Его спутник что-то пробормотал, и он с грацией снял треуголку. Его седые волосы и потрёпанный мундир не соответствовали этому моменту; он снова стал молодым лейтенантом. И это были его люди.

Он протянул ей руку, и на мгновение она увидела, как он пошатнулся, пока она не потянулась к нему и не взяла его руку в свою.

«Добро пожаловать». Он очень нежно поцеловал ей руку. Никто по-прежнему не произнёс ни слова и не пошевелился. Словно эта зарисовка была запечатлена во времени, как эти обрывочные, гордые напоминания о том, кто пришёл почтить её память.

Затем он сказал: «Мы все знали сэра Ричарда. Некоторые из нас служили вместе с ним или под его началом. Он бы хотел, чтобы вас сегодня встретили именно так».

Она услышала шаги рядом с собой и поняла, что это Силлитоу.

Она пробормотала: «Я думала… я думала…»

Он просунул руку ей под локоть и сказал: «Я знаю, о чём ты подумала. О чём ты должна была подумать».

Не глядя выше или дальше наблюдающих фигур, он понял, что огромные двери открылись.

Он сказал: «Спасибо, господа. Ни у одной адмиральской дамы не могло быть более храброго почётного караула!»

На лицах появились улыбки, и один мужчина протянул руку, чтобы коснуться платья Кэтрин, пробормотал что-то, лучезарно улыбаясь, в то время как по его щекам струились слёзы. Она сняла чёрную вуаль и посмотрела вверх по ступенькам.

«У меня нет слов, лейтенант. Но позже…» Но седовласого офицера не было, или, может быть, её взгляд был слишком затуманен, чтобы что-то разглядеть. Значит, призрак. Как те, кто лежал рядом с Ричардом.

«Примите меня, пожалуйста».

Она не услышала ни удивления, пронесшегося по этому высокому месту, словно внезапный ветер по сухим листьям, ни восхищения, ни возмущения, ни гневного разочарования, когда Силлитоу вел ее к своей скамье, которая в противном случае была бы пуста.

Она сжала левую руку в правой, чувствуя кольцо, которое ее возлюбленный надел на нее в день свадьбы Зенории Кин.

В глазах Бога мы женаты.

Она не могла смотреть вперед и не осмеливалась думать о том, что было в прошлом, о том, чего она никогда не сможет вернуть.

Это был гордый день для Ричарда и всех тех, кто его любил.

И только в этот момент они будут вместе.

Перед самым рассветом ветер в полную силу дал о себе знать. Джошуа Кристи, немногословный штурман «Непревзойденного», не находил утешения в том, что его предсказания сбылись, ведь это был враг. Другие, возможно, боялись грохота пушек и ножа хирурга, но Кристи был моряком до мозга костей, как и большинство его предков, и считал капризы погоды своими врагами. Ухватившись за стойку, чтобы удержаться на шатающейся палубе, он смотрел на небо, пылающее, как расплавленная медь, а под ним, словно уже превратившиеся в пепел, плыли длинные тёмные облака.

Во время средней вахты они убавили паруса; он слышал, как капитан отдавал приказы, когда спешил в штурманскую рубку, чтобы забрать свои драгоценные инструменты.

Капитан, казалось, вполне мог донести свои непосредственные требования. На первый взгляд, «Непревзойденный» был умным и дисциплинированным кораблём. На первый взгляд. Но Кристи знала, что это только на первый взгляд. Пока люди не пройдут все испытания до предела, они не узнают. Это был всё ещё новый корабль, и, как любой другой, его сила зависела лишь от людей, которые ему служили, и от командной цепочки, которая направляла их так же надёжно, как любой руль. Если только…

Капитан уже был здесь, его старый морской китель развевался на ветру, тёмные волосы прилипли к лицу от брызг. Даже они в странном свете казались каплями меди.

«Пусть она упадёт с мыса, мистер Кристи! Держим курс на юго-запад через юг!»

Еще больше мужчин побежали к фалам и брасам, некоторые из них были лишь полуодеты после срочного вызова всей команды.

Кристи крикнула: «Всё ещё держимся, сэр! Она долго не сможет держаться так круто к ветру!»

Капитан, казалось, уловил его слова, а затем повернулся к нему. Кристи проверил момент, словно измеряя глубину или ориентируясь по компасу.

«Мы могли бы развернуться и пойти на него, сэр». Он замялся, пытаясь уловить треск и грохот парусов, гул натянутого такелажа. «Или мы могли бы лечь в дрейф под плотно зарифленным грот-топселем!»

Гэлбрейт кричал, чтобы ему подмогли, а несколько безымянных фигур находились на мачте бизань-марсе, обрезая порванные такелажные снасти.

Кристи услышал, как капитан сказал: «Нет. Мы будем держаться как можно ближе». Он смотрел на качающиеся реи, и от каждого их отвратительного движения казалось, будто корабль вышел из-под контроля.

Но на большом двухколесном судне было еще двое мужчин, и когда над ними и квартирмейстерами нависла сплошная завеса брызг, они стали похожи на выживших, цепляющихся за опрокидывающиеся обломки судна.

Адам Болито наблюдал, как группа моряков закрепляла сети для гамаков. Это не было жизненно важным. Моряки уже спали в мокрых гамаках и будут спать снова. Но это придавало им смысл жизни, занимало их, когда даже сейчас среди них мог бродить страх.

«Непревзойденный» сильно накренился, его подветренный фальшборт был почти затоплен, вода хлынула мимо передних карронад и сбивала людей с ног, словно кегли.

Он затаил дыхание, считая секунды, пока нос судна снова опускался, а корпус задрожал, ударившись о твердую воду, словно судно выбросилось на берег.

Он сложил ладони чашечкой. «Пока Т'ганс'л не унесён!» Он увидел, что Гэлбрейт смотрит на него. «Оставь! Не стоит рисковать жизнями!»

Он наблюдал, как парус разрушается, словно его разрывали на части гигантские невидимые руки, пока не остались только клочья.

Мужчины уже карабкались по шлюпочному ярусу, подгоняемые мощным ревом боцмана. Если шлюпка сорвалась с места, она бы взбесилась на палубе, калеча и убивая, если бы её не закрепили.

Он услышал крик Партриджа: «Сделай из тебя чертового моряка, черт возьми, если я этого не сделаю!»

Старый Странас тоже был там. Он тащился от орудия к орудию, проверял каждый затворный трос, следя за тем, чтобы его снаряжение не потерялось и не повредилось.

Адам вздрогнул, ощутив ледяную воду, обволакивающую его позвоночник и ягодицы. Но дело было не в этом. Это было безумие, восторг, которого он не испытывал с тех пор, как потерял Анемону.

Основа корабля — профессионалы. Они никогда не ломались.

Мичман Филдинг был сбит вбок блоком, висевшим на обломке фала. Матрос схватил его за руку и поднял на ноги. Адам узнал в нём одного из тех, кого должны были высечь. Сегодня… Он даже увидел, как тот ухмыльнулся. Как Джаго. Усмешливо. Презрительно.

Ему словно бы слышался голос Джона Оллдея, когда они служили вместе. Его краткий обзор возможностей корабля и его недостатков.

Может быть, за самой большой честью, но впереди — лучшие люди!

Теперь он видел горизонт, размытый брызгами, корчащийся в яростном свете. Лица людей, тела, мокрые и избитые, у некоторых ногти вырваны из-за истерзанного брезента, который они сжимали и пинали, чтобы подчиниться, их мир был ограничен головокружительно шатающимся реем, их сила была силой тех, кто был с ними наверху.

Но стоило ли оно того? Рисковать всем, всем, ради хрупкой веры?

Мимо него пробежал боцман-помощник, выставив вперёд одну руку, с беззвучным ртом, когда ярость ветра переросла в безумный вопль. Адаму показалось, что он видел, как что-то упало, вероятно, с грот-марса-рея, едва издав всплеск, и было залито водой, отступившей от форштевня.

Даже крика не было. Падение, вероятно, убило его. Но что, если он доживёт до того, чтобы вынырнуть на поверхность и увидеть, как его корабль уже исчезает в шторме?

Это случалось достаточно часто, но сухопутные жители никогда не задумывались об этом, видя королевский корабль, гордо проплывающий на безопасном расстоянии.

Мичман Беллэрс вытер лицо рукавом и выдохнул: «Так больше продолжаться не может!»