Еще один день, чтобы убедить их, что я могу покинуть медицинский отсек. «УРС Сантьяго» был огромным. Мне предоставили роскошную каюту и сказали отдыхать столько, сколько мне нужно.

На третий день я убедил их, что хочу вернуться на службу, потому что это был единственный способ получить необходимый мне доступ. Мне отказали в полном допуске и праве носить оружие, пока не будет проведена психологическая оценка, но они выдали мне новую форму, как будто это был самый большой подарок, который они могли дать. Меня перевели на легкую работу. Это все, что мне было нужно.

Поначалу, возвращение зрения было почти таким же обескураживающим, как потеря его. Свет казался слишком ярким, цвета слишком кричащими. Я быстро привык к этому, но мой слух все еще оставался обостренным. В моей реальности появился новый слой, о котором я раньше не подозревал. Я начал понимать, как часто то, что я видел, не соответствовало тому, что я слышал - люди улыбались, когда лгали, и за их смехом скрывалось беспокойство. Весь мир казался мне ложью. Облачение снова в форму показалось мне самой большой ложью из всех. Это была кожа, которая мне больше не подходила. Она была тесной и накрахмаленной. Каким-то образом, она стала слишком мала в талии, слишком коротка в промежности, слишком жесткая в плечах. Я едва мог дышать.

Моя «свобода» была похожа на ад.

Прошло всего двадцать дней с тех пор, как пираты взяли нас в плен. Казалось, это было целую вечность назад. Мое прежнее «я» ощущалось на расстоянии световых лет, мертвым и похороненным, как давно потерянный родственник. Теперь я носил его кожу. Я носил его личину. Но это был не я.

Мне нужно был увидеть Валеро.

«Сантьяго» был не просто кораблем. Это был маленький город в железной банке. На нем размещалась несколько сотен гвардейцев регентства, от рядовых до полковников. Вместе с ними пребывали их семьи и достаточное количество гражданских лиц, чтобы все они были сыты и счастливы. Здесь были учителя, портные, повара и художники. Здесь были парикмахеры, инструкторы по теннису и первоклассные шлюхи. Здесь была набережная с магазинами и несколькими пабами. Здесь было множество причалов для судов, как военных, так и гражданских. Здесь даже был бассейн, освещенный лампочками, имитирующими солнечный свет. Можно было получить настоящий загар, если тусоваться достаточно долго.

Корабль был слишком большим, чтобы они могли слишком пристально следить за мной.

Мне не составило особого труда найти, где заключены пираты. К моему огромному облегчению, я также узнал, что никто не был убит.

Я был в полном парадном облачении. Я шел с твердой решимостью гвардейца регентства. В моей груди бешено колотилось сердце. Я был в ужасе от того, что кто-нибудь остановит меня и потребует объяснений, но никто этого не сделал. Допрашивал меня только охранник на стойке регистрации.

- Вы уверены, что хотите их видеть, капитан Келли?

- Там несколько моих людей, - сказал я.

- Вы имеете в виду двух перебежчиков? - спросил он.

Нет.

- Да.

Он выглядел должным образом сочувствующим.

- Они будут казнены вместе с остальными, - сказал он.

Казнены. Без сомнения, после фарса судебного процесса, который должен был состояться через три дня.

- Я хочу дать им знать, что я понимаю, - сказал я, и когда увидел потрясенное выражение на его лице, заставил себя улыбнуться. - Возможно, они немного успокоятся, зная, что их капитан простил их.

Он кивнул, нахмурившись.

- Вы хороший человек, сэр.

Этого было достаточно, чтобы меня стошнило. Я надеялся, что он не заметит отвращения на моем лице.

- Хотите, я провожу вас внутрь, сэр? - Это было еще одно, чего я боялся - что они не пустят меня туда одного.

- Нет, капрал. Не утруждайтесь.

Это было так просто. Он пропустил меня через дверь и я вошел.

* * * *

Я резко остановился в дверях, сердце стучало в груди. Я не подумал об этом заранее. Передо мной тянулся длинный, плохо освещенный коридор. По обеим сторонам были камеры, и в каждой из них было полно мужчин, которых я никогда не видел. Мужчин, которых я не знал.

Сильно подведенные глаза, крашеные волосы, стоявшие торчком, шелковые рубахи и высокие кожаные сапоги - вот с кем я связал свою судьбу. Казалось, все они смотрели на меня с жестокой враждебностью. Мне вдруг захотелось бежать. Несмотря на все, что я сделал до этого момента, я боялся войти в камеру. Я боялся их. Одним из этих мужчин был Валеро. Откуда мне было знать, кто из них он?

Я закрыл глаза и призвал образ Валеро: это был грубый образ в моем сознании. Я не знал его в лицо, но знал его голос и знал его прикосновения. Я знал, что хочу быть с ним, где бы он ни был.

«Теперь эти люди — твои друзья» - напомнил себе я.

Они твои союзники.

Одним из них был Пирс. Другим был Йима.

Я обедал с некоторыми из них. Я смеялся с ними. Я планировал провести с ними свое будущее. И неважно, знал ли я, кто они, или нет, можно было поспорить, что большинство из них знали, кто я. Это беспокоило меня, но также придавало сил.

Я открыл глаза. И заставил себя войти.

Все они наблюдали за мной. Некоторых из них я мог бы исключить, опираясь на рост или цвет волос, но было пугающее количество мужчин, которые могли бы быть им. Я заставил себя посмотреть им в глаза. Большинство из них смотрели на меня со скукой или подозрением. Некоторые, казалось, узнали меня, но никто ничего не сказал. Мое сердце бешено колотилось, когда я медленно шел по проходу между камерами.

У четвертой камеры слева от меня один из них окликнул меня:

- Тристан. - Я повернулся, чтобы посмотреть на него, сердце у меня подкатило к горлу, но мужчина, который стоял и смотрел на меня, был слишком высок. У него были ярко-рыжие волосы. По бокам его головы были вытатуированы молнии. - Капитан беспокоился о тебе, - сказал он.

- Ты Пирс? - спросил я.

Он улыбнулся.

- Полагаю, они вылечили тебе глаза.

Я подошел ближе, чтобы говорить тише.

- Где он?

Он указал на другой конец коридора, на две камеры дальше. Двое мужчин стояли и смотрели на меня. Оба, в какой-то степени, соответствовали моему представлению о нем, но ни один из них, похоже, не был особенно рад меня видеть.

Сердце бешено колотилось в груди. Я засунул руки в карманы, чтобы никто не видел, как они дрожат. Я заставил себя подойти к камере. Один из мужчин улыбнулся, обнажив три золотых зуба. Другой - нет. Оба они отошли от передней части камеры, и я понял, что в камере было еще двое мужчин. Они сидели на скамье у задней стены, склонив головы друг к другу и разговаривали.

Золотозубый толкнул меньшего из них носком ботинка и когда мужчина поднял на него глаза, Золотозубый кивнул в мою сторону. Мужчина посмотрел на меня.

- Тристан?

Его голос был таким знакомым. Он встал и подошел к прутьям, протягивая мне руку, явно обрадованный, увидев меня. Я стоял как вкопанный, уставившись на него, не в силах пошевелиться.

Кое-что в нем было правильным: его рост, темные волосы с торчащим ирокезом, широкие плечи. Но кое-что было совершенно неправильным: его кожа была темнее, чем я себе представлял. Он казался старше меня на семь или восемь лет - почему я никогда не задумывался о его возрасте? Его рубашка была расстегнута до пупка, открывая огромную татуировку в виде дракона. Голова дракона покрывала половину его груди зелеными и фиолетовыми переливающимися чернилами. Его длинное змееподобное тело исчезало за его правым плечом. Одно из крыльев поднималось по шее, проходя за ухом, скрывалось в волосах.

- Тристан? - повторил он.

Я слышал беспокойство в его голосе. Я закрыл глаза. Я вложил свою руку в его и позволил ему притянуть меня к решетке. Его рука обхватила мой затылок, а он прижался лбом к моему.

Меня трясло. В горле стоял ком. Все было не так, как я себе представлял. Я хотел, чтобы он точно соответствовал образу, который я создал в своем воображении.