Коуп бросил мне взгляд, в котором читалось: сейчас он устроит подкол.

— Ешь за двоих, Фэл?

У меня отвисла челюсть, и мама резко повернулась к нему.

— Это вовсе не шутка.

— О, да ладно, — пробормотал Коуп. — Фэл даже парня еще не целовала. Думаю, тебе не о чем беспокоиться.

Щёки мои залила жара, потому что он был прав. Наверное, поэтому его слова ранили так сильно. Всем остальным в семье как будто легко давались отношения или по крайней мере им было много предложений. Трейс встречался с одной и той же девушкой со времени колледжа. У Шепа всегда было множество поклонниц. Девчонки каждый день караулили у шкафчика Коупа. Даже Роудс было изрядно внимания со стороны парней. И я была уверена, что даже Арден нашла бы поклонников, если бы когда-нибудь ушла с нашей территории.

Но мне это никогда не давалось легко. Я была немного неловкой. Меня не интересовали те же вещи, что и большинство ребят в моём классе. Просто… это не казалось важным. И мне мешала застенчивость с незнакомцами. Чаще всего я просто растворялась на заднем плане.

Схватив сэндвичи, я сунула их в рюкзак и выскочила на крыльцо. Ступив на ступени, я почувствовала, как в уголках глаз щекочет жжение слёз. Какой же это был пустяк.

— Фэл, подожди, — крикнул Коуп из-за спины.

Я не остановилась — не что-то я стремилась куда-то бежать. Ранчо Колсон было в нескольких километрах от города, и мой единственный побег мог бы быть в пастбища с лошадьми или скотом. Я замедлилась у линии забора и уставилась на горизонт. Утром горы Монарх были ошеломляюще красивы; их величие и мощь напоминали, насколько огромен мир за пределами наших оград.

Коуп подошёл рядом и некоторое время молчал.

— Я — придурок.

Я не ответила.

— Эпический придурок. И я отдам тебе свои Lucky Charms на следующие две недели в качестве возмещения.

Мои губы чуть скривились.

— Высшая кара.

— Не шучу, — пробормотал он и толкнул меня плечом. — Прости. Любой парень был бы счастлив идти с тобой рядом. Но я ему задам, если он попытается что-то.

Я скорчила рожицу Коупу.

— А сколько же девушек целовал ты? — вызвала я его.

— Мне семнадцать. Это другое, — ответил он.

— Как скажешь, — пробурчала я.

Коуп накинул руку на мои плечи.

— Простила?

Я глянула на него.

— Не уверена. А ты купишь мне молочный коктейль после школы?

— Lucky Charms и молочный коктейль? — уточнил он.

— Ты был придурком эпических масштабов, — напомнила я.

Коуп расхохотался и дернул меня за ухо.

— У неё поставлены жёсткие условия, — пробормотал он.

— Коуп! — взвизгнула я.

— Не волосы, — закричала Роудс. — Это уже издевательство над мучением.

Я вырывалась из его захвата.

— Я положу блёстки в твой гель для волос! — пригрозила я.

Коуп расхохотался.

— Я не пользуюсь гелем для волос.

— Тогда в лосьон для тела.

— Преврати его в фею-нифму, — подбодрила Роудс.

Коуп отпустил меня.

— Беспощадны.

Я поправила волосы.

— И не забывай это.

Прозвенел второй звонок, и в коридоры хлынули ученики. Ребята останавливались у шкафчиков, чтобы сложить книги, достать деньги на обед или еду из дома. Почти все, кроме меня. Я держала рюкзак на плечах и лавировала между потоками тел, стараясь не попасться на глаза учителям, которые могли бы спросить, почему я не иду в столовую.

Кого я обманывала? Никто бы меня не остановил. Они бы решили, что я работаю над школьным проектом или добираю часы за домашку. И не то чтобы это было совсем неправдой. Просто — не вся правда.

— Фэл!

Мои мышцы невольно напряглись, услышав голос Ро над гулом толпы. Я могла бы сделать вид, что не слышала, но Роудс была настойчива и всё равно бы пошла за мной. Я замедлилась в боковом коридоре, выйдя из людского потока.

— Быстро же ты носишься, особенно для такой крохи, — выдохнула Роудс, едва переводя дыхание.

— Что случилось? — спросила я, стараясь звучать беззаботно.

Ро прищурилась на меня так, как умеет только лучшая подруга.

— Куда направляешься?

— Есть одно дело на этот обед, — уклончиво ответила я.

— И что за дело? — прищурилась она сильнее.

Я не ответила сразу.

Родс тяжело вздохнула.

— Ты уже недели не появляешься на обеде. Что происходит?

Я обмотала ремешок рюкзака вокруг пальцев и натянула его.

— Я репетиторствую.

Брови Ро удивленно приподнялись.

— И почему ты просто не сказала?

— Он не хочет, чтобы кто-то знал, что ему тяжело. Вот и всё.

Один уголок её губ дрогнул.

— Он, да?

Мои щеки запылали.

— Это не то, о чем ты подумала. — Хоть я и хотела бы, чтобы было. Но даже без поцелуев и украденных взглядов нас связывало нечто большее — понимание, которого я не чувствовала ни с кем другим. Даже с Роудс.

— Я просто дразню, — сказала Ро. — Если кто спросит, прикрою тебя.

Я улыбнулась и пошла дальше по коридору.

— Ты — лучшая из лучших, — крикнула я.

— Я знаю! — отозвалась Ро.

Проверяя, нет ли поблизости учителей, я выскользнула через боковую дверь и трусцой пересекла футбольное поле, направляясь к лесу. Как только ступила под деревья, вдохнула глубже. Чистый горный воздух, запах сосен, прилипший к каждой ветке, шум ручья вдали — всё это мгновенно возвращало покой.

Я петляла между деревьями по тропинке, знакомой до последнего камешка. Это была моя тропа побега с самого начала учебного года. Только я не знала тогда, что она не только моя.

Сердце дрогнуло, когда я увидела его — сидящего на бревне. Я узнала его мгновенно, даже со спины, даже с капюшоном, надвинутым на голову. Кайлер Блэквуд был из тех, кого не спутаешь. Он был крупнее большинства парней из нашей школы, но дело было не только в этом.

От него исходила энергия, плотная, почти ощутимая — словно воздух вокруг потрескивал. Он двигался по жизни с хищной настороженностью, и люди держались от него подальше. Но я никогда не боялась Кайлера. Он был настоящим. Не натягивал улыбку, когда не чувствовал её. Не притворялся, что всё хорошо, если было плохо. Он просто был. И это восхищало меня.

Под ногами захрустели листья, и Кайлер повернул голову, обнажив часть лица в тени капюшона. Даже наполовину скрытое, оно сразу выдало: что-то не так.

— Привет, Воробышек.

Я ничего не ответила — просто подошла ближе и опустилась рядом с ним на бревно. Рюкзак упал к ногам.

— Расскажи, — тихо сказала я.

Кайлер пожал плечами и ответил вопросом:

— Нарисовала что-нибудь новое?

Он был единственным, кому я сама показывала свои рисунки. Иногда жить в выдуманном мире — там, где не умирают родители и братья, где детей не бьют и не бросают, — было проще. Я снова и снова рисовала один дом. Сказочный. Дом, где не случалось ничего плохого. Что-то среднее между викторианским и ремесленным стилем, с бирюзовыми стенами и яркими цветами, оплетающими фасад.

Я не была особенно талантлива, но этот дом я научилась рисовать идеально. Это был мой способ сбежать. Только за последние месяцы этот побег изменился. Потому что теперь Кайлер стал его частью.

Я чувствовала его боль, её глухие волны. Он сидел, упершись ладонью в шершавую кору бревна. Костяшки сбиты — ничего нового, он часто дрался, и в зале, и вне его. Но на этот раз кровь ещё не успела засохнуть.

Мне до судорог хотелось промыть раны. Я давно носила в рюкзаке аптечку именно для этого. Но сейчас было не время. Потому что боль, терзавшая его, была куда глубже.

Я придвинулась ближе и зацепила его мизинец своим, слегка сжала. Это был наш знак — я рядом. Если мне нужно было вылить злость за то, что я потеряла отца и Джейкоба, или рассказать, как я переживаю за кого-то из семьи… Если Кайлеру нужно было выплеснуть все, что он терпел дома: отцовские кулаки, материнскую ненависть… Мы всегда были друг у друга.

— Расскажи, — повторила я чуть хрипло, почти умоляюще.

Он повернулся ко мне. И тогда я увидела это.