ВОЛК И БАРАН* (Из Виктора Буше) Волк как-то драл с барана шкуру. Баран, конечно, верещал. Озлился волк: «Что воешь сдуру, Нахал! Деру тебя тебе ж во благо — Без шкуры легче — тесно в ней. Я эту тему на бумаге Могу развить тебе ясней». Бедняк баран, почти покойник, В ответ заблеял, чуть дыша: «Прошу вас, господин разбойник! Пусть ваша тема хороша — Но ваша справедливость волчья Сейчас едва ль мне по плечу… Ой-ой! Дерите лучше молча, Я тоже скоро замолчу». Когда-то волки просто драли Без объяснения причин… Для умных женщин и мужчин Другой не надобно морали. <1909> ОКТЯБРИСТЫ*
От старух до гимназистов — Все ругают октябристов, Справедливость позабыв. Разве раньше было мало Хитрецов с душою вялой, Лгущих всем наперерыв, И с наигранной осанкой, Без смущенья пред охранкой, С благородством на челе, Обвинявших вслух погоду, Не дающую народу Жить в довольстве и тепле? Мало ль было двоедушных, Теплых, ласковых, послушных С гуттаперчевой спиной, Не отдавших в пользу ближних Даже пары старых нижних И сочащих сладкий гной… Люди! будем справедливы. Октябристы лишь правдивы И собрали заодно — Все, что раньше от Адама До сегодняшнего срама Тайно пряталось на дно. А другое оправданье В том, что каждое созданье: Князь, профессор, трубочист — В те часы, когда он гадок, Лжив и черств и льстиво-сладок — Безусловно октябрист! <1908> МОЛИТВА* Благодарю Тебя, Создатель, Что я в житейской кутерьме Не депутат и не издатель И не сижу еще в тюрьме. Благодарю Тебя, могучий, Что мне не вырвали язык, Что я, как нищий, верю в случай И к всякой мерзости привык. Благодарю Тебя, Единый, Что в Третью Думу я не взят,— От всей души, с блаженной миной, Благодарю Тебя стократ. Благодарю Тебя, мой Боже, Что смертный час, гроза глупцов, Из разлагающейся кожи Исторгнет дух в конце концов. И вот тогда, молю беззвучно, Дай мне исчезнуть в черной мгле — В раю мне будет очень скучно, А ад я видел на земле. <1908> ВСЕ ТО ЖЕ* В Государ. Совете одним из первых будет разбираться дело о том, признаются ли Бестужевские курсы высшими. Спор этот ведется уже 7 лет. «Речь» В средневековье шум и гам Схоласты подняли в Париже: Какого роста был Адам? И был брюнет он или рыжий? Где был Господь (каков Париж!) До первых дней земли и неба? И причащается ли мышь, Поевшая святого хлеба?.. Возможно ль «высшими» иль нет Признать Бестужевские курсы? Иль, может быть, решит Совет Назвать их корпусом иль бурсой? Ведь курсы высшие — давно, И в самом высшем смысле слова, Ведь спорить с этим так смешно, Как называть реку коровой. Вставлять колеса в палки всем, Конечно, «высшее» призванье,— Но в данном случае совсем Бессильно старое брюзжанье. А, впрочем… средние века У нас гостят, как видно, цепко, Но ведь корова не река — И не в названье здесь зацепка… <1909> ВЕСЕЛАЯ НАГЛОСТЬ* «Русский народ мало трудится». Марков 2-й. Съезд дворян Ах, сквозь призму Кретинизма Гениально прост вопросец: Наш народ — не богоносец, А лентяй И слюнтяй. В самом деле — Еле-еле Ковырять в земле сухой Старомодною сохой — Не работа, А дремота. У француза — Кукуруза, Виноград да лесопилки, Паровые молотилки. А у нас — Лень да квас. Лежебокам За уроком — Что бы съездить за границу — К шведам, к немцам или в Ниццу? Не хотят — Пьют да спят. Иль со скуки Хоть науки Изучали бы, вороны: Философию, законы… Не желают: Презирают! Ну, ленивы! Даже «Нивы» Не хотят читать, обломы. С Мережковским незнакомы!! Только б жрать, Только б спать. Но сквозь призму Критицизма Вдруг вопрос родится яркий: Как у этаких, как Марков, Нет хвостов И клыков? <1909> |
