Он ошибался, но с этим было трудно смириться.

Он наблюдал, как маленькие шлюпки тянут за собой захваченный французский фрегат «Ла Фортюн». Действительно, добыча. Это был риск, и он ясно видел лицо Адама Болито, читая отчёт. Но риск был предпринят умело. Если их светлости требовались ещё какие-то доказательства того, что дей Алжирский задумал ещё более опасные авантюры, то вот они.

Он вспомнил, как Бувери описал экспедицию по вырезанию. Принимать чью-либо сторону было неправильно, и Бетюн всегда презирал старших офицеров, которые так поступали, но Бувери создал впечатление, что захват фрегата был исключительно его собственной идеей.

Он повернулся спиной к величественной гавани и её разрушающимся древним укреплениям и ждал, пока глаза привыкнут к полумраку этой комнаты, которая была частью его официальной штаб-квартиры. Когда-то принадлежавшая богатому купцу, она была почти роскошной. В небольшом дворике даже был фонтан и балкон. В этом доме находилась комната, где Кэтрин Сомервелл нанесла свой последний визит любимому Ричарду.

Бетюн приказал держать её запертой и мог догадываться, что думают об этом его подчиненные. Он посетил эту комнату лишь однажды. Так тихо, так тихо, и всё же, когда он распахнул ставни, шум и суматоха Мальты, казалось, заполонили всё помещение. Это было жутко.

На столе стоял колокольчик. Стоило только позвонить, и появлялся слуга. Вина, может быть? Или чего покрепче? Он почти улыбнулся. Это тоже было на него не похоже; он слишком часто видел последствия неумеренности в Адмиралтействе.

Он подошёл к другому окну. Думая о жене в Англии и двух маленьких детях, он чувствовал лишь вину. Радовался ли он отъезду или не доверял своим чувствам к любовнице Ричарда Болито? Здесь это казалось абсурдным. Он обернулся, когда кто-то постучал в дверь.

Или это было так?

Это был его флаг-лейтенант, Чарльз Онслоу. Молодой, энергичный, внимательный. И скучный, такой скучный. Он был дальним родственником, и это назначение было одолжением его жены.

Онслоу стоял сразу за дверью, держа шляпу под мышкой, на его юношеском лице играла полуулыбка.

«Прошу прощения, что прерываю вас, сэр Грэм». Обычно он предварял любую реплику Бетьюну извинениями, в отличие от Онслоу, который, как он слышал, лаял на своих подчиненных. С одолжением или без, он от него избавится.

«Приветствую!» — Бетюн уставился на тяжёлый фрак, небрежно висевший на спинке стула. Многие офицеры завидовали ему и смотрели на него в надежде на продвижение по службе.

Мне здесь не место.

"Что это такое?"

«Доклад наблюдателя, сэр Грэм. Замечен «Unrivalled». Он войдёт в гавань ближе к вечеру, если ветер будет благоприятным».

Бетюн мысленно вернулся к настоящему. Непревзойденная покинула свой пост. У Адама, должно быть, была на то веская причина. Если нет…

Онслоу услужливо добавил: «У неё есть корабль в компании. Приз».

Возможно, ещё один из Алжира, хотя это казалось маловероятным. Он вспомнил слова Ричарда Болито о том, что, как бы ни было это непопулярно среди некоторых старших офицеров, голые основы письменных боевых инструкций не могут заменить инициативу капитана.

Всегда при условии, что цель оправдывает методы.

«Вы можете подать сигнал «Unrivalled», когда судно войдет в гавань. Капитан проведет ремонт здесь, когда будет удобно».

Онслоу нахмурился; возможно, он посчитал, что это слишком неторопливо. Слак.

Он обернулся в дверях. «Я совсем забыл, сэр Грэм». Он опустил глаза. «Лейтенант по имени Эйвери желает аудиенции с вами».

Бетюн сорвал рубашку с рёбер. «Как долго он ждал?»

«Секретарь передал сообщение через час. Я в то время разбирался с сигналами. Мне показалось, что это необычная просьба».

Он наслаждался этим. Он, как никто другой, знал, что Эвери был флаг-лейтенантом сэра Ричарда Болито. Он также знал, что Эвери добровольно остался на Мальте, чтобы предложить свою помощь и опыт, полученный им во время посещения львиного логова, Алжира.

«Попроси его подняться. Я сам перед ним извинюсь».

Это почти стоило того, чтобы увидеть, как упрек дошел до цели, словно выстрел перед бортовым залпом.

Он хотел поднять свое тяжелое пальто, но передумал.

Он услышал Эвери в коридоре; он узнал его неровную, шаркающую походку.

Эйвери замолчал и почти неуверенно оглядел комнату, словно морской офицер, не находящийся на своём месте на суше. Бетюн подумал, что ему придётся к этому привыкнуть.

Он с улыбкой протянул руку.

«Сожалею о задержке. Она была совершенно излишней». Он указал на конверт на столе. «Ваши приказы. Вы можете покинуть Мальту и сесть на ближайшее судно. Возвращайтесь домой. Вы и так уже сделали здесь более чем достаточно». Он увидел, как взгляд карих глаз наконец сфокусировался, словно мысли Эвери были где-то далеко.

«Спасибо, сэр Грэм. Я уже собирался уходить». Глаза пристально смотрели на него. «Я пришёл к вам, потому что…» Он помедлил.

Бетюн напрягся, предвкушая это. Эйвери наверняка знал это место. Комнату. Где теперь царила лишь тишина.

Эвери почти резко сказал: «Я слышал, что Unrivalled был замечен. С призом».

Бетюн не стал спрашивать, откуда он это знает, хотя ему самому только что рассказали. Это было нечто необъяснимое: таков был путь моряков, как он говорил, слышав, как это называл один старый адмирал.

Он сказал: «Простите меня. Я говорил о доме. Это было легкомысленно».

Эйвери смотрел на него без эмоций, слегка удивлённый тем, что он вообще помнит, не говоря уже о том, чтобы проявлять заботу. У него не было дома. Он жил в Фалмуте. Как часто говорил Олдей, «как один из семьи». Теперь семьи не стало.

Он пожал плечами. «Возможно, я здесь понадоблюсь. У меня есть предчувствие насчёт этого приза, мы обсуждали это с капитаном Болито. Он проницательный человек — его дядя гордился бы им».

Бетюн мягко сказал: «И о вас, я думаю». Он резко обернулся, когда в дверь снова постучали. «Входите!»

Это снова был Онслоу, его взгляд быстро перемещался с конверта на столе на растрепанную внешность адмирала, без сюртука в присутствии младшего офицера. Он полностью избегал смотреть на Эвери.

«Прошу прощения, сэр Грэм. Ещё один донос от наблюдателя. Замечена шхуна «Гертруда».

Бетюн развел руками. «Кажется, мы заняты!» Затем он повернулся к своему флаг-лейтенанту, и его разум внезапно прояснился. «Гертруда? Она, конечно, появится только через несколько дней, с ветром или без. Немедленно отправьте гонца к наблюдателю».

Онслоу с досадой добавил: «И капитан Бувери с «Матчлесса» здесь, сэр Грэм».

Эйвери сказал: «Я уйду, сэр».

Бетюн протянул руку.

«Поужинай со мной сегодня вечером. Здесь». Он знал, что Эвери недолюбливает Бувери, главным образом, как он подозревал, потому, что тот привёз его на Мальту с французским фрегатом, в то время как Эвери предпочёл бы компанию Адама. Та же связь, что объединяла их всех. Он позволил себе развить эту мысль. И Кэтрин, которая тронула всех нас.

Эйвери улыбнулся: «Мне бы это очень понравилось, сэр». И он говорил это всерьез.

Бетюн смотрел ему вслед и слышал неровные шаги удаляющихся людей. Многое предстояло сделать: неожиданное возвращение «Непревзойденного» и раннее прибытие курьерской шхуны «Гертруда». Депеши. Письма из Англии, приказы кораблям и людям под его командованием. Всё это могло подождать. Он пригласит Адама присоединиться к ним, а из вежливости – и своего флаг-капитана. Не проявляйте фаворитизма…

Сегодня вечером здесь будут и другие. Он посмотрел на пустой балкон и закрытые ставни. Возможно, их и не видно, но они, должно быть, совсем рядом.

Он понял, что Онслоу все еще там.

«Сейчас я пойду к капитану Бувери. После этого мы обсудим вино на вечер». Он натянул тяжёлое пальто с яркими эполетами и серебряными звёздами. Казалось, это изменило всех вокруг, но под ним он оставался тем же человеком.

Бедный Онслоу! Он был не совсем виноват. Он застал его у полуоткрытой двери.