Он лежал, глядя на танцующие тени, отбрасываемые одинокой свечой, и думал о том, как она стоит перед ним на коленях или лежит, беспорядочно разбросав по подушкам свои темные волосы, и ждет его, не стыдясь и даже гордясь телом, которое он будет исследовать до тех пор, пока не станет возможным больше откладывать.

Вскоре он уснул, и даже тогда она была с ним.

5. Никаких секретов

К середине августа 1809 года общее настроение населения Англии было апатичным и безразличным, за исключением тех, чьи близкие были на море или в армии за границей. После побед Уэлсли в Пиренейской войне и его возвращения домой для получения от короля титула герцога Веллингтона, настоящий враг, Франция, вдруг показался далёким. Только в лондонском Сити, в конторах и страховых компаниях, осознали истинный ущерб, нанесённый торговле и судоходству.

Болито дважды бывал в Адмиралтействе, где его встречали четверо их светлостей, двое из которых были старшими офицерами, а остальные – гражданскими лицами. Он был ошеломлён небрежностью, с которой, судя по всему, работала Адмиралтейская коллегия: каждую неделю эскадрильям и отдельным судам рассылались сотни инструкций и приказов, многие из которых к моменту доставки уже устарели.

Встретившись с Кэтрин, он был обеспокоен её нежеланием обсуждать визит в Зенорию. Он понял, что девушка всё ещё находится под впечатлением от семьи Кин, задыхается от их доброты; и когда они получили приглашение на крестины в Хэмпшире, он почувствовал, что настроение Кэтрин стало ещё хуже.

Он знал, что она обеспокоена отсутствием подтверждения его следующего назначения: известие об ухудшении здоровья Коллингвуда впервые сделало Средиземноморье возможным вариантом, и тем не менее Адмиралтейство, а некоторые говорили и сам король, чье психическое состояние, по слухам, ухудшалось, продолжали отклонить просьбу Коллингвуда об отзыве в Англию.

Он обсудил крестины с Кэтрин и еще больше почувствовал, что что-то не так.

Она прижалась к его ногам, спрятав лицо под волосами, и сказала: «Вэл так рад. Он хочет пригласить всех своих друзей, всех, кто сейчас в стране». Он услышал её нерешительность, когда она добавила: «Включая Адама».

«Это маловероятно, Кейт. Насколько я понимаю, у Анемон очень не хватает рабочих рук. Скорее всего, он будет искать замену вдали от берега. Капитан фрегата лучше всего себя чувствует, когда находится в море, и его не беспокоит адмирал!»

Она тихо сказала: «Тогда я благодарю Бога за это». Она посмотрела на него. «Я знаю, ты любишь его как сына, и я чувствую себя предательницей, когда говорю тебе такие вещи. Но я должна сказать тебе: мы поклялись, что не будет никаких секретов с самого начала».

Болито слушала, не перебивая: что она увидела на лице Адама на свадьбе в Зенноре; как она слышала о его визитах в дом и Фалмут, и о вспышке гнева на каком-то постоялом дворе, когда Адам обругал совершенно незнакомого человека за оскорбление семьи Болито, но утолил свой гнев, погасив пламя свечи в комнате, полной свидетелей. Зенория рассказала ей, что Адам даже недавно навещал её, приехав верхом из Портсмута, где Анемон принимала товары.

Болито погладил её по волосам, чтобы успокоить, но его мысли были в смятении. Что с ним случилось, что он ничего не заметил во время долгого обратного путешествия с Карибских островов? Неужели он видел только то, что хотел видеть? Его племянник всегда был беспокойным, с самого первого дня, как он присоединился к его кораблю тощим мичманом. Он никогда не думал, что он похож на своего брата Хью. И всё же… Хью всегда был вспыльчивым и не мог сдержать обиду, не выдавая её. Капитан Джеймс, их отец, называл это враждой, но, конечно же, дело было не только в этом.

Кэтрин воскликнула: «Зенории нужен собственный дом, где она могла бы быть собой. Она молода, дорогая.

Ричард, но ее опыт придал ей жажду жизни, которую семья Кин не понимает».

Настал день крестин, и, как и было обещано, они отправились в большой дом, куда приехало множество друзей, как местных, так и лондонских, чтобы почтить память мальчика, названного Перраном Августом в честь отца Кина. В маленькой деревенской церкви не хватило места для всех, но на территории дома еды и питья хватило бы на целый полк.

Болито обещал не намекать Зенории, что знает часть её тайны. Если Валентин Кин когда-нибудь узнает правду или хотя бы какой-нибудь извращённый слух о ней, неизвестно, чем это может закончиться.

Произошло несколько инцидентов, каждый из которых был незначительным, но достаточно, чтобы порадоваться решению вернуться в Челси в тот же день. Первый произошёл во время раздачи многочисленных подарков, привезённых доброжелателями: одни были очень ценными или передавались по наследству, другие же отличались особой теплотой, как, например, изящная резная лошадка с карточкой, написанной на ней скрюченным почерком Оззарда, что означало подарок от Оллдея, которого, как и Болито, Кин представил собравшимся как «двух мужчин, которые спасли мне жизнь, когда я думал, что всё потеряно».

Это случилось до того, как все ушли в церковь, и дверь комнаты была приоткрыта, так что Болито не смог проигнорировать гневный голос отца Кина.

«Иногда я думаю, что ты полный дурак! Королевский капитан и, безусловно, храбрец, но здравого смысла? У тебя нет того здравого смысла, с которым ты родился!» — Кэтрин потянула его за руку, но Болито услышал, как голос продолжил: «Почему бы тебе не подождать и не посмотреть, как мальчик будет развиваться, а? Хотелось бы, чтобы его имя последовало за моим в Сити или в юридической профессии. Не хочу видеть его в списке убитых или пропавших без вести!»

Причиной его гнева стал подарок Кина его маленькому сыну: великолепно сделанный кортик мичмана, который «он когда-нибудь будет носить с гордостью». Когда Кин показал им кортик, Болито заметил отчаяние на лице Зенории, заметил её быстрый взгляд на Кэтрин, возможно, её единственного настоящего друга.

Его тревожные мысли не утихали. Он вспомнил, как застал Адама пьяным в каюте по пути домой. Неужели это было всего два месяца назад? Мне следовало бы догадаться, я сам бросил ему вызов.

Ещё один инцидент, который, возможно, следовало ожидать. К Болито подошла женщина и, бросив на Кэтрин вызывающий взгляд, громко заявила: «Несколько дней назад я пила чай с вашей женой в Лондоне, сэр Ричард. Какое приятное событие!»

На ее щеках вспыхнули два ярких румянца, когда Болито тихо ответил: «Для тебя, осмелюсь сказать, так оно и есть».

Он видел выражения лиц и чувствовал подталкивания локтей среди гостей, но другие жители деревень выразили искреннее удовольствие от первой встречи с ними вместе.

«Не отпускай его, дорогая! Пусть другие сделают за него грязную работу!»

Анонимный голос крикнул откуда-то сзади: «Ура нашему Дику и его прекрасной леди!»

Очевидно, моряк, возможно, когда-то служивший с Болито. Он был словно призрак, зовущий всех остальных, кто больше никогда не увидит его лица.

Снова оказавшись в карете, напротив сидел Олдэй, крепко спящий и от которого сильно пахло ромом. Кэтрин тихо спросила: «Скоро мы узнаем?»

Болито сжал её руку. Ей не нужно было ничего объяснять. Это всегда было похоже на угрозу, пока они проживали каждый час каждого дня.

Он сказал: «Думаю, да. Сэр Пол Силлитоу говорил о новом флаг-лейтенанте, поэтому я подозреваю, что он знает больше, чем готов рассказать».

«Вы возьмете его племянника?»

«Не уверен. Иногда лучше не знать людей слишком хорошо, заботиться о них так, чтобы это могло ранить, даже вредить». Он помедлил. «Мы слишком много говорили об Индийском океане, чтобы это было совпадением. Быстрая операция по предотвращению дальнейших нападений на наши суда».

«Это будет означать возвращение в Кейптаун?»

Они оба замолчали, вновь переживая кошмар кораблекрушения.

Он сказал: «На этот раз мы будем на королевском корабле. Мы будем держаться подальше от стомильного рифа!»