Я стала искать хоть какую-то подсказку, кому принадлежит этот дом, и заметила фотографию — ту самую, что раньше делали в торговых центрах. Мальчишке на ней было лет восемь — между возрастом Грейси и Клем, — но я бы узнала Кая где угодно. Темные волосы, янтарные глаза.

Вот только не было той кривоватой улыбки, которую я любила. Всё тело мальчика было напряжено. И я поняла почему. Мужчина за его спиной сжимал плечо и в глазах Рекса Блэквуда читалось чистое зло. Рене же, напротив, выглядела отрешенной, взгляд стеклянный. Вероятно, под кайфом.

— Это был твой дом? — прохрипела я. Что бы этот ублюдок ни вколол мне, горло снова саднило.

Рене кивнула, глаза покраснели от слез.

— Ты все еще владеешь им? — Я пыталась сложить картину воедино, но мысль, что Рене могла удержать дом, вместо того чтобы продать его ради дозы или чего угодно еще, казалась нелепой.

Она покачала головой.

— Продала?

Снова нет.

— Банк отобрал?

Кивок.

Значит, либо банк перепродал его со всем содержимым, либо здесь кто-то поселился незаконно.

— Ты видела, кто нас забрал? — спросила я.

Рене отчаянно закивала, глаза расширились.

— Ты его знаешь?

Ее губы сжались, будто она пыталась вспомнить, но потом она покачала головой.

Значит, не из тех, кто был связан с ней и Рексом раньше. Наверняка что-то, связанное с подпольными боями.

Я проверила, насколько туго связана. Пластик врезался в кожу — больно до крови. Кому бы мы ни попались, ему было наплевать, пострадаю я или нет. Что неудивительно.

Я затаилась и прислушалась. Кажется, поблизости никого не было. С заклеенными окнами было не понять, есть ли поблизости люди, способные услышать крик, или я только выдам себя.

Я снова посмотрела на Рене. — Здесь есть другие дома? Кто-нибудь услышит, если я закричу?

Ее янтарно-карие глаза наполнились слезами. Она покачала головой.

Черт. Я дернула сильнее — бесполезно. Только кожу содрала.

— Можешь попробовать зубами разорвать повязку?

Я не знала, что нам даст возможность говорить, но хоть какой-то шанс придумать план.

Рене нахмурилась, но все же вцепилась зубами в ткань, пока я осматривала комнату. Передо мной были входная дверь и боковая — обе видны. Если кто войдет, я замечу. И тут я увидела другое.

Камеры.

Самые обычные, какие ставят, чтобы смотреть за питомцами. Одна из них дернулась — и кровь застыла в жилах. Роудс как-то купила такую, чтобы наблюдать за своей собакой Бисквит, и я знала: через них можно не только смотреть, но и слушать.

Я склонила голову, надеясь, что человек по ту сторону не умеет читать по губам.

— Здесь камеры, — прошептала я.

Рене застыла.

— Продолжай снимать повязку, — процедила я сквозь зубы.

Она кивнула, вся дрожа, но продолжила. Зубами поддела ткань, и та наконец поддалась — половина упала вниз. Достаточно, чтобы говорить.

— Он нас убьет, — прошептала она.

— Как он выглядит?

— Я... у него татуировки, и он злой. Он…

Входная дверь с грохотом распахнулась и ударилась о стену.

— Злой? Я не злой. Я вершитель справедливости.

Я попыталась сложить пазл в голове. Я узнала человека в дверях и не узнала одновременно. В его карих глазах бушевала такая ярость, какой я никогда раньше не видела.

— Эван? — хрипло прошептала я.

48 Кай

Люди. Так много гребаных людей.

И ни один из них не знал хоть что-то, что могло бы привести нас к Фэллон. Ни один не имел понятия, кто этот чудовище.

Провод питания камеры у ворот был перерезан. У похитителя был либо мой код от сигнализации, либо умение его взломать — скорее второе, если верить словам Декса, что у них, скорее всего, есть технические навыки. Он всё ещё возился с усилением защиты.

Но у нас всё равно не было ничего. Перед глазами всё плыло, пока люди сновали по комнате в отделении шерифа. Выглядело это место как обычная переговорная, но сейчас оно стало штабом. Мы воевали с неизвестным врагом, которого не могли ни увидеть, ни понять.

Я ничего не чувствовал. Всё во мне будто вырубилось, окаменело. Потому что я не мог существовать в мире без Фэллон — моего воробья, моего убежища.

Декс сидел за столом, перед ним два ноутбука. Один экран менялся сам собой — будто шёл какой-то поиск. Пальцы Декса метались по клавишам второго, иногда замирая, словно мозгу нужно было догнать скорость рук.

Энсон мерил шагами пространство перед доской с уликами, двигаясь в своём ритме — похожем на ритм Декса, но всё же другом. Иногда он резко останавливался, вглядывался в фото или отчёт, собирая в уме куски пазла, как умел только он.

Габриель тихо говорил с несколькими помощниками, лицо — каменное. Харрисон Флетчер был в больнице, цеплялся за жизнь. Никто не знал, выживет ли он, и весь отдел это чувствовал.

Передо мной мелькнула фигура, но я не сразу понял, кто это. Пришлось моргнуть несколько раз, прежде чем я различил тёмные волосы, зелёные глаза и знакомое выражение беспокойства.

Трейс.

— Говори со мной, — сказал он тихо.

Эти слова ударили будто кулаком. Он не понимал, насколько они близки к тем, что всегда говорила Фэллон. «Расскажи мне».

Это мягкое требование было сильнее любого приказа в моей жизни. И теперь я не знал, услышу ли я его снова.

— Я сейчас не важен, — мой голос звучал мёртво, даже для меня самого. В нём не было ни света, ни жизни.

— Ты всегда важен, — возразил Трейс.

Я просто смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова. Потому что всё, что имело значение, — это Фэллон. Она и безопасность моих сестёр. Хоть я и знал, что девчонки под защитой. Команда Холта Хартли из Anchor Security уже прибыла, мой дом кишел копами. Там же было и большинство семьи Колсон. Все ждали.

Где-то внутри поднялось мерзкое чувство, и в голове зазвучали старые голоса: «Ты всё портишь. Всё, к чему прикасаешься. И всегда будешь».

Я почти поверил этим лживым шепотам.

Но тут в памяти всплыл голос Фэллон:

«Сильный. Смелый. Добрый. Нежный. Забавный. Умный. Красивый. Любящий. Всё, о чём я могла мечтать. Всё, что я хотела бы для себя. Для девочек».

Фэллон никогда бы не позволила мне сдаться тьме. Никогда бы не захотела, чтобы я дал демонам победить. Так что ради неё — я буду драться.

— Я не могу её потерять, — выдохнул я. Голос был едва слышен, что-то между шёпотом и хрипом, но внутри это прозвучало как рёв.

Трейс подошёл ближе и сжал мои плечи.

— Ты не потеряешь. Никто из нас её не потеряет.

— Я любил её с того момента, как впервые увидел, — хрипло сказал я. — Она стояла у ручья и кричала. В ней было столько боли. И правды. Я никогда не знал никого, кто был бы таким настоящим.

Трейс нахмурился.

— Кричала?

— Через пару лет после того, как потеряла отца и брата. Не хотела нагружать других. Просто... должна была выпустить всё изнутри.

В его глазах мелькнуло понимание.

— И с тобой она могла это сделать.

Он не спрашивал, но я всё равно кивнул.

— И я с ней. Может, потому что в тот момент она была такой яростной, бесстрашной. Ей было всё равно, что подумают другие. Она чувствовала и не прятала. И я понял, что могу выложить перед ней всё. Она видела меня и не судила.

— Значит, вы… — Трейс сглотнул. — Вы знали друг друга ещё до того, как ты переехал к Норе?

— В тот день, когда мой отец попытался меня убить… — глаза обожгло, но я удержался. — Я поцеловал Фэллон впервые. И будто душа очистилась. Она дала мне воздух.

— Кай, — хрипло выдохнул Трейс.

— Ты же знаешь правила. Я не мог рисковать, что кто-то узнает, и меня выкинут из дома Норы. Кому, кроме неё, нужен был бы парень с таким прошлым?

Глаза Трейса блеснули, но он не ослабил хватку.

— Значит, вы оба отпустили то, чего хотели.

— Я не думал, что заслуживаю её. Думал, испорчу, запятнаю, утяну за собой в ту тьму, что тяну с детства. И, наверное, частично был прав…