Старый Партридж вернулся, сдерживая удовлетворение. «Вот, сэр, что я сказал?»

Его лейтенант рискнул спросить: «А что, если власти будут возражать против наших поисков людей?»

Адам улыбнулся. «Мы, конечно же, найдём добровольцев!»

Они оба рассмеялись, а некоторые матросы переглянулись, когда вахтенным внизу позвонили, чтобы разойтись по своим каютам.

Когда Адам направился к трапу, старый хозяин проворчал: «Это больше похоже на правду, мистер Мартин. Это вернуло блеск в его глазах. И нам тоже лучше!»

«Как вы думаете, что его тревожит?»

Старый Партридж надул обветренные щеки и презрительно ответил: «Конечно же, женщина! Офицеры должны знать о таких вещах!»

В каюте, где слуга ждал его, чтобы подать завтрак, Адам вдруг вспомнил о дяде и великой любви, которой он так завидовал. Болито был на Мадейре и привёз Кэтрин веер и кружева. Возможно, если он сам сойдёт на берег, то найдёт что-нибудь серебряное, а может, и какое-нибудь украшение… Он отвернулся к кормовым окнам, чтобы слуга не увидел его лица. Она никогда не наденет его и не возьмёт у него. После её язвительного отказа он был безумцем, чтобы даже думать об этом.

Где-то в глубине его командования кто-то играл бодрую джигу на скрипке, а другой составлял ему компанию, напевая на свисток. Вскоре после Фритауна они пересекут экватор, где короля Нептуна и его двор будут приветствовать на борту, а с непосвященными будут обращаться грубо, согласно церемонии, которая проводилась на каждом королевском корабле с незапамятных времен.

Адам сел и уставился на жирную свинину на своей тарелке, которая словно жила своей жизнью, синхронно с крутыми движениями корабля.

Офицеры не были исключением. Он помнил, как, будучи лейтенантом, его раздели догола и чуть не задохнулся от той жижи, которой его «обрили». Это было просто, но моряки – простые люди. Это могло бы помочь сплотить его неопытную компанию. Он знал, что Старый Куропатка будет Нептуном. Он отодвинул еду. Он никак не мог выбросить девушку из головы.

Под укороченными парусами фрегат «Анемон» снова изменил курс для последнего захода на посадку. Остров Мадейра сиял в лучах послеполуденного солнца, его возвышающиеся, покрытые цветами холмы напоминали сказочные места.

«Палуба там!» Некоторые из не дежурных мужчин подняли головы, но большинство с жадностью смотрели на землю.

Впередсмотрящий звучал удивленно даже со своего головокружительного места на перекрестке деревьев.

«Боевой корабль, сэр! Линейный корабль!» — спросил лейтенант Мартин. «Один из наших, сэр?» Адам уставился на далёкий остров. «Не представляю, что здесь делает лайнер. У меня нет о нём информации. Откуда он? Из блокадной эскадры, идёт из Карибского моря? Вряд ли». Он взял подзорную трубу. «Я сам поднимусь наверх, Обри. Ты следи за курсом, пока я не скажу иначе».

Он выпрыгнул на бревенчатый настил, перекинув телескоп через плечо. Затем он посмотрел на своего старшего лейтенанта и тихо сказал: «По крайней мере, это покажет людям, что ими командует не калека!»

Высота никогда не беспокоила его, даже в молодости, в отличие от любимого дяди, который поведал ему о своих юношеских страхах перед командами наверх. Взглянув вниз, он увидел бледную волну, откатывающуюся от носа, крошечные фигурки на квартердеке и у трапа, ближайшего к острову. Добровольцы и наёмники, хорошие и плохие, и те, кто едва избежал палача. Их объединяло только одно: они должны были пройти испытание, чтобы корабль стал самым ценным в их жизни.

Он добрался до главных деревьев и кивнул впередсмотрящему, пожилому моряку по имени Беттс, у которого были глаза, как у поморника.

Адам спросил: «Тебя что-то беспокоит, Беттс?» Он открыл телескоп и закрепил одну его ногу вокруг опоры.

«Не знаю, сэр. Она выглядит как двухэтажная, но…»

Адам выровнял телескоп и подождал, пока Анемона поднимется из ленивого корыта.

«Это фрегат, Беттс. Вы были правы, что запутались». Он моргнул, проясняя зрение. Возможно, это была «Валькирия», о которой он так много слышал. Он тут же отбросил эту мысль. Его дядя наверняка сообщил бы об изменении планов в Гибралтаре. Французы, значит? Они не осмелятся; это было бы так же опасно, как лежать на подветренном берегу, если бы в поле зрения появился английский корабль вроде «Анемона». Он снова подставил подзорную трубу и затаил дыхание, когда лёгкий порыв ветра поднял флаг на корме другого корабля – звёздно-полосатый флаг нового американского флота.

Он захлопнул стекло и смотрел, как столь отчётливо виднеется вдали. И всё же этот старый моряк Беттс видел всё своими глазами, за исключением флага.

Он спустился по бакштагу и присоединился к своим офицерам на корме, чувствуя на себе любопытные взгляды людей, которых по большей части едва знал. И всё же.

Он повернулся к остальным: «Она янки. И большая».

Джервис Льюис, недавно назначенный третьим лейтенантом, только что вернувшийся из кают-компании другого корабля, спросил: «Нам пора выходить, сэр?»

Мартин посмотрел на него с презрением. «Мы не воюем, идиот!»

Хозяин невнятно пробормотал: «Насколько нам известно, сэр».

Адам мрачно улыбнулся. «На борту не было никакой активности. Она гостья». Обращаясь к первому лейтенанту, он добавил: «Помнишь? Хищники».

Он подошёл к поручню и взглянул вдоль главной палубы на длинные восемнадцатифунтовые орудия, угольно-чёрные под каждым трапом. «Приготовьте корабль к входу в гавань, мистер Мартин». Он оглянулся в поисках сигнальщика. «И, мистер Данвуди, поднимите новый флаг, чтобы продемонстрировать наши добрые намерения и подготовить команду. Будьте готовы подавать и принимать любые официальные сигналы!»

Офицеры поспешили уйти, обрадованные тем, что хоть что-то делают. Адам задумался. Обрадовался, что ему подсказали, что делать.

Лейтенант Мартин наблюдал за своим капитаном. Кем бы она ни была, если капитан прав, она будет горда видеть своего человека таким.

Адам сказал: «Я спущусь вниз и переоденусь. Передай слуге, чтобы он нашёл мне чистую рубашку». Он бросил последний взгляд на остров и подумал, что чувствует аромат цветов среди соляных наносов. Возможно, это было пустяк, но какое-то внутреннее предостережение, словно прикосновение стали, вырвало его из гнетущих мыслей.

Огромный якорь плюхнулся в чистую воду в тот самый момент, когда на баке прозвучали два удара колокола.

Солнце стояло высоко над закрученными верхушками мачт, и Адам вскоре осознал, что на нём тяжёлый фрак. Рубашка, найденная слугой, который, конечно же, не был Оззардом, уже прилегала к его коже.

Множество кораблей стояло на якоре и у причалов. Флаги всех мастей, суда были столь же разнообразны, как и люди, которые им служили.

Американский фрегат возвышался над всеми ними. На его широком форштевне, под развевающимся полосатым флагом, золотыми буквами было написано его имя – «Единство». Когда «Анемона» натянула якорный канат и степенно покачивалась над своим отражением, Адам увидел носовую часть корабля, выкрашенную в синий цвет и украшенную яркими золотыми звёздами. Носовая фигура изображала горожанина со свёрнутым свитком в поднятой руке – вероятно, героя или мученика, принявшего участие в восстании против короля Георга.

Лейтенант Мартин опустил рупор, когда последний парус был свернут и крепко привязан к рее. Они шли всё лучше и быстрее, подумал он, но ненамного.

Он сказал: «Я о ней не слышал, сэр».

"Я тоже. Судя по покрою, совсем новая, а посмотрите на её зубы. Двадцать четыре фунта, если я правильно помню!"

Льюис, новый третий лейтенант, важно сказал: «Я бы не хотел с ней связываться!» Но он замолчал, когда Адам посмотрел на него.

«Корабль закреплён, сэр!»

«Очень хорошо. Вышлите сторожевой катер на случай, если какой-нибудь безрассудный Джек попытается сбежать к нашему большому другу в страну свободы!»

Он говорил с горечью, и Мартин задавался вопросом, почему.

Боцманский помощник крикнул: «Они посылают шлюпку, сэр! Офицер на борту!»