<p>
– Лежит без движения, но дышит. Его вырвало. Любаша с ним.</p>
<p>
– Хорошо. Ждите. Сейчас принесут носилки.</p>
<p>
Через пять минут вдалеке за деревьями в небо взмыла первая ракета. Толик дал поправку по рации и, спустя пару минут, вторая ракета взвилась уже ближе. Всё это время девушки поддерживали голову их старшего друга, а Сергей с Димой спешно тушили костёр, собирая остатки пикника назад в корзины. Отдых не удался.</p>
<p>
Ровно через двенадцать минут к дереву, где лежал Егорович, подбежали солдаты во главе со старшим лейтенантом охраны, с которым друзья познакомились ещё у ворот комбината. Уложив бережно Егоровича на носилки, вся группа из восьми человек молча и быстро двинулась обратно, а старший лейтенант, захватив с собой оставшихся приятелей, через минуту последовал за ними. По пути Алёна и Люба рассказали офицеру, как это произошло, и он, всё время находясь на связи со штабом, передавал их слова Марку Даниловичу, который уже распорядился Евдокимовне, готовить палату для больного.</p>
<p>
Их встретил полковник.</p>
<p>
С этого дня Егорович находился под постоянным присмотром. А два дня спустя приступ случился с Анатолием.</p>
<p>
С теми же симптомами.</p>
<p>
…Над секретным проектом «Петля Мёбиуса» нависла тягостная волна чего-то нехорошего, таинственного и непредсказуемого.</p>
<p>
Он вступил в седьмую фазу своего существования.</p>
<p>
Последнюю.</p>
<p>
Глава 15</p>
<p>
Прошёл месяц.</p>
<p>
Весна в лесах наступила, как ей и полагалось в это время года, превращая все окружные лесные массивы в цветущий океан зелени. Егорович, а за ним через два дня и Анатолий благополучно перенесли приступы. Полковник пока отменил все перемещения путешественников, ожидая указаний из столицы, но Кремль почему-то молчал.</p>
<p>
Алёна вернулась к своим обязанностям, Любе был дан отпуск по беременности, а четверо друзей сидели по домам, скучая, то и дело приставая к Тимофею Федоровичу с просьбами отправить их хоть куда-нибудь, хотя бы в соседнее десятилетие, лишь бы не слоняться по территории базы без своей основной теперь «работы».</p>
<p>
Май месяц подходил к концу, а вестей из столицы всё не было.</p>
<p>
Анатолий, сам того не ведая, попал под обаяние дочки бабы Маши – всё той же Евдокимовны, которая заведовала всем хозяйством в больничном корпусе базы. Дочь звали Ларисой, она работала с матерью, но в эксперимент посвящена не была. Тихая, печальная в своей красоте девушка уже успела побывать замужем и остаться вдовой, она три года назад похоронила мужа – летчика-испытателя. Детей они завести не успели, ей шёл сейчас двадцать второй год и, увидев впервые Анатолия, бедное женское сердце, истосковавшееся по обыкновенной любви, воспылало вновь с новой силой, о чём сама Лариса и не подозревала до поры до времени. А когда, в силу обстоятельств, пришлось ухаживать за больным, они познакомились ближе, и вскоре у обоих проснулись чувства, которые впоследствии можно было назвать романтическими. Димка посмеивался над другом и показывал три пальца, очевидно, подразумевая, что их полку прибыло: назревала уже третья семья за время их участия в проекте.</p>
<p>
Профессор довольно потирал руки, полагая, что неприкаянным бобылем оставался теперь только Егорович, поскольку был самым старшим из двух смежных команд полковника. Однако это дело времени, как уверял он сам себя, безвылазно теперь находясь по вечерам в штабе, проверяя и перепроверяя все составляющие алгоритмы своего детища – секретного проекта «Петли Мёбиуса». Марк Данилович безотлучно находился при нём, либо не покидал стен лаборатории.</p>
<p>
База жила своей жизнью, всё вроде было как прежде, если не считать застоя в эксперименте и какого-то необъяснимого гнетущего чувства, овладевшего всеми участниками перебросок. Друзья собирались по вечерам у кого-нибудь дома, играли в бильярд, шахматы, волейбол, днём гуляли в лесу, ходили на рыбалку, иногда к ним присоединялся капитан, пока не отбыл в столицу по какому-то секретному поручению полковника.</p>
<p>
И тут это произошло.</p>
<p>
Двадцатого июня ровно в полдень стояла чудесная погода. Весь контингент базы выехал на двухсуточные учения, устраиваемые начальником гарнизона раз в полгода, поэтому Лариса на эти дни осталась без дела, столовая пустовала, и она все свои кулинарные способности перенесла к Толику в квартиру.</p>
<p>
За столом собрались друзья, вернувшиеся недавно с рыбалки, и Димка развивал тему, которую они начали ещё у реки. Девушки хлопотали на кухне.</p>
<p>
– Почему, я спрашиваю вас, – вопрошал он, – у нашего профессора не было таких же приступов, что и у нас? Он ведь тоже перемещался в наше с Толиком время, жил с нами в домике егерей, дышал тем же воздухом, ел ту же пищу… и ничего.</p>
<p>
– Наверное, не успело зацепить, – предположил Сергей, любопытно бросая взгляд на Любашу, которая уже ходила по кухне как колобок. Ещё не зная, что с ним произойдёт через минуту, он послал Алёне воздушный поцелуй, и уже было собрался продолжить комментарий, как вдруг покачнулся на стуле, как-то обмяк и, словно куль с песком, свалился под стол, прямо на ноги своих друзей. Никто ничего не понял в первый момент, затем все разом вскочили, бросились к упавшему, и принялись приводить его в чувство. Любаша, несмотря на свой живот, схватила аптечку, присела, положила голову Сергея себе на колени и дала понюхать нашатырного спирта. Реакции никакой не последовало. Парень лежал в неподвижности. Всё произошло так быстро и внезапно, что в первые мгновения никто не догадался позвонить по телефону, а когда Димка, наконец, придя в себя от растерянности шагнул к аппарату внутренней связи, и его скосило, будто вытолкнуло из пространства чьей-то невидимой силой. Съехав спиной по стене, он привалился боком к косяку проёма и затих, свесив голову набок и не подавая никаких признаков жизни.</p>
<p>
