Похэ поехал впереди Халила. Когда они дошли до самого узкого места Теснины, он сказал: «Ага, ты поезжай тихонечко, у меня постолы развязались, завяжу веревки, мигом тебя догоню». Глядя на него несколько человек из свиты отошли в кусты – якобы помочиться.

Откуда ни возьмись сорока на дереве закричала. В ту же секунду лошадь Халила встала на дыбы.

– Да, видно, не миновать мне сегодня беды, – сказал Халил своим всадникам и быстро повернул коня обратно.

Но они уже увязли в самом узком месте Теснины – не так-то просто было отсюда выскочить.

– Паша, ежели убьем Халила-агу, пожалуешь мне ружье? – спросил шепотом Гале.

– От первого же убитого возьмешь себе, – сказал Андраник.

Спаханский Макар не выдержал, выстрелил раньше времени. Но в Халила не попал, только сбросил с лошади одного из его всадников. Халил в ужасе ударил коня по бокам, лошадь перешла на галоп. Макар, выскочив из укрытия, бросился за ним вдогонку.

– Несчастный, ты от меня не уйдешь! – громовым голосом крикнул Андраник, выйдя из-за дырявого камня. На его голос аширетский правитель остановил было коня, но тут же снова пустился вскачь. Андраник выстрелил – конь упал. Нога Халила запуталась в стремени. Раненая лошадь понесла его волоком. Один из халиловских всадников прицелился в Андраника. Но его опередил другой выстрел, и всадник упал замертво, не успев спустить курок.

– Отдайте его ружье Гале, – приказал Андраник двум солдатам, а сам не свой от ярости, устремился к Халилу.

При виде его Халил в страхе закрыл глаза.

Андраник с Макаром взяли Халила под мышки, подняли, освободили ноги от стремян и привели к дырявому камню. Высокий, широкоплечий мужчина был Халил, на нем было пальто – чоха, талия перетянута шелковым поясом, шея обмотана башлыком.

Геворг Чауш и Андраник поклялись, что право вершить суд над Халилом, если его возьмут живьем, дадут Спаханацу Макару.

Гале, взяв подаренное Андраником ружье, побежал Халиловым слугам наперерез. А Макар, услышав выстрелы, бросил Халила и поспешил Гале на помощь.

Андраник посадил аширетского правителя на дырявый камень, схватил его за длинные волосы; в эту минуту в Теснину спрыгнул – словно с неба спустился – Геворг Чауш и побежал к ним с криком:

– Погоди, я что-то спрошу у него, не бей пока! Андраник по-курдски говорил плохо.

– Геворг, что скажу – переведи ему, – сказал Андраник. – Бшаре Халил ты будешь?

– Да, – ответил Халил.

– Серобу-паше голову ты отрубил? Халил молчал.

– Ты разорил село Спахан? Ты перебил крестьян в этом селе и предал их огню в доме Макара?

Тот по-прежнему не отвечал, молча глядел в землю.

– Ты собирался с войском султана напасть на курдов дома Шеко?

– Хватит, хватит! Пришло мое время, вижу. Прошу только, не осквернять мой труп.

– Ты мертвому Роднику Серобу снес голову, а я тебе живому снесу… Геворг, сними с него башлык! – крикнул Андраник.

Геворг снял с Халила башлык. И так как Макар запаздывал, Андраник сам опустил клинок…

Марникский Похэ побежал чтобы подхватить откатившуюся голову, но я опередил – принес, отдал ее Андранику. Потом я поискал и нашел палку Андраника. Подаю палку ему, а он мне:

– Этот Хачасар вылечил меня, сын мой. Отпустила меня боль, не нужны мне более ни палка, ни горячий песок. Единственное, что мне сейчас нужно, – это мешок.

В это время в кустах что-то зашуршало. Мы тут же направили туда наши ружья.

– Не стреляйте, паши, я свой. – Из кустов вышел крестьянин – лицо перекошено от страха, в руках мешок. Пришел бедняга в лес набрать ягод боярышника и наткнулся на эту сцену.

На Хачасарe, повыше того места, где мы были, стояли палатки кочевников. Весть о случившемся уже дошла до них.

– Вставайте, джан-фидаи Халила-агу прикончили! – Люди бежали с горы на гору и скликали народ.

– Геворг, а паренек-то, видать, смелый, – про меня, значит. – Ежели б не он, голова Халила-аги скатилась бы в ущелье, ищи ее свищи. – Потом повернулся к растерявшемуся крестьянину и говорит: – Неси свои ягоды в чем хочешь. Считай, что я у тебя одолжил мешок.

Из Теснины вышел Гале с седлом Халила в руках – богатое седло, покрыто дорогим ковром. Какая-то лохматая собака шла рядом с ним, обнюхивая землю, и вдруг метнулась в ущелье. Чья была собака, так и не узнали.

– Геворг, а ведь ты у него что-то хотел спросить, – вспомнил Андраник.

– Что ж теперь у мертвого-то спрашивать. Я закинул мешок за спину, и мы пустились в путь, держа направление на Сасун.

Конь айсорского старейшины Быстрым шагом прошли мы горы Аваторика и повернули к селу Коп.

– Вон там живет Дуканэ Зефран, староста Шеника, – сказал Спаханац Макар, показывая рукой на дальние постройки – летние дачи, рассыпанные на склонах горы Куртик. – Там проходила битва «Семи Ложек», – продолжал старик.

В 1892 году между хошканскими вооруженными курдами и армянами произошла стычка. Побоище длилось несколько недель, а разгорелся весь сыр-бор из-за семи украденных ложек. В конце концов шеникцам удалось прогнать из своих гор хошканских курдов и отобрать у них украденные ложки.

Дядюшка Макар сказал, что сам он участвовал в этом сражении, дрался на стороне шеникцев и на спине у него до сих пор еще видны два рубца – память о тех горячих денечках.

– С того дня я не расставался с ружьем, – добавил старик.

Коп был одним из семи сел округа Арджнац и принадлежал Халилу-аге.

Староста этого села вместе со старостой Дхол-Таха, находившимся у него в гостях, сидели возле очага и курили трубки. О случившемся они еще ничего не знали.

После обычных приветствий Андраник обратился к копскому старосте:

– Что нового на свете, отец?

– Мы-то в доме сидим, а вы с улицы, новости с вами должны быть, – сказал староста. – Говорят, из Муша войско идет, чтобы расправиться с домом Шеко.

– Мы тоже слышали, но так ли это?

– Наш хозяин сейчас в Муше. Он получил три тыщи человек войска, да шестьсот всадников, да пушку, чтобы идти против Шеко. А вы зачем сюда пожаловали? Коп ведь Халила село.

– Ваш Халил сам нас пригласил сюда.

– Для чего это?

– На свидание.

– Наш Халил-ага? – вытаращил глаза староста Копа.

– Именно так.

– Наш Халил-ага получил из Полиса приказ снести тебе голову. После смерти Сероба с тобой расправиться не так уж и трудно. О свидании не может быть речи, неправда это. – Староста замолчал, нахмурился, постукивает ногой по ножке стула.

– Желаешь видеть своего хозяина? – спрашивает Андраник.

– Хозяина? Как это?

– Если желаешь, можешь увидеть.

Староста Копа, смущенный невозмутимым выражением лица Андраника, растерянно переводил глаза с одного на другого.

– А что, староста, может, Халил-ага в Копе? – спросил староста Дхол-Таха.

– Да что ты! Ежели бы ага был в Копе, все село бы знало об этом.

– А ведь он здесь, – сказал Геворг Чауш и, взяв у меня мешок, вытряхнул его содержимое на землю. – Вот ваш хозяин!

Староста Дхол-Таха скосил глаза и увидел голову Халила с вывалившимся языком. Староста Копа вытянулся, чтобы еще раз убедиться, что перед ним голова его хозяина. Вдруг он ударил себя трубкой по голове и вскричал!

– Лучше б ты… наелся!

Я подхватил свою ношу, и мы покинули дом старосты. Мы отошли на порядочное расстояние и вдруг видим – какой-то курд бежит с горы, оглашая окрестности криками:

– Радуйтесь, люди! Радуйтесь, армяне и курды Шеко! Фидаи убили Халила-агу. В брнашенской теснине перестрелка была! Дым в небо ударил! Порохом до сих пор пахнет!

– Ты сам своими глазами видел, что убили? – К нему бежал другой курд со стороны Семи Ложек.

– Видел, видел! Сам видел, как собака слизывала с земли кровь Халила! Черное горе опустилось на дом Халила и его жену.

– Ежели жена Халила в горе, пускай выходит замуж за меня! Уж я ее утешу, – отозвался второй курд и по сочной луговой траве Мркемузана побежал к Шенику сообщить дальше радостную весть.