– Ты ведь не всегда такой громила, да? – тихо спросила она. – Где-то внутри там должен быть парень, который знает, что такое быть нормальным.

Я фыркнул, смущенный ее прямотой.

– Я и есть нормальный. Для этого места. А твой мир он слишком мягкий. Скучный.

– Вам просто не показывали, как можно по-другому, – сказала она, как будто это была самая очевидная вещь на свете.

И снова этот диссонанс. Она говорила со мной не как с монстром, не как с силой природы. А как с… человеком. Парнем. Которому «не показывали».

Каэл наблюдал за этим молча, и я видел, как в его голове крутятся шестеренки. Он все анализировал, взвешивал. Мне это не нравилось. Я привык действовать, а не думать.

– Ладно, хватит валяться, – я поднялся, стараясь вернуть себе привычную грубоватость. – Покажем тебе самое интересное. Пещеры Сияющих Россыпей. Там не так жарко, зато красиво.

Я протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Она колебалась секунду, потом положила свою маленькую, прохладную ладонь в мою. Разница была разительной. Ее кожа была мягкой, почти хрупкой. Я боялся сжать пальцы, чтобы не сделать ей больно. Она встала, все еще держа в другой руке мой кристалл.

–Пещеры? – спросила она с опаской. – А там нет… ничего кусачего?

– Ничего, что бы я не мог разнести в клочья, – заверил я ее, и это была чистая правда.

Мы пошли дальше, и на сей раз она шла ближе ко мне, а не к Каэлу. И я поймал себя на том, что иду медленнее, чтобы она поспевала. И что я все еще держу ее руку в своей. И не хочу отпускать.

Ее пальцы постепенно согревались в моей ладони. Но то странное, новое тепло, что разгоралось у меня внутри, было куда сильнее. Оно было жгучим и тревожным. Оно заставляло меня смотреть на нее не как на диковинку, а как на… женщину. Хрупкую, смелую, пахнущую чем-то свежим и далеким. Черт. Каэл хотел праздника. А получил нечто гораздо более интересное. И опасное. И я, кажется, был не против.

Каэл

Она разрушала все. Все мои схемы, все классификации, все прогнозы. Она была живым воплощением хаоса, но не того, знакомого и управляемого, что царил в Огненных Равнинах. Это был мягкий, теплый, невероятно притягательный хаос, который угрожал смести все мои принципы. Я наблюдал, как она смеется, запрокинув голову, и ее смех, чистый и звонкий, заставлял вибрировать не только кристаллы, но и что-то глубоко внутри меня. Я анализировал этот звук, пытаясь разложить его на составляющие: частота, громкость, эмоциональная окраска. Но анализ не работал. Он лишь фиксировал факт: этот звук вызывает физиологический отклик. Учащение пульса. Легкое головокружение. Повышение температуры тела, не связанное с внешней средой.

Она отпустила руку Зереса и подошла ко мне. Ее волосы, темные и влажные, пахли чем-то чуждым: потом, чистотой и тем самым, неуловимым ароматом грозы, что принес ее сюда. Она посмотрела на меня своими невероятно большими глазами, в которых читалась не робость, а вызов.

– Вы не умеете радоваться мелочам.

Ее слова повисли в воздухе, жгучие, как пощечина. И самые невыносимые были не в самой констатации факта, а в той легкой, почти материнской жалости, что в них звучала. Она жалела нас. Нас, древних, могущественных существ. Это должно было вызывать ярость. Вызывало же нечто иное. Стыд? Жажду доказать обратное? Она предложила нам «отпустить контроль». Абсурд. Контроль – это основа моего существования. Без контроля мир рухнет в хаос. Без контроля… без контроля я могу сделать нечто непоправимое. Например, протянуть руку и коснуться ее щеки. Прямо сейчас. Проверить, так ли ее кожа мягка, как кажется. Понять, сможет ли она выдержать жар моих пальцев.

Зерес смотрел на нее с тем выражением простодушного обожания, с которым пес ждет брошенный мяч. Он был прост. Его желания лежали на поверхности: обладать, защищать, наслаждаться. Мои были… сложнее. Глубже. Я хотел не просто обладать. Я хотел понять. Разобрать на части, изучить каждый механизм ее души, каждую причинно-следственную связь, что привела ее к нам. И лишь потом, возможно, собрать обратно, оставив себе навсегда. Она взяла Зереса за руку, а потом взгляд ее упал на меня. Приглашающий. Обещающий что-то.

– Готовы попробовать? – спросила она.

Нет. Я не был готов. Я был готов ко всему, кроме этого. Но я кивнул. Потому что отказ означал бы проигрыш. А я не привык проигрывать. Особенно в глазах этого хрупкого, ничтожного, невероятного создания.

Мы вышли из прохлады пещер обратно в знойные галереи. Алиса шла между нами, и теперь она уже не выглядела потерянной или напуганной. Она смотрела по сторонам с интересом экскурсанта, который оценивает новое место. Ее страх испарился, сменившись на острую, живую любознательность. Это было… восхитительно. И опасно.

– Итак, – сказала она. – Праздник. Вы хотите Новый год. Значит, нам нужна елка. Или ее эквивалент.

– У нас есть Древо Сквозняков, – предложил Зерес, явно гордый своим знанием местной флоры. – Огромное, колючее, с него постоянно сыпятся раскаленные иголки.

Алиса поморщилась.

–Идеально для поджигания ковра. Нет, спасибо. Что-нибудь… ну, более традиционное. Зеленое. Или хотя бы напоминающее зеленое.

Ее взгляд упал на меня. Она уже поняла, что за «традициями» следует обращаться ко мне.

Я мысленно перебрал архивы.

–В Садах Отчаяния произрастают сталагмиты, покрытые мхом. При определенном угле освещения он излучает свечение, близкое к зеленому.

– Уже лучше! – она улыбнулась, и это было похоже на вспышку. – Ведем меня в сады!

Сады Отчаяния были моим детищем. Местом, где я культивировал редкие виды магической флоры, способной выживать в экстремальных условиях. Воздух здесь был густым и пряным, а с висячих террас открывался вид на бурлящую ниже лавовую реку. Алиса замерла на пороге, ее глаза расширились.

–Вау… – прошептала она. – Это… нечто среднее между ботаническим садом и кузницей бога Гефеста.

Я не знал, кто такой Гефест, но общий смысл был ясен.

–Мхи там, – я указал на дальнюю стену, где с массивных каменных глыб свисали сине-зеленые плети, мерцающие мягким светом.

Мы подошли ближе. Алиса протянула руку, но не коснулась, боясь повредить. -

Они красивые… Но для елки маловато.

– Можно собрать несколько образований вместе, – предложил я. – Сформировать некое подобие конуса.

– А украсить? – она огляделась. – Чем? Игрушками, гирляндами…

– Ги-рлян-ды? – переспросил Зерес, коверкая слово.

– Огненные шары, – сказала она, как будто это было очевидно.

– Я могу сделать много маленьких. Они будут висеть и светиться.

Алиса посмотрела на него с некоторой тревогой.

–Они… безопасны?

– Абсолютно! – он щелкнул пальцами, и над его ладонью возник крошечный, искрящийся шарик пламени. – Смотри, не жжется.

Она осторожно приблизила палец. Я замер, готовый в случае чего среагировать. Но шар лишь излучал приятное тепло. Она коснулась его кончиком пальца и рассмеялась.

–Точно! Как тот, что ты мне дал. Давай такие!

Ее восторг был заразителен. Зерес, польщенный, принялся создавать еще несколько шаров. А я наблюдал. И чувствовал странное, щемящее чувство. Нечто вроде… ревности? Не к ней. К нему. К его простоте. К его способности дарить ей то, что вызывало немедленный, яркий отклик. Я мог предложить лишь знания. Логику. Сухие факты. Она обернулась ко мне, словно поймав мою мысль.

–Каэл, а ты что предложишь? Без твоих мудреных штук тут не обойтись.

Ее взгляд был ободряющим. Она словно давала мне шанс. Приглашала в свою игру. Я подошел к одному из растений с крупными, похожими на хрусталь, плодами.

–Эти ягоды, – сказал я, срывая один. Он был холодным и твердым на ощупь. – Если пропустить через них импульс магии, они начинают мерцать. С разной частотой. Это могло бы сымитировать ваши… огоньки.

– Блестяще! – воскликнула она, беря у меня из рук ягоду. Ее пальцы ненадолго коснулись моей ладони. Кожа была прохладной и мягкой. Электрический разряд прошел по моей руке до самого плеча. – Настоящая гирлянда! Каэл, ты гений!