<p>
Вначале завыла сирена.</p>
<p>
Капитан, только что проводивший путешественников вниз и оставшийся наверху проследить за возвращением холма на место, удивлённо уставился на сигнальные огни, пришедшие в движение. Алёна, Любаша и Евдокимовна – баба Маша из санитарной обслуги гарнизона, уже разошлись по своим рабочим местам. Тимофей Фёдорович с Марком Даниловичем после прощания вернулись в штаб-квартиру, и капитан должен был последовать за ними, как вдруг это произошло. К привычному мерному гулу примешивались какие-то посторонние ритмические звуки, которые он уже однажды слышал, когда из-под земли выскочила карета с неуправляемым экипажем. Сейчас было похожее. Послышался шум поднимающегося лифта, створки разъехались в стороны, и в проеме портала перемещения показались две фигуры, вывалившиеся прямо в руки капитана.</p>
<p>
– Доктора! – прокричал Толик. Димкина голова моталась из стороны в сторону, руки безвольно свисали к земле.</p>
<p>
– Что с ним?</p>
<p>
– Потерял сознание, прежде чем лечь в саркофаг, – отдуваясь и бережно кладя тело себе на колени, ответил тот. – Где Марк Данилович?</p>
<p>
– Я сейчас! – мгновенно оценив обстановку, рванулся к штабу капитан. – Они уже внутри. Погоди немного.</p>
<p>
Сирена продолжала выть. Из дверей казарм начали выходить удивленные солдаты. Дверь штаба распахнулась, и навстречу капитану выбежали полковник с главным врачом базы.</p>
<p>
Через минуту все столпились вокруг Димы и понесли его в лазарет.</p>
<p>
– Все вопросы потом! – прокричал Марк Данилович. – Немедленно в теплую палату. Уложить, укутать.</p>
<p>
Любаша кинулась за кислородной маской.</p>
<p>
Тимофей Фёдорович подхватил Толика под руку и тоже повел к лазарету, по пути осведомляясь о причине обморока.</p>
<p>
– Не знаю, – ответил Толик, устало присаживаясь на больничную койку. Алёна уже поднесла ему чай и остановилась в дверях, тревожно прислушиваясь к их разговору. – Не знаю, Тимофей Фёдорович. Упал и всё, даже не успев залезть в саркофаг. Я его подхватил – и наверх. А там же сейчас криогенная жидкость набирается, господи! – спохватился он.</p>
<p>
– Не переживай, – остановил его полковник. – Капитан уже внизу с инженерами. Отключат. Ты сам-то как?</p>
<p>
– А чёрт его знает, – поморщился ослабевший Толик. – Вроде и пронес-то его всего - ничего, а с ног валюсь от слабости. Голова раскалывается. И ведь переброска ещё не начиналась.</p>
<p>
В палату заглянул озабоченный Марк Данилович, проверил пульс, позвал Евдокимовну, наказал уложить Толика и сделать кардиограмму. Подозвав к себе Алену с Тимофеем Федоровичем, поделился информацией, предварительно успокоив Толика, что с его другом всё в порядке:</p>
<p>
– У Дмитрия непонятная потеря сознания. Буквально на ровном месте. Сейчас с ним санитары и Любаша. Что он рассказал, как это случилось? – указал врач на второго путешественника.</p>
<p>
Начальник проекта пересказал ему беседу с Толиком. Алёна ахнула и прижала платок к глазам.</p>
<p>
– Не бойся, дочка, – успокоил ее профессор. – Я знаю, о чём ты подумала. Если бы с Сергеем что-то подобное случилось – мы бы знали. В них вживлены чипы слежения, и мы постоянно знаем, где они находятся. Сбоев программы пока не было. Твой нареченный в безопасности. Тем более на даче в Кунцево, насколько я знаю, постоянно присутствуют кто-то из лечащих врачей Сталина. Иди к Любаше, забери её с собой, успокой, а мы сейчас наведаемся к Диме.</p>
<p>
Девушка ушла. Полковник и врач закурили.</p>
<p>
– Как думаешь, Марк Данилович, что с ним произошло?</p>
<p>
– Трудно сказать сразу, – ответил врач, выдувая дым в потолок, сторонясь и пропуская мимо себя Евдокимовну. – Анализы покажут. Пойдём, посмотрим на больного.</p>
<p>
Они вошли в палату. Рядом с постелью стояли врач, старшая медсестра и один из санитаров.</p>
<p>
Дима уже не хрипел. Грудь его мерно вздымалась и опускалась в такт успокоившегося дыхания.</p>
<p>
…Был вечер 29 февраля текущего високосного года.</p>
<p>
*** </p>
<p>
Он пришёл в себя часам к четырём утра.</p>
<p>
Всё это время, начиная со вчерашнего приступа, возле него дежурила Любаша, ни на минуту не оставляя его одного.</p>
<p>
Марк Данилович всю ночь провёл у себя в лаборатории, изучая анализы Димы, и всё больше и больше заходил в тупик, абсолютно не понимая, с чем он столкнулся. Подобное случилось впервые за все переброски. Что же за этим кроется? Раньше самочувствие у всех было отменное, разве что после пересылок чувствовалась тошнота и голод, но эти побочные эффекты были им заранее предусмотрены и изучены. Не было надобности даже проверять их медицинским осмотром, настолько было всё налажено и отработано.</p>
<p>
– Чёрт знает что такое, – пробормотал он, не веря своим глазам.</p>
<p>
*** </p>
<p>
С того злополучного дня прошло две недели.</p>
<p>
Никто толком не знал, что именно произошло с Димой, но приступы больше не повторялись. Дима после выписки чувствовал себя относительно нормально, если не считать частичной потери памяти во время приступа. Он абсолютно не помнил, что с ним произошло у саркофагов. Очнулся в палате и весьма удивился, что видит перед собой Любашу, а не, скажем, того же офицера штаба при адмирале Колчаке. Ему предписали домашний режим, и они эти дни только и делали, что выходили к озеру на ещё не растаявший лёд, бурили лунки и ловили рыбу, вчетвером, с Алёной, Любаней и Толиком. Капитан незримо всегда присутствовал где-то рядом. От вынужденного безделья и скуки Димка не находил себе места, но полковник настрого запретил даже близко приближаться к порталу перемещения. Все ждали возвращения первой команды: тогда уже Тимофей Фёдорович будет действовать сообразно новым сложившимся обстоятельствам.</p>
