— Орен? Из Reapers? — Матео, тренировавшийся с Сереной, резко повернулся к нам. Его глаза потемнели. — Скажи, что ты не связываешься с этим уродом.

— Доверься, я делаю всё, чтобы он исчез, — буркнул я.

В глазах Серены мелькнула тревога.

— Мне нужно что-то знать?

— Пока нет. Пусть Трейс разберётся, — ответил я. Это был единственный разумный вариант. Я не мог рисковать и разруливать сам.

Напряжение в плечах Серены немного спало.

— Хорошо. И если он сунется сюда — я сама с ним поговорю.

Я ухмыльнулся.

— Он тебя до смерти боится. Не сунется.

— Любой, у кого есть мозги, боится Сер, — крикнул Эван, не отрываясь от мешка.

Серена хищно улыбнулась.

— И не забудь об этом.

Матео подмигнул ей.

— Можешь хоть завтра избить меня, Сер.

Она швырнула в него полотенце.

— В душ, Казанова.

Матео, смеясь, побежал в ту сторону.

— Люблю, когда ты меня наказываешь!

Эван захлебнулся от смеха, а Серена только покачала головой.

— Я за бумаги возьмусь. Кричите, если понадоблюсь.

Когда она ушла, а Эван снова заработал по груше, мы с Джерико залезли во второй ринг. Я вставил капу, поставил бутылку с водой на край и натянул перчатки.

Джерико снова окинул меня взглядом.

— Ты точно в том состоянии, чтобы это делать?

— Мне это нужно. — Всё просто. Нужно выпустить то, что гудит внутри. Это был единственный безопасный способ. Ну или набить себе ещё татуировку, но места уже почти не осталось.

Джерико секунду колебался, будто искал ответ у меня на лице.

— Тогда разговариваем, пока дерёмся.

Я нахмурился.

— Ты кто теперь, мой психотерапевт?

— Иногда, — пожал плечами он и встал в стойку.

Он был прав. И, наверное, понимал лучше многих. Не насилие, не дом — а то, что мы видели и делали. Он знал, какая грань делает нас опасными. И насколько легко её переступить.

Я вышел в центр ринга и сделал пару пробных джэбов — Джерико без труда их отбил. Ответил своими.

— Ты вообще уверен, что потянешь троих девчонок? — бросил он. — У тебя же однушка.

Капа заскрипела у меня между зубами.

— Есть другое место. Дом.

Брови у Джерико поползли вверх.

— Серьезно?

Я кивнул.

— У тебя есть дом, но ты живешь в своей конуре? — не унимался он. — Я так и не понял, почему ты не купил что-нибудь нормальное. Ты же не бедствуешь.

Он знал, что говорил правду. Мы работали слишком близко — он видел, сколько я беру за работу, какие контракты подписываю, какие лицензионные сделки у меня есть.

— Моя квартира не конура, — процедил я и врезал ему в рёбра для наглядности.

— Эй, — застонал он, отступая. — Там семьдесят квадратных метров, чувак. И ванна размером с шкаф.

— Да ну тебя, — буркнул я.

Он попробовал подсечь, но я легко ушёл. Джерико поднял руки, снова уходя в защиту.

— А может, ты не купил ничего лучше, потому что в глубине души считаешь, будто не заслужил?

Чёрт.

Эти слова ударили сильнее любого кулака. Но всё же — не совсем так. Я просто не знал, что делать с большим домом. Когда закончил проект с подрядчиками из Портленда, понял, что не смогу там жить. Он был идеален, но всякий раз, когда я проходил по комнатам, внутри пустело. Слишком ясно ощущалось, чего мне не хватает. Чего никогда не будет.

— Дело не в этом, — сказал я, нанося хук. Джерико легко увернулся.

— Как скажешь, — ответил он и всадил мне удар в почку, отчего я скривился. — Что за процедура вообще? Опека, подача документов и всё такое.

Капа снова зажалась между зубами.

Он заметил.

— Что?

— Может быть сложно. С моей историей. С тем, как я выгляжу на бумаге.

Он отправил кросс в плечо, я увернулся.

— Ублюдки.

— У Фэл есть идея, — тихо сказал я, убедившись, что никто не слышит. Не должен был даже рассказывать Джерико, но молчать больше не мог. Он знал, кем мы были друг для друга с Фэл.

Улыбка мелькнула в его чёрной от капы пасти.

— Конечно, есть. Я бы за неё проголосовал, если бы она баллотировалась в президенты.

— Она думает, нам стоит пожениться.

Джерико застыл, руки опустились, челюсть отвисла.

— Что?

Я кивнул.

— Говорит, на бумаге дом будет выглядеть стабильнее. Только до тех пор, пока мне не одобрят опеку.

Он провёл рукой по лицу.

— И как ты к этому относишься?

— Я сделаю всё ради своих сестёр. — Всё равно, что я их даже не видел. Я знал, что значит расти у Рене. Знал, через что они прошли. И готов был на всё, лишь бы им больше не пришлось это терпеть.

Джерико выпрямился, вперив в меня взгляд.

— Это не ответ.

— Это игра с огнём, — хрипло сказал я. Но правда была куда хуже. Я и так каждый день боролся с собой рядом с Фэл. А жить с ней под одной крышей? Видеть её каждый день? Это было бы искушением для святого. А потом, когда она уйдёт, пустота станет невыносимой.

— Не понимаю, — покачал он головой. — Вы же взрослые. Я вижу, как она на тебя смотрит. Она не переставала тебя любить ни на секунду. И не представляю женщины лучше — умная, сильная, смешная, красивая до чертиков. Почему ты просто не попробуешь по-настоящему?

Что-то обожгло внутри, боль надежды, на которую нельзя было опереться.

— Не могу, — выдохнул я.

Джерико просто смотрел.

Огонь внутри разгорался, расползаясь по венам, обжигая изнутри.

— Я всё испорчу. А потерять её не могу. Не могу потерять Фэл. Не могу потерять ту семью, что она мне дала. Я этого не переживу.

— Кай…

— Не надо, — оборвал я. — Просто не могу, ясно?

Он помолчал.

— Ладно. Но ты же понимаешь, что она когда-нибудь пойдёт дальше.

— Знаю. — И это тоже убьёт. Но у меня хотя бы останется часть её — дружба, ниточка связи, которую мы никогда не потеряем. Это лучше, чем потерять её совсем.

Один уголок его рта приподнялся.

— Если женишься на ней, это, по крайней мере, оттянет момент.

— Отвали, — буркнул я, толкнув его. Но он был прав. Я бы смог задержать Фэл рядом ещё хоть ненадолго.

Улыбка Джерико стала шире.

— Хочу увидеть тебя примерным мужем. С кольцом и детьми.

Чёрт.

Но ради моих сестёр я был готов на всё. Ради их дома. Ради того, чтобы они больше никогда не знали страха.

Сестёр.

Я позволил слову осесть в сознании. У меня были сестры. Настоящая семья, о существовании которой я даже не знал. И это изменит всё. Я не был рядом, когда они во мне нуждались, но теперь буду. Всегда. Каждый чёртов день их жизни.

Моя рука скользила по листу альбома, лежавшего на руле пикапа. Спал я, может, час — два максимум, и глаза горели, будто кто-то подсыпал в них песка. Но зато было время сделать это.

Я перебрал десятки вариантов — классических, ожидаемых. Ни один не подходил. Если уж я собирался пойти на всё это, то только по-своему. И дать Фэл то, чего она действительно заслуживала.

Я откинул карандаш и уставился на лист. Ладонь была вся в серых разводах от графита — следы от прежних попыток. Но сейчас, кажется, я наконец попал в точку.

В центре — черный бриллиант. Вокруг него изгибаются колючие лозы из розового золота, переплетаясь в узор, а ободок кольца образован этими же лозами, сплетенными в тугую косу. Я шумно выдохнул и опустил альбом обратно на руль. Вот оно. Моё. Её. Наше.

Я уставился на витрину магазина, на вычурную надпись на стекле, на отражение утреннего света в украшениях. В окне мелькнуло движение — женщина с рыжими волосами, убранными в узел у шеи, в плаще, скрывающем пышную фигуру. Пора.

Я вышел из машины, взяв альбом под мышку. Глаза Мелинды округлились, но на губах тут же появилась улыбка.

— Доброе утро, Кай.

— Утро, — голос у меня хрипел от недосыпа. Кошмары становились всё хуже.

— Зашёл в лавку? — в её тоне слышалось удивление. Мелинда была на пару лет старше меня, работала в «Sparrow Falls Jewels & Gems» со школы — сейчас управляла магазином, а последнее время и сама делала украшения. Но я ни разу сюда не заходил.