнул ее руку.

– Я хочу сделать это сам, Джоселин. – Наконец он справился с пуговицами, и его взору предстали сорочка и корсет. – Посмотрим… Где тут эти крючки?

Джоселин сделала шаг назад, удивляясь, как она до сих пор не сгорела от пламени, полыхавшего у нее внутри.