– Куда ты собрался? – сухо спросила Софья.

– Подальше от тебя, – Александр споткнулся о кочергу, валяющуюся на полу. Призрака можно было на время развеять, ударив по нему железом. Совсем ненадолго, но иногда даже та пара минут, во время которых он не видел и не слышал Софью, казалась ему благословением.

Одевшись, он вышел из спальни и практически сразу столкнулся с Захаром. Верный дворецкий – единственный, кто остался со своим господином, когда Александр приказал слугам перебраться в посёлок недалеко от главного дома.

– Александр Давыдович, вы куда? Сегодня третья ночь полнолуния, за пределами поместья может быть опасно, – Захар сложил руки в молитвенном жесте.

– Не опаснее, чем здесь, – отмахнулся граф. – По закону во время полнолуния все трактиры обязаны быть открыты до утра, чтобы люди, застигнутые ночью в дороге, могли где-то укрыться. «Весёлая свинка» в Матвеевке ближе всех расположена к Блуждающему замку, а нежить не любит находиться рядом с энергетической жилой. Так что я поеду в трактир, а ты ложись. Тебя она не тронет, и мы оба хотя бы выспимся.

И Александр вышел из дома, громко хлопнув дверью, и пошёл на конюшню, чтобы оседлать лошадь.

Гром всхрапнул и резко остановился, поднялся на задние ноги и забил в воздухе передними копытами. Граф Макеев был опытным наездником, но не смог удержаться – сказывались бессонные ночи – и выпал из седла. Конь, почувствовав, что на нём нет седока, сразу же рванул в сторону родной конюшни, дрожа всем телом.

– Стой! – Александру удалось сгруппироваться, и он вскочил на ноги, глядя вслед убегающему Грому. – Да что же тебя так напугало-то?

Как только он произнёс последнее слово, до него донёсся запах болотной тины: тошнотворный, тягучий, от которого сразу закружилась голова и затошнило. Александр повернулся в ту сторону, откуда шёл запах, уже призвав дар, а кисти его рук окутало серебристое призрачное пламя.

– Ну что ты такой нервный? – луна вышла из-за облака, осветив дорогу, на которой стояла прелестная полностью обнажённая девушка. Алебастровая кожа светилась в темноте, а в зелёных глазах проскальзывали яркие искры. – Я не причиню тебе вреда, но мы прекрасно можем развлечь друг друга, – и она протянула к нему руки.

– Болотница, – выплюнул граф. – Что же ты делаешь так близко к Блуждающему замку? И ведь не боишься?

– А чего мне бояться? – девушка наклонила темноволосую головку и засмеялась. – Хозяин замка что-то не поделил с оборотнями и теперь очень занят. Ему не до такой мелочи, как я. Ну же, не сопротивляйся, пойдём со мной.

– Нет, – коротко ответил Макеев, и с его рук в направлении болотной нежити полетел сгусток яркого белого пламени. – Мне одной неживой стервы хватает, чтобы сомнительными прелестями какой-то дохлой девки прельститься.

Болотница попыталась увернуться, но огонь охватил её, и она завизжала. Звук бил по ушам, но Александр, стиснув зубы, терпел, не отпуская пламени света, способного уничтожить низшую нежить. Окутанное светом тело словно начало раздуваться, а потом лопнуло, порвав цепь заклинания. Макеев почувствовал, как ему на голову упал комок болотной тины, и выругался.

Отпустив дар, граф принялся стряхивать с головы тину, и ему удалось кое-как очистить светлые волосы, но тут он почувствовал лёгкий шум в голове, усиливающийся с каждой секундой.

– Вот чёрт, – простонал Александр и расхохотался. Всё-таки этот месяц не прошёл для него даром, и он знал, что, являясь довольно сильным магом, сейчас далёк от своей привычной формы. Но пропустить предсмертную атаку болотницы? Ему нужно срочно что-то делать с Софьей, потому что долго он так не протянет.

В голове шумело всё больше, появилось чувство эйфории. Именно эти ощущения заставляли молодых мужчин идти за нежитью в болото, где вместо жарких девичьих ласк они получали болотную тину в лёгкие. Даже странно, что она на него польстилась. Он на юношу уже не тянет, да и на магов болотницы редко нападают.

Александр посмотрел в ту сторону, куда ускакал Гром. Скотина пугливая! Нет, до дома слишком далеко, до Матвеевки гораздо ближе, да и шанс нарваться ещё на кого-нибудь ниже. Тряхнув головой, Макеев зашагал в сторону деревни, чувствуя, как с каждым шагом идти становится всё труднее.

Пётр Краснов, владелец трактира «Весёлая свинка», стоял за стойкой и вытирал стаканы. Он терпеть не мог полнолуния, в основном из-за того, что никак нельзя было закрывать таверну на ночь. Спать хотелось просто жутко, подавальщиц он отпустил по домам, людей немного, сам справится, а утром его кто-нибудь посмышлёней сменит за стойкой, а он днём отоспится.

Пётр оглядел зал. Ночь застигла в дороге одну пожилую пару. У них на экипаже лопнула ось, пока заменили, вот и не успели доехать до Дубровска. Как понял Краснов, ехали они в гости к Беркутовым из соседней Бобровской губернии. Комнату они решили не брать, говоря, что у них бессонница, и что в экипаже завтра отоспятся. Краснову было всё равно, к тому же люди в зале не давали ему самому уснуть.

Дверь таверны отворилась, и в общий зал ввалился граф Макеев. Обведя присутствующих мутным взглядом, он рухнул за ближайший стол, а до Краснова донёсся отвратительный запах гниющей тины.

– Ваше сиятельство, что с вами? – нахмурившись, трактирщик выскочил из-за стойки. Сон как рукой сняло, потому что с графом было не всё в порядке. Пожилая женщина посмотрела в его сторону и демонстративно наморщила нос, бормоча что-то про молодёжь, которые позволяли себе так напиться.

– Болотница, – пробормотал Макеев, и Краснов приподнял брови. Когда это болотницы могли достать таких опытных и сильных магов, как граф?

– Противоядие есть? – деловито спросил Пётр, прикидывая, что ему сейчас делать.

– Нет, я с собой эту дрянь не вожу. Тащи сюда, если имеется, – махнул рукой граф, и Краснов метнулся обратно к стойке, вытаскивая из-под прилавка сумку с противоядиями, казалось, на все случаи жизни.

Пётр быстро нашёл тошнотворное на вид зелье, прочитал на этикетке, что да, это действительно противоядие от усиленного чарами яда болотницы, и протянул графу. Макеев быстро выпил зелье и откинулся на стуле, прикрыв глаза. Сознание путалось, и он знал, что утром ему будет очень плохо, зато всё обойдётся без последствий.

Краснов, оказав первую помощь и включив стоимость зелья в счёт графа Макеева, снова встал за стойку и принялся меланхолично протирать стакан. Яд болотницы не был смертельным, он обладал парализующим эффектом, ограниченным по времени. Чтобы жертва не сопротивлялась, когда её топить начинали. Совместно с чарами яд вызывал лёгкое помутнение рассудка, тоже временное, и вот оно противоядием не убиралось, должно было пройти самостоятельно.

– Эй, Краснов, притащи мне колбасы, – довольно внятно сказал Макеев, пытаясь сфокусировать взгляд на солонке, стоявшей на столе.

– Какой вам колбасы, ваша светлость? – спросил Краснов, удивлённо посмотрев на него.

– Которую этот мерзкий кот жрёт, – ответил Александр. Уточнять, какого кота он имеет в виду, было не нужно.

– Я не знаю, какую именно колбасу ест Хранитель, – ответил Краснов, усмехнувшись.

– Всю тащи понемногу, – махнул рукой Макеев. Внезапно он понял, что, несмотря на мерзкое состояние, начал расслабляться, впервые за этот месяц.

Краснов ушёл на кухню и накромсал колбасное ассорти на тарелку, подумав, добавил к заказу хлеба и чая и поставил перед Макеевым. Граф встрепенулся и потянулся за колбасой, вперив мутный взгляд в Петра.

– Чем, интересно, Громов занимается? – спросил он, беря кусок колбасы и долго её рассматривая, прежде чем положить в рот.

– Андрея Михайловича наконец-то внесли в реестр, – невозмутимо ответил Краснов. – Сегодня ближе к вечеру появилась соответствующая запись. А если вы имеете в виду, чем он занимается прямо сейчас, то, сдаётся мне, что охотится на оборотней. За это полнолуние Андрей Михайлович очень существенно проредил этих тёмных тварей. И это правильно, а то их столько развелось, люди не то что по лесу, по окраине деревни боялись пройти.