Фэллон всхлипывала, вцепившись в меня, словно в спасательный круг.

— Ты ранена? Скажи, где больно.

— Н-н-нет... не больно, — с трудом выговорила она, пока сирены становились все громче.

Я посмотрел вдоль дороги, пытаясь разглядеть, не преследует ли её кто-нибудь, но вокруг не было ни души.

Я провел рукой по её лицу, хотел немного отстранить, чтобы рассмотреть, и тут заметил это. Кожа была неестественно бледной, а вокруг шеи — багровые следы. Ярость вскипела во мне, и стоило огромных усилий загнать её обратно — туда, где живут демоны.

— Воробышек, — прохрипел я. — Твоя чертова шея.

— Я... я в порядке.

Вот она — пытается успокоить меня, когда кто-то только что душил её так, что лопнули сосуды под кожей.

— Ты не в порядке, — прорычал я.

Где-то хлопнула дверь, и ближайшая сирена смолкла.

— Кай?

Я обернулся, не отпуская Фэллон. Какое-то смутное чувство подсказало, что это заместитель Флетчер идет к нам, но я смог произнести только одно:

— Кто-то только что пытался убить мою жену.

42 Фэллон

Я наблюдала, как борьба Кая разыгрывается в татуированных пальцах, сжимающих мои. Ярко-белое больничное одеяло, которое добрая медсестра набросила на меня, когда я начала дрожать, служило сценой для этого представления. Он изо всех сил старался держать мои пальцы легко, но сжатие медленно усиливалось — в его руках брала верх либо ярость, либо страх. Потом ему приходилось принудительно ослабить хватку, и всё повторялось заново.

За годы я изучила пальцы Кайла: длинные и крепкие, мозолистые и широкие. Я видела, как он потихоньку добавлял татуировки, штрих за штрихом. Но я что-то упустила.

Я уставилась на палец с чёрным металлическим кольцом и лоскутами татуировок под ним. Это была гобеленная мозаика скрытых рисунков. Я заметила ещё одного воробья, выглядывающего из путаницы лоз и листьев, и инициалы, спрятанные в их изгибах. Ф.К.

— Ты носишь меня на безымянном пальце, — выдавила я.

Звук моего голоса заставил Кая поморщиться, и я не винила его. С каждым часом становилось всё хуже. Взгляд Кая скользнул к его руке.

— Есть только один человек, которого я когда-либо хотел видеть на нём.

Но в том, как он произнёс эти слова, чувствовалась какая-то до костей печаль — она покрывала каждую слог.

Я сильно сжала его руку, чтобы он понял: я держусь.

— Со мной всё в порядке.

Никто не спорил насчёт того, что меня нужно отвезти в больницу. Приехала скорая, и Кай сел в кузов вместе со мной. Демоны в его взгляде говорили мне не сопротивляться.

— Ты этого не знаешь. Нам предстоит КТ, чтобы убедиться, что с твоим чертовым мозгом всё в порядке. Так что ты не знаешь.

— Кайлер, — прошептала я.

Он провёл свободной рукой по лицу.

— Извини. Тебе не нужно этого. Не нужно…

Я снова сжала его руку, вложив в это всю силу.

— Позволь мне сказать, что мне нужно. Прямо сейчас мне нужно, чтобы ты был здесь и держал меня за руку. Чтобы ты не прятал от меня то, что чувствуешь.

Кай встретил мой взгляд, его янтарные глаза пылали.

— Последнее тебе не дам. Не сейчас.

Я поняла — он не доверяет себе. Думает, что, если выпустить это наружу, оно утопит его.

Я водила пальцем круги по тылу его руки.

— Ладно. Не сейчас.

Штора раздвинулась в тот момент, когда он резким кивком указал мне на это.

— Тук-тук, — прозвучал женский голос, когда она вошла в маленький бокс. На вид ей было около пятнадцати? нет — середина пятидесятых: золотистая кожа и тёмные волосы с серебристыми прядями. — Я доктор Алварес. Как вы себя чувствуете, мисс Колсон?

— Пожалуйста, — прохрипела я. — Зовите меня Фэллон. Горло немного болит, но это всё.

— Раньше она морщилась, — вступил Кай. — Вы не могли бы дать ей обезболивающее?

Выражение доктора Алварес смягчилось.

— Болит ли что-нибудь кроме горла?

Я покачала головой и пожалела о движении, когда шея опомнилась.

— Только горло и шея. Может, немного болит от удара об стену.

Рука Кая судорожно сжалась вокруг моей.

— Хорошо. — Доктор Алварес подошла ко мне, вынула из кармана карманный фонарик. — Есть ли сейчас головокружение или тошнота?

— Нет.

Она направила свет в один глаз, затем в другой.

— Хорошая новость: по результатам КТ мозг выглядит совершенно здоровым и без повреждений. Я не вижу признаков сотрясения. Горло должно пройти через пару дней, но синяки на шее могут держаться пару недель.

Она мягко улыбнулась.

— Пейте больше чая с мёдом. Мягкая пища — суп, картофельное пюре. Можно принимать ибупрофен и парацетамол, а если будет хуже, я выпишу рецепт на более сильное обезболивающее.

— Вам не нужно…

— Воробышек, — оборвал меня Кай.

В его голосе звучала такая мольба, что я не решилась спорить.

— Принимать не обязательно, если не хочешь, но лучше иметь его на всякий случай. Есть ли риск зависимости? — спросила доктор Алварес. — Мы составим план, если есть опасения.

— Нет, ничего такого. Просто думаю, что мне оно не понадобится.

— Хорошо, тогда мы выпишем его на всякий случай. Если боль достигнет шести по шкале от одного до десяти, прошу — принимай. Подходит?

Я кивнула, и боль в шее усилилась.

Кай посмотрел на врача.

— Вы совершенно уверены, что нам не о чем беспокоиться? Может, есть то, чего не показывает КТ? Нужны ли дополнительные тесты? Я могу оплатить сам.

Мягкое выражение лица доктора переключилось на Кая.

— Мы ничего тревожного не видим. Такие инциденты всегда пугают, но Фэллон повезло. Она защищалась. Ей удалось уйти. Если появится спутанность сознания, рвота или головокружение — приведите её снова. Но я не ожидаю таких симптомов.

— Может, всё-таки оставить её под наблюдением, на всякий случай…

— Кайлер, — мягко сказала я. — Я не хочу оставаться в больнице. Хочу домой, в нашу кровать.

— Отдых — лучшее сейчас для Фэллон. И дома она, вероятно, лучше выспится, — отметила доктор Алварес. — Знаю, доктор Эйвери — ваш семейный врач. Уверена, он может навестить вас завтра.

— Я сейчас напишу ему, — сказал Кай, доставая телефон и раздражённо печатая одной рукой, всё ещё держа меня за руку другой.

Я умоляюще посмотрела на доктора Алварес, надеясь, что та поймёт, о чём я прошу.

Она слегка кивнула и повернулась к Каю. Когда он закончил текст, она сказала:

— Фэллон будет в полном порядке. Ей повезло, что вы рядом и приглядываете за ней.

Взгляд Кая на мгновение скользнул к доктору — в янтарных глазах был торжествующий мучительный вид.

— Вы правы. С ней всё будет в порядке.

Ни один из нас не заметил, что он промолчал относительно второй части её фразы. Доктор прочистила горло.

— Ладно. Я подготовлю бумаги на выписку. У вас в вестибюле целая команда ждёт. Хотите, чтобы я их оповестила?

Кай отодвинул стул.

— Я сам.

Я хотела было возразить, но быстро замолчала.

Кай наклонился, его взгляд зацепился за мою шею, когда он подошёл ближе. Он коснулся моих висков губами.

— Скоро вернусь.

Доктор Алварес задержалась, пока Кай выходил из бокса. Она послала мне понимающий взгляд.

— Тяжело тем, кто считает своим долгом защищать нас. Когда с нами случается что-то плохое, они воспринимают это как личную неудачу. Дайте ему время и убедитесь, что он поговорит с кем-то.

Она говорила как человек с личным опытом, и та боль опустилась глубже в мою грудь.

— Я постараюсь… Я просто… это ведь не его вина. Но он всё равно примет это на себя.

Она сжала мою руку.

— Не позволяйте ему.

Глаза мои наполнились слезами, когда доктор покинула комнату, потому что я знала: демоны Кая завладели им. Мне придётся отбивать каждого из них.

Закутавшись в одеяла, я глубже зарылась в диван — в окружении всей семьи Колсонов, кроме Трейса и Энсона. Спрятать девочек от происходящего не было никакой возможности. Стоило им увидеть мою шею — и всё стало бы ясно. Элли и мама подготовили их как могли, но, когда они меня увидели, все трое расплакались.