– Рад был познакомиться, граф, графиня, – поднимается и прощается с моими родителями легким наклоном головы.

Едва заметно кивает и мне, уходит.

А я чуть ли не падаю на его место.

– Очень приятный молодой человек, – мама смотрит вслед Грессу, – Тарлон, ты не слишком много значения придаешь легендам, которых даже толком не знаешь?

– Мелидора! – папа сурово смотрит на нее. – С каких пор жена подвергает сомнению слова мужа, да еще и в свете?

– Прости, дорогой, эти разговоры уместнее вести в своей семье, – соглашается матушка.

– И что, папа, ты откажешь приличному мужчине от дома из-за такой ерунды? – в отличие от мамы я не такая сдержанная. В глазах закипают слезы.

– Мейлина! – мама смотрит на меня с укором. – Недопустимо подвергать родительскую волю сомнению. Разве так мы тебя воспитывали?

Им ничего не докажешь. Тем более сейчас, когда вокруг столько людей. Пусть они нас и не слышат, но есть.

Глотаю слезы и прошу разрешения отойти.

Хочу найти Грессана, но когда справляюсь о нем у слуги, узнаю, что лорд Адилор только что попрощался с молодоженами и уехал.

2.4

Дома отец отказывает мне в разговоре.

– Незачем обсуждать это! – произносит он сурово. – Настойчивость с которой ты пытаешься протащить в наш дом этого мужчину, теперь кажется мне просто подозрительной!

– А как по мне, странно оказывать в гостеприимстве аристократу из древнего рода, потому что твоему деду не нравилась его фамилия!

Несусь в свою комнату, с грохотом захлопываю за собой дверь. Опускаюсь на кровать и реву.

Мое сердце готово разорваться от несправедливости этого мира.

Я и сама не могу объяснить, почему так важно увидеть Грессана Адилора. Чем он так меня притягивает? Словно околдовал.

Никогда не понимала девиц, которые влюблялись и забывали об учебе и прочих делах. А теперь сама стала одной из них.

Привожу себя в порядок, прячусь в одеяло, как в гнездышко. Засыпаю в слезах. А на рассвете меня будит стук в окошко. Моя комната на втором этаже, высоких деревьев рядом не растет. Становится жутковато, но я высовываю нос из одеяла. Любопытно, что там такое. Да и стекло в нашем доме закаленное магией. Его не пробить ни непогоде, ни грабителям. Окно закрыто, меня не достать.

Вижу птичку, совершенно очаровательную, ярко-синюю, с пышным и забавным хохолком. В лапках держит свиток с красной печатью.

Не тороплюсь ее пускать. Такие милашки могут таить опасность, приятный и безобидный вид обезоруживает и лишает бдительности куда больше, чем приставленный к горлу нож.

С другой стороны, что может делать свиток от неизвестного?

Бегу к комоду, выдвигаю верхнюю полку, на которой мой оберег. Мама просит брать его с собой, когда я отправляюсь на прогулки верхом или по морю.

Вещица очень старая, поцарапанная когтями времени, потускневшая от многочисленных карманов и потерявшая изначальный цвет от пальцев моих предков. Отполированная и местами вытертая, так что даже орнамент стерт. Когда-то это был кулон, но ушко для крепления шнурка или цепочки давно отломано.

Неровная круглая основа с нанесенным выпуклым деревом. Кряжистым, с широким стволом и раскидистой кроной. По краю была вязь, которой сейчас почти не разобрать, а с задней стороны волшебный символ.

Этот невзрачный талисман создает вокруг своего хозяина защитное поле.

А чтобы стать владельцем этого артефакта, надо активировать его своей кровью. Она стирает информацию о прежних обладателях кулона. Я эту процедуру прошла в пять лет. До сих пор помню, как было жутко. Но очень хотелось стать причастной к древней родовой магии.

Когда-нибудь сама передам кулон своему первенцу.

Сжав талисман в кулаке, подхожу к окну, открываю. Пернатый вестник влетает в комнату. Открывает клюв, издает заливистую трель.

– Как ты красиво поешь, – хвалю птичку, – но нам стоит быть тише, пока никто не услышал.

Посланник будто понимает меня. Смолкает и хитро глядит почти черными глазами-бусинками.

Подлетает ближе, вкладывает в протянутую руку свиток, а затем садится на комод и принимается важно по нему прохаживаться.

– Ждешь ответа? – догадываюсь я.

Удивительно, но крылатый мне кивнул!

Тут уж я без колебаний берусь за свиток. На печати выдавлены буквы Г.А.

Грессан Адилор?

В волнении и нетерпении срываю ее, разворачиваю листок.

“Дражайшая мийсти Теллет, Мейлина! Надеюсь, вы не сочтете слишком большой дерзостью мое послание вам. А если и сочтете, что ж, люблю быть дерзким. Я не мог уехать из Келледона, не попытавшись поговорить с вами. Если вам интересно мое общество так же, как мне ваше, буду ждать вас в саду вашего поместья, возле старого колодца. Как мне удалось узнать, это не самое посещаемое место и нас никто не увидит. Если согласны, назначьте день и час. Я буду в Келледоне еще три дня.

Ваш преданный друг Г.А.”

Он тоже думает обо мне!

Стою, прижав его письмо к груди, затем подношу к лицу. Чувствую запах ароматической воды Грессана.

Сердце колотится. Хочется подпрыгивать до потолка, но очаровательный посланник ждет моего ответа.

Достаю письменные принадлежности, недолго думая, назначаю встречу на сегодняшний вечер, на закате.

Посмотрю на него еще разок и пойму, наваждение это или нечто большее. Нечто настоящее.

До вечера я стараюсь себя отвлечь разными мыслями и занятиями, чтобы не мечтать о предстоящей встрече.

Как только горизонт окаймляется красным, я украдкой выскальзываю из дома. В родовом имении мне знаком каждый уголок

Я отважно и, вероятно, очень глупо, бегу навстречу неизвестному. Судьбе или ее иллюзии.

Он выходит из-за ствола древнего платана.

Подходит, целует кончики пальцев моей правой руки. По телу проходит волна дрожи и предвкушения. Только бы он не заметил! Но на это вряд ли можно рассчитывать.

– Как вы сюда попали незамеченным?

– Последовал вашему примеру, – он улыбается, – перелез через забор. И постарался не надевать ничего пышного.

Мы отходим к неприметной скамейке, спрятанной даже не в беседке, а сплетенном из ивовых прутьев коконе, увитом плющом.

– Простите, что отбыл со свадьбы, не попрощавшись, – серьезно говорит Гресс.

– Я все понимаю, – усмехаюсь невесело, – мой отец принял вас неласково.

– Он защищает самое дорогое, и в этом плане я на его стороне. Надеюсь, когда выясню историю этой вражды поколений, все разрешится. И я буду принят в вашем доме, Мейлина.

Смотрю на него и понимаю, что хочу сейчас лишь одного. Сидеть вот так, рядом, наслаждаться летним вечером. Чтобы он держал мою руку и говорил, говорил.

– Вы тоже это чувствуете? – спрашивает он. – Эту невозможность разойтись по сторонам.

Киваю.

– Простите, Мейлина, – вдруг говорит Грессан.

– За что? – не понимаю я и начинаю тревожиться.

– За то, что я сейчас сделаю, – глухо шепчет Гресс, а затем легко обнимает меня и касается губ своими.

Первый в моей жизни поцелуй прекрасен. Он захватывает полностью, отрезая все мысли и сомнения.

Все происходит правильно, это действительно моя судьба. Наша.

Неумело отвечаю на поцелуй.

А потом меня уносит в небеса. Это любовь, внезапная, роковая и вечная. Любовь с первого взгляда и до последнего вздоха.

А разве бывает иначе?

До отъезда Грессана мы видимся трижды. Все там же, в нашем саду.

Наши встречи – это разговоры и поцелуи.

Грессан говорит, что чувствует себя влюбленным мальчишкой. Я вскружила ему голову.

Накануне отъезда он делает мне подарок. Брошь в виде цветка, усыпанного бриллиантами.

– Я хотел бы осыпать тебя драгоценностями с утра до ночи, – шепчет он, – но увы, пока это будет лишь во вред тебе, моя Мейлина. Сколько всего желаю я тебе показать! Подняться в поднебесье на воздушном шаре, опуститься в защитном пузыре на дно океана. Совершить кругосветное путешествие на корабле.