— Твоя мать, — наконец прошептала она.

Я застыл. Кровь похолодела. Рука медленно опустилась.

— У нее были еще дети. У тебя три сводные сестры. И служба опеки только что забрала их из дома.

6 Фэллон

Я не хотела ему говорить. Отдала бы всё, чтобы правда просто исчезла. Поэтому оставалась в тренажёрном зале слишком долго, просто смотрела, как он движется. Моё прекрасное всё. Я впитывала каждое изгибание его тела, ту бесконечную силу, что сидела в нём. Я не хотела разрушать заклинание. Не хотела ломать его.

Потому что знала: сам факт, что у него есть сёстры, которые, возможно, воспитывались в тех же условиях, что и он, убил бы его. Что они ходили по миру без присмотра, пока он жил в нескольких километрах отсюда.

— Нет. — В голосе Кая звучала окончательность. Уверенность. — Это не может быть. — Я шагнула к нему, и он тут же отступил. — Нет.

Я осталась на месте, не желая добавлять ему ещё боли.

— Мне так жаль.

— Откуда ты знаешь наверняка? — Паника проходила через каждое слово, как мольба — умоляя меня ошибиться.

— Я видела её.

Кай дернулся назад, будто я дала ему пощечину.

— Я никогда не забуду её лицо. Ты однажды показал мне фотографию, и я не смогу забыть её. Потому что знаю, как сильно она тебя ранила. — Ранила его и почти отделалась: слёзы, жалостливая история в суде — три месяца в тюрьме и лишение родительских прав. А теперь она навредила и другим. Причинила неслыханный вред этим крошечным детям — крошечным людям, которые были частями Кая.

Его лицо побелело, и татуировка на шее стала выглядеть ещё ярче, как будто сдавливала его.

— У неё мои глаза, — прошептал он хрипло.

У меня подкашивались колени, но я не позволила им поддаться. Кай столько раз был за меня крепкой опорой. Мне теперь нужно было быть опорой для него.

— Грейси, — выдавил он. — Подруга Кили. У неё мои глаза.

— У всех, — я прошептала.

Его челюсть так напряглась, что проступили все кости.

— Расскажи, — потребовал он.

Я знала, что ему нужно знать.

— Их трое. Грейси — шести лет. Клементина, её зовут Клем, — одиннадцати. Старшей, Хейден, четырнадцать. Это та, которую Коуп тренировал прошлым летом. Она играет в хоккей.

С каждым новым фактом его дыхание становилось всё более прерывистым.

— Трейс и Коуп знают моих сестер лучше, чем я сам. — Он провёл рукой по волосам, дернул пряди. — Как это вообще возможно? Она должна была быть беременна, когда её арестовали, или сразу после… — Он замолчал. — Они всегда трахались друг с другом. Токсично до мозга костей.

— У них другой отец, — сказала я. — Человек по имени Лес Дженсен. Похоже, он не участвует в их повседневной жизни.

Мне пришлось объяснить, чтобы он не подумал, что Рекс Блэквуд вернулся после выхода из тюрьмы. Тот трус никогда не возвращался в Спэрроу-Фоллс, по крайней мере, насколько я знала.

— Ты уверена? Уверена, что это её дети? Что это мои… мои сёстры? — Кай споткнулся на слове и начал ходить по комнате. — Я видел эту бессердечную суку в городе и ни разу не видел её с ребёнком.

Ещё один удар в сердце. Ещё один гвоздь в крышку гроба. Как ни казалось, Рене давно уже не была матерью для этих девочек. Затем осознание медленно до него дошло.

Кай сжал кулаки, предплечья напряглись в мускулах.

— Потому что она о них не заботится. Наверное, ни разу за всё это время. — Его взгляд резко устремился на меня. — Что случилось? Почему поступил вызов?

Теперь в нём образовался настоящий страх, разрывающий его изнутри. Я знала: нужно переломить поток эмоций. И был лишь один способ — сказать правду.

— Кто-то из соседей позвонил и сообщил о шуме. Когда шерифы прибыли, было видно, что Хейден ранена. Рене удалила её и бросила в голову стеклянный бокал. — Я выложила самое худшее как можно быстрее.

Кай застыл, на лице не было ни выражения, ни гнева, ни страха — просто пустота.

— А ещё?

— Сотрудники нашли заряженный пистолет и запас метамфетамина, — тихо сказала я. Я отдала бы всё, чтобы это были ложь. Ради девочек. И ради Кая.

— В доме с шестилетней. — В голосе Кая теперь звучала тихая смертельность, которую я слышала лишь раз или дважды в жизни. — Она могла кого-нибудь убить или сами могли убить её.

— Все в порядке. Хейден понадобились жидкие швы, но с ней всё хорошо. Она отлично справлялась с сестричками. Теперь у неё будет помощь.

Его янтарные глаза вспыхнули, золотистые оттенки проскользнули сквозь них.

— Помощь с уходом?

Я сглотнула, зная, что ему нужно всё услышать и что лучше сказать это сейчас.

— Трейлер был в ужасном состоянии. Грязный. Хейден прятала еду в их комнате, у неё даже был маленький холодильник. Она кормила их, стирала одежду, волосы мыла.

— Ей четырнадцать лет, — рявкнул Кай.

Я приняла его ярость, но не стала защищаться, потому что знала — этот взрыв не на меня направлен.

— А теперь она сможет быть ребёнком.

Кай выпрямился как струна.

— Где они? Скажи, что ты не собираешься позволять этой сучке их оставить.

Я не дала этому выстрилу попасть в цель, понимая, что он не совсем в себе.

— Рене предъявлены обвинения: жестокое обращение с детьми, нападение, создание опасности для детей и хранение наркотиков. Теперь, когда я отметила связь с её прежними делами, мы сможем подать иск о лишении родительских прав. Девочки родились в другом штате и у них другой отец — поэтому это не всплывало сразу.

Сейчас для Кая ничего не имело значения, кроме безопасности девочек.

— Где они? — прорычал он.

— У одной из моих самых замечательных приёмных семей. Обещаю. Они вместе и в безопасности. Со временем они заживут, — заверила я его.

Он снова стал ходить взад-вперёд, пытаясь осмыслить немыслимое.

— Их вырвали из кошмара, и теперь их будут тасовать из места в место. Разрывать. Они будут думать, что в этом виноваты они сами, — сказал он.

— Кайлер, — прошептала я, надеясь, что полное имя достанет до него. — Ты не знаешь этого. Посмотри на то, что с тобой случилось.

Его взгляд упёрся в меня.

— Моё спасение было чудом. Один шанс из миллиона. Три девочки? И ни одна не младенец. Они никогда не останутся вместе.

Проблема в том, что он был прав. Если никто из семьи не объявится, сохранить девочек вместе будет тяжело, хотя я не перестану бороться. Но я не могла солгать Каю и утверждать, что это будет легко.

— Они были совсем одни. — Слова рвались из его груди с животным напором, и я мгновенно ощутила тревогу. Он двинулся так быстро, что я не успела встать у него на пути. Сначала рванул стойку с оборудованием, опрокинул её и швырнул полки в стену.

— Они жили в аду, и я не знал. — Затем он бросился к стойке для полотенец, сорвал её и швырнул, она рассыпалась в тысячу осколков на полу.

Я двинулась. Знала, что это глупо, но не могла позволить Каю ещё сильнее навредить себе. Я сделала то, что, как думала, могло вытащить его хоть на мгновение. Хотя бы на долю секунды дотронуться до него.

Оттолкнувшись ногами, я бросилась на Кая, когда он мчался к стеллажу с весами. Я увидела его краткое удивление прежде, чем он поймал меня. Как всегда.

В тот же момент, когда моё тело врезалось в его, я вцепилась в него изо всех сил, надеясь удержать Кая от взрыва или, по крайней мере, собрать куски обратно после того, как спусковой крючок был нажать.

Всё его тело вздрогнуло, и впервые я почувствовала, насколько он огромен. Не просто высокий — широкий. А сила, свернутая в нём, была как дикая зверь, готовая к броску.

— Отпусти, — его команда вибрировала яростью.

— Не могу, Кайлер, — ответила я.

Вся его фигура содрогнулась от того, что он держал в себе.

— Я причиню тебе боль. Посмотри, что я только что натворил, — зарычал он.

Я крепче прижалась к нему.