Она сжала меня крепче, поднимая мой взгляд к себе.

— Люди думают, что я эмпат, но на самом деле — это ты. Ты впитываешь чувства всех вокруг, входишь с ними в их тьму и показываешь, что с ней можно справиться.

Я уткнулся лбом в её лоб, губами коснулся её.

— Я люблю тебя, Воробышек.

— Моё всё, — прошептала она.

— Чёрт, у меня текут глаза, — пробормотал Габриэль.

Энсон хлопнул его по спине.

— Проживи это, брат.

Трейс покачал головой.

— Что с тобой случилось?

— Тот же вопрос, — раздался новый голос. — Раньше он общался только хрипами и сердитыми мордами. А теперь улыбается.

Появился Декс, с привычной сумкой через плечо — сочетание, которое я вряд ли мог себе представить: высокий, широкий, с телосложением человека, который не чужд спортзалу; одновременно он был похож на смесь горца, байкера и профессора.

На носу у него сидели проволочные очки, а чернила татуировок выглядывали из-под рукавов и покрывали руки и пальцы. Он был в джинсах, трекинговых ботинках и куртке для активного отдыха, а на футболке было написано: «Взлом. Потому что бить людей не одобряют».

— Забудьте про странные улыбки Энсона. Он пытается устроить сватовство, — сказал Трейс, вставая со стула и подходя к Дексу.

Декс пожал его руку тёплым рукопожатием.

— В прошлый раз он пытался меня обнять. Это уже за гранью.

Энсон встал и подошёл к другу.

— Готовься — я попробую снова.

Декс рассмеялся, но в ответ дал дружеское объятие.

— По крайней мере, ты предупредил на этот раз.

Габриэль поднял руку в салюте.

— Спасибо, что бросил всё и приехал сюда.

— Ну, — сказал Декс, снимая сумку, — моё время в ФБР наконец закончилось, так что у меня появилось время.

Глаза Энсона вспыхнули.

— Серьёзно?

— Обещал им десять лет. Это закончилось ровно две недели назад.

На лице Энсона отразилась озабоченность.

— Как ты к этому относишься?

— Честно? Непривычно — не ощущать их тени за собой. Но приятно.

Фэллон нахмурилась.

— Ты ведь не хотел работать в ФБР?

Уголок рта Декса дернулся.

— У меня особо не было выбора. В университете поймали, как я врывался в их файлы, и им это не понравилось.

Челюсть Фэллон отвисла.

— Ты взламывал ФБР?

Он пожал плечами.

— Мне было скучно.

— Вот что бывает, когда гениев не дают чем-то заняться, — пробормотал Энсон.

Бровь Трейса приподнялась.

— Скажи это тому, у кого IQ зашкаливает.

— Я теперь исправившийся гений, — объяснил Энсон.

— Ладно, давайте применим мозги и разберёмся, что здесь происходит, — мрачно пробормотал Габриэль.

Весёлость с лица Декса исчезла. Он вытащил планшет и опустился на табурет.

— Камеры расположены так, что злоумышленника не видно.

Я стиснул зубы.

— Даже у ворот?

— Нет, — ответил Декс, быстро постукивая по экрану планшета. — Думаю, он перелез через забор. Похоже, знал, где находятся камеры. И, скорее всего, взломал твою систему. Она не то чтобы устойчива к хакерам.

Я выругался.

— Думаешь, сможешь это исправить?

Глаза Декса засветились, как у ребёнка на Рождество.

— С превеликим удовольствием.

— О, черт, — пробормотал Энсон. — Он сейчас устроит апокалипсис и запустит вирус, который сотрёт в пыль любого, кто попытается взломать твою сеть.

— Не надо гнать на мои хобби, — отозвался Декс, не поднимая глаз.

— Ладно, хватит. Соберитесь, — приказал Трейс. — Энсон, ты спросил, не навредил ли Кай кому-то на подпольных боях. Почему?

Энсон снова обхватил ладонями кружку.

— Всё это слишком похоже на месть. На того, кто мстит участникам тех боёв. Но теперь этот человек нацелен именно на тебя. Он говорит, что ты не заслуживаешь хорошего в своей жизни. Это личное.

Пальцы Фэллон переплелись с моими.

— Всё в порядке. Просто постарайся вспомнить, что можешь.

Я кивнул коротко, рывком.

— Я причинил боль многим, и многие причинили её мне. Пару человек попали в больницу, но, насколько знаю, никому я не нанёс непоправимого вреда.

Энсон нахмурился.

— А кто-то, кого ты победил? Кто был отчаянно нужен этот выигрыш?

Я провёл рукой по лицу.

— Каждый, кто туда записывался, был в отчаянии. Кому-то нужны были деньги, кому-то — способ выпустить наружу ту тьму, что жила внутри…

— Если твоя победа стала для кого-то травмой, ему хватило бы малого, чтобы зациклиться на тебе. А если он уже зафиксировался на цели, то, скорее всего, наблюдает за тобой. Твоя женитьба, семья — это могло его спровоцировать, — объяснил Энсон.

Мир вокруг словно растворился, а в животе опустился свинцовый ком. Люди из того мира, что я оставил позади, были худшими из худших. И я знал: они не остановятся ни перед чем, чтобы уничтожить того, кого сочтут врагом. Особенно если у него есть хоть искра того, чего у них никогда не будет. Счастья.

38 Кай

Голова гудела, будто внутри кто-то мерно бил в барабан. Я опёрся на кухонную стойку, стараясь отдышаться. Дом, наконец, стих. Криминалисты собрали все улики во дворе, а Трейс, Габриэль, Энсон и Декс поехали на участок — наверняка, чтобы обсудить всё без нас с Фэллон.

Может, так и лучше. Но даже в этой тишине гул в голове не утихал — будто барабанщик из любимой Арден дэт-метал-группы отбивал соло прямо по моему черепу. Мы всерьёз начали думать о том, чтобы перевезти девочек на ранчо Колсонов, пока этого психа не поймают, — и от одной мысли об этом боль только усиливалась.

Взгляд зацепился за движение — вспышка светлых волос и глаза, в которых будто отражалось небо. Фэллон подошла ко мне, протянув стакан колы со льдом и две таблетки. Я взял их из её рук.

— Откуда ты знала?

— Потому что я тебя знаю.

Я сделал глоток, проглотил таблетки и просто смотрел на женщину, о которой когда-то даже не смел мечтать, но которая — чудом — теперь была моей.

Фэллон зацепила пальцами мои передние карманы.

— Расскажи.

Это были слова, что мы повторяли друг другу с тех пор, как ей было четырнадцать, а мне шестнадцать. Единственная фраза, что осталась неизменной за все эти годы — приглашение к честности.

А может, и разрешение быть собой — без прикрас, даже если правда уродлива. Самый большой подарок, который мы когда-либо друг другу делали.

— Такое чувство, будто те глупые решения будут преследовать меня вечно, — сказал я глухо. — Я почти потерял сестер из-за них. И всё ещё могу. Напугал Нору и Лолли до смерти. Потерял тебя.

Пальцы Фэллон крепче вцепились в ткань моих джинсов.

— Ты не терял меня. Я здесь.

— Потерял слишком надолго, — прошептал я. — Ты была так близко… будто я мог дотянуться, но руки были связаны. Всё, что оставалось — держаться за воспоминание о тебе, как о тайном убежище в моей голове. Лежал ночами, снова и снова переживая те украденные моменты у ручья. Они помогли мне выжить.

Фэллон долго смотрела мне в глаза.

— Хочешь сделать со мной кое-что?

Ответ выбил меня из колеи. Один уголок губ приподнялся.

— Если ты про исследование возможностей той огромной ванны наверху — я согласен.

Смех, лёгкий, как воздух, вырвался у неё, будто весь мрак вокруг нас просто растворился.

— Искушаешь, но нет, не это.

Я провёл рукой по её щеке, вонзая пальцы в шелковистые пряди.

— Тогда что у тебя на уме, красавица?

— Я хочу, чтобы ты сделал мне татуировку.

Под кожей будто вспыхнул ток — смесь шока и желания.

— Ты ведь ненавидишь иглы.

— Ненавижу.

— Ты даже не можешь смотреть, когда тебе делают укол или берут кровь.

Фэллон бросила на меня свирепый взгляд.

— Мне не обязательно смотреть, чтобы сделать татуировку.

Я усмехнулся.

— Обычно люди любят удостовериться, что я не порчу им кожу навсегда.

Она потянула меня за карманы сильнее.