– Рептилия, кажется. Ассистент обыкновенный. Глуповатый, но уморительный. Зовут Дима.
– Что дает вам этот токсичный юмор?
– Ощущение, что я еще жив.
– В какой момент вы стали в этом сомневаться?
– С рождения. На самом деле, Дима – парень неплохой… – ему стоило некоторого труда не закончить эту фразу. – Нормальный он. Учит меня всякой современной… фигне. Странный, конечно, но… Кто сейчас нормальный? О, время вышло.
– Верно, к сожалению, время…
Виктор уже не слушал, он спешно надел очки и отправился в свой виар-кабинет. Там его уже ждал Дима. Его аватар сидел на диване напротив ИИ-секретаря с отсутствующим выражением лица.
– АФГ? – спросил Виктор у Димы.
Словечко это он у него же и почерпнул. Когда-то говорили АФК, а теперь вот АФГ, где последняя буква это либо Glasses либо Gear. Аватар вдруг ожил.
– Нет, я тут.
– Как у нас дела?
– Андрей Николаевич нас обманул. Оказывается, у корабля были проблемы с экранированием, – он махнул рукой, вызывая в центре кабинета голограмму. – Вот спецификации и патенты. Там должно было примеряться какое-то уникальное решение. Новая разработка, аналогов нет. Испытания проводились в каком-то там закрытом режиме, ничего не понятно, все мутно. Я так понимаю, оно просто не работает.
– Как узнал?
– Одна из групп ученых стала колоться после того, как я намекнул, что соседняя группа выдвинула версию, дискредитирующую их.
Виктор мысленно похвалил своего помощника. Быстро учится паренек, будет из него толк.
– Неплохо. И что говорят яйцеголовые?
– Откуда вообще это ужасное слово?!
– Извини, вырвалось, давай к делу.
– Экранирование разрабатывала сторонняя компания. Результат работы принимали люди, которых очень просили подписать все не глядя.
– А кому принадлежит эта «сторонняя компания»? – что-то почувствовав, поинтересовался Виктор и жестом потянул к себе ту часть голограммы, которая его интересовала.
– Дочке Андрея Николаевича, – с некоторым разочарованием протянул Дима.
– Я думал, таких глупых схем уже не существует, – удивился Виктор. – А нет, вечноживая классика!
– Чему вы радуетесь?
– Тому, что взял нашего друга за задницу!
– Конец расследования, получается? – неожиданно грустно спросил Дима.
– Нет, конечно. Не переживай. На нас работы еще хватит. С экранированием они, конечно… накосячили, но от космической радиации двадцать человек не могут начать считать себя другими людьми. Как ни крути.
– Или могут? – возразил Дима.
– У тебя целая толпа ученых под рукой. Доказывайте, что не могут.
– Зачем? – не понял Дима. – Нет, я не то чтобы сомневаюсь в ваших методах, просто…
– Думаешь, полиция это не найдет? Не думаю, что у нас большая фора. Нужно такое убедительное доказательство, что это не связанные вещи, чтобы даже космонавты поверили.
– Сделаем… А дальше что? Это же все равно конец. Этого достаточно, чтобы его посадить.
– Время выиграем. По главному-то вопросу он невиновен. А после эксперимента, если все сработает, мы в крайнем случае и без него обойдемся.
– Почему? – удивился Дима.
– Увидишь.
– А… – он замялся на секунду, – а чего мы вообще хотим добиться?
– Психологической устойчивости, снижения уровня социального напряжения и стресса, конечно, – слишком уж экзальтированно и пародийно выдал Виктор.
– Я серьезно.
– С чего вдруг такие вопросы?
– Психолог сказал мне разобраться с моей мотивацией в этом проекте.
– Не пробовал его игнорировать? Он, чай, не боженька, чтоб все его заповеди исполнять.
Дима уставился на шефа как на сумасшедшего. Виктор почему-то только сейчас понял, почему это поколение не говорит «мой психолог сказал», потому что нет моего и твоего психолога, он один. Один для всех. Хоть и в разных обличиях. В зависимости от твоего психопрофиля. Кого ты лучше будешь воспринимать. Или, напротив, кто тебя будет больше раздражать и, как следствие, ускорит работу над какими-то твоими особенностями. В общем, психолог един. Прямо как Бог…
– Виктор Маркович? – с некоторым раздражением позвал Дима, кажется, не в первый раз – АФГ?
– Нет, я тут. Чего мы хотим добиться? – его вдруг осенило, в эту игру может играть не только городской ИИ. – Ты предлагаешь мне разобраться с твоей мотивацией вместо тебя? Как это у вас называется? Перекладывание ответственности?
– Ой… – Дима растерялся. – Действительно…
– Я здесь не для того, чтобы жить за тебя или оправдывать возложенные тобой ожидания. Я тут просто работаю, – он посмотрел на руку, но у его аватара, конечно же, не было часов. – И мне, кстати, пора.
– Почему вы все время смотрите на руку? – судя по тону, Дима пребывал где-то в глубине собственных мыслей, а вопрос вырвался сам собой.
– А ты же, наверное, не то что механическими часами пользоваться не умеешь, ты вообще не застал наручных часов? Вообще никаких. Ладно, давай потом расскажу. Ты занимайся научно-популярным объяснением на тему «космическая радиация и марсианский феномен», а у меня дела. У тебя два-три дня, не больше. Когда всплывет махинация с экранированием, мы должны будем в ту же секунду опубликовать наш научпоп. Понятно?
– Сделаем, – все еще задумчиво протянул Дима.
– На работе – работай. Рефлексии свои в свободное время рефлексируй! – разозлился Виктор.
– У меня нет свободного времени!
– Это ли не прекрасно?!
Виктор отключился и снял очки. Очень неподходящее время для экзистенциальных вопросов. С другой стороны, вечное самокопание и есть жизнь этого поколения. Если они что-то не отрефлексировали и не обсудили с психологом, то этого вообще не было.
Кажется, до штаб-квартиры «Космос У» он долетел на чистой ярости, а не на метро. На этот раз ему не понадобилась даже ксива. Никто не посмел бы его остановить. Даже дочка, сменившая цвет глаз, но все так же хлопающая длиннющими ресницами, никаких вопросов не задавала. Только посмотрела на Виктора чуть виновато. Или ему показалось? Просто теперь он знает чуть больше, и это знание делает мир чуть хуже.
– Вот чего тебе не хватало, а? – едва войдя в кабинет, спросил Виктор. – Чего у тебя нету?
– В каком смысле? – поинтересовался Седой.
– Не надо спектакль этот устраивать, мы нашли твои махинации с экранированием.
– И чего ты хочешь? – делая какие-то едва заметные жесты руками, спросил Седой.
Виктор понял, что он отключал камеры, микрофоны и прочие датчики.
– Ничего, – пожал он плечами. – Я тебя просто посажу.
– Ну ты бы тогда не пришел сюда? – Седой комично задрал брови и скривил рот. – Ошибаюсь?
Виктор сел напротив хозяина кабинета и откинулся в кресле. Долго смотрел на собеседника, наконец, решил что-то для себя.
– Мне правда интересно, зачем.
– Что «зачем»?
– Зачем воровать на этом проекте?
– А чем он хуже или лучше других? – пожал плечами Седой.
– Это бюджетные деньги. А времена давно поменялись. Все можно отследить, все узнать.
– Как же я скучаю по временам, когда можно было так – оп, чемодан налика на стол, – тон его вовсе не был ни ностальгическим, ни мечтательным. – А зачем тебе все это знать? Что за интерес? Чисто научный? По долгу службы? Типа, как мозги вора работают? Какие мотивы, и все такое?
– Андрей Николаевич, – наклонившись вперед и внимательно глядя в глаза собеседнику, протянул Виктор. – Не надо мне врать. Я в десятых годах насмотрелся на откатчиков. Я знаю, что за люди этим занимаются. Знаю, зачем, почему. Как выглядят, что хотят. Как думают.
– И что?
– А то, что ты вообще не вор, – вдруг сообразил Виктор. – Ты и не крал ничего.
– Это как? – удивился Седой.
– Ты столько лет строил эту корпорацию, столько сил положил, чтобы космические программы не свернули вообще. Чтобы хоть как-то космос исследовали. А потом на какой-то копеечной ерунде проворовался? Глупость же.
– Бывает и так.
Это прозвучало настолько неубедительно, слабо, нервно, что и сам Седой поморщился.
