Я прижала игрушку к боку.

— Пора уходить.

— Долго уговаривать не придется, — буркнул Габриэль.

Сжавшись от отвращения, я прошла вслед за ним по коридору. Стоило выйти за порог, как я жадно вдохнула свежий воздух.

Ругательства заставили меня обернуться. Женщина вырывалась из рук помощника шерифа, пытавшегося усадить её в машину. Волосы — смесь каштановых и седых прядей, янтарные глаза потускнели, кожа землистая. Но я узнала бы это лицо где угодно.

Однажды я видела фотографию — её и мужчины. Мятая, пожелтевшая. И всё равно она отпечаталась в памяти навсегда. Потому что я знала, что они сделали.

Рука сама собой сжала руку Гвбриэля так сильно, что он резко повернулся ко мне. Сердце грохотало в груди, в ушах стоял звон крови.

— Ч-что она здесь делает?

Он нахмурился.

— Это Рене Дженсен. Мать девочек. Ты её знаешь?

— Эти девочки… — слова застряли в горле. Мысли сложились в одну ужасающую картину, и в животе поднялась тошнота. У Грейси, Клементины и Хейден — янтарные глаза. Цвет, который я знала лучше любого другого.

Эти девочки — сестры Кая. И он даже не подозревает, что они существуют.

5 Кай

Фары выхватили из темноты почти пустую парковку Haven, осветив настенную роспись, которую я сам когда-то нарисовал. В ней переплелись разные стили: буквы — дань моей любви к тату, а прячущиеся за ними звери символизировали мой родной город и природу, которая всегда помогала мне держать равновесие. И, конечно, повсюду летали воробьи.

Я припарковался у двери, прикидывая, кто из своих сегодня внутри. У всех, кто бывал здесь по вечерам, были ключи — люди, которым я доверял настолько, что позволял приходить и уходить, когда им вздумается. Я заботился о них всех, но сейчас хотел только одного — чтобы никто не мешал.

Вылез из пикапа и направился ко входу. Дверь была не заперта — Серена, мой управляющий, все еще была на месте. Стоило мне войти, как я столкнулся с ней нос к носу.

— Ты что тут делаешь? — спросила Серена. — Думала, у тебя ужин с семьей.

— Только что оттуда, — буркнул я. — Надо выпустить пар.

Она наклонила голову набок, косы-боксы скользнули по плечам.

— Тебе нужен бар или мешок?

— Вот почему ты моя подруга, — взъерошил я волосы. — Мешок.

— Знаешь, где он. Если не поможет — у меня в кабинете Джим Бим.

Я отсалютовал ей и пошел по коридору к мужской раздевалке. Быстро переоделся, не заморачиваясь с замками. Когда вышел в зал, Серена уже ушла к себе. Она вела все текущие дела Haven — расписание, персонал. Я просто подписывал чеки.

Мне чертовски повезло, что она рядом. И то, что она не принимала мои вспышки на свой счет, спасало нас обоих. При этом ставить меня на место она тоже умела — бывшая профи по ММА все-таки.

Из колонок гремел рок, пока я окидывал взглядом просторный зал. Черно-серая гамма, кроме двух стен, на которых я оставил свои рисунки. Цвета там — весь спектр. На самой длинной стене огромными буквами красовалось HAVEN, из которого вырывались фигуры и символы. Эти росписи я создавал месяцами, но когда закончил, понял — теперь это место действительно мое.

— Глянь-ка, кого принесло, — донесся голос.

Я обернулся к парню, что складывал полотенца.

— Привет, Эв.

— Черт, — поднял он брови. — Кто тебе настроение испортил?

— Надо поработать над лицом, — пробормотал я. — Всё нормально. День просто длинный, как черт.

— Что-нибудь нужно? — спросил он с беспокойством.

Я кивнул в сторону тяжелого мешка.

— Только свидание с ним.

— Зови, если что, — ответил Эв и вернулся к делу.

Я нашел его пару лет назад — ему было восемнадцать, он пытался разрисовать стену моей тату-студии. Пьяный, злой на весь мир. Вместо того чтобы вызвать Трейса, я предложил сделку: отработаешь ущерб — получишь шанс на настоящую работу. Он справился. Теперь помогал Джерико с молодежной программой и был правой рукой Серены.

Глухой удар заставил меня повернуться к рингу — там спарринговались Джерико и Маттео.

Маттео сегодня был на взводе. Спокойный в жизни, в ринге он будто выпускал всех своих демонов. Я его понимал. Сам искал ту же разрядку, когда приходил сюда.

Он двигался плавно, как пантера, и повалил Джерико на пол одной молниеносной подсечкой. Через секунды тот уже хлопнул в знак сдачи.

— Черт, — выдохнул Джерико, поднимаясь и выплевывая капу. — Неделю потом это чувствовать буду.

Маттео уже снова улыбался, как ни в чем не бывало.

— Просто подстегиваю тебя держать форму.

— Удачи с этим, — буркнул я, взяв скакалку и начав разминку. Мышцы надо разогреть — я мог рваться к мешку, но травмы мне были ни к чему.

— Не всем по кайфу торчать здесь по пять часов в день, — бросил Джерико. — У некоторых еще жизнь есть, и они при этом чертовски неплохо выглядят.

Я ускорил темп, добавляя шаги.

— Все знают, кто тут выглядит лучше всех, — усмехнулся Маттео, спрыгивая с ринга. — Кстати, о красоте — как там моя Фэл?

Скакалка зацепилась за ногу, и я едва не споткнулся.

Улыбка Маттео расплылась.

— Она хоть сказала, что скучает по мне?

Джерико хлопнул его по спине:

— Хочешь неприятностей — продолжай. Ты же знаешь, к Фэл лучше не лезть.

— Особенно тебе, бабнику, — крикнул Эв с другого конца зала.

Маттео скривился:

— Просто с выбором у меня беда.

Я подошел к тяжелому мешку и натянул перчатки.

— Называй как хочешь, только держись от Фэл подальше.

Поймал на себе взгляд Джерико — он внимательно меня изучал. Из всей компании только он и Орен знали, что между мной и Фэл когда-то что-то было. Орену было не до чужих дел, а Джерико решил, что мы теперь просто друзья. Но ничего простого в Фэл для меня никогда не было.

Первые удары по мешку — легкие, проверочные. Ребята подшучивали друг над другом, но я уже их не слышал. Потом они ушли, Серена сказала, что запирает зал, и снова осталась только тишина и я.

Она выключила музыку, зная, что лучший для меня ритм — это стук перчаток по мешку. Тук, тук, шлеп. Я задавал темп сам. Бил, пока не сводило мышцы и не перехватывало дыхание. Пока ноги не дрожали от усталости.

И все равно — мало. Ничего больше не глушило тьму внутри. Нужно было всё больше, чтобы не чувствовать.

Я отступил, согнувшись, пытаясь поймать воздух. Выпрямился и замер.

Она стояла у входа. Волосы — золотом под светом ламп. Длинные, такие, что в них легко было потеряться. Господи, как же я этого хотел. Но стоило рассмотреть лицо, как тело напряглось.

Бледная. Глаза покрасневшие — плакала. Не раздумывая, я пересек зал в пять шагов, бросив перчатки на пол.

— Что случилось? Ты как привидение.

Я не любил, когда меня трогают. Когда прикосновение с детства было только болью, оно оставляет след. Но с Фэл всё было иначе. Она всегда казалась безопасной.

Я редко позволял себе к ней прикасаться — слишком опасно, слишком хотелось большего. Но сейчас я не думал.

Я коснулся ее лица ладонью. Кожа мягкая, тонкая — как лепесток, которого еще не касался ветер.

— Фэл…

Я заглянул в ее темно-синие глаза. Я знал каждый оттенок наизусть, но снова искал их — потому что они всегда говорили правду.

— Это не я, — прошептала она.

Черт. Значит, подружка Кили и ее сестры. Должно быть, там все плохо.

— Разберемся, — пообещал я. — Я свожу тебя за двойным шоколадным орео-шейком, сядем у реки, всё обсудим.

Мой воробышек чувствовала глубже, чем кто бы то ни было. Мир бил по ней сильнее, но она не пряталась — шла навстречу. Готова была принять любую боль, лишь бы помочь кому-то еще.

Она покачала головой, ее щека осталась в моей ладони.

— Это о тебе, — хрипло выдохнула она.

Я нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

В ее глазах стояла боль. Нет, не просто боль — мука.