пустыннее, потому что бунтари и пьяницы ненавидят карабкаться по холмам. И в нижнем, и в верхнем городе были храмы Аполлона и Афродиты, и в обоих были фонтаны, из которых бил знаменитый Пиренский источник. Гай и Корнелий убедили себя, что один из храмов Афродиты славится тысячей официальных рабынь-проституток. Не спрашивайте меня, кто им это сказал. Клянусь, это был не я.

Клавдий Лаэта поручил мне доложить губернатору о ходе работ. Я бы с пользой воспользовался этим поручением. Я собирался настоять на том, чтобы губернатор выдал мне пропуск для повторного посещения Олимпии, на этот раз в сопровождении вооружённой охраны.

Он, возможно, и сделал бы это, будь он там. Но, естественно, в мире, где все римляне, которые могли себе это позволить, были заняты осмотром достопримечательностей, наместник в тот месяц отсутствовал. Когда я появился в его дворце, мне сообщили плохую новость. Он исчез во время длительных летних каникул – или, как было указано в его официальном дневнике помолвок, он был в глубинке, «осматривая вехи».

Ну, я и не ожидал, что губернатор будет работать. Как и во многих подобных ситуациях, мне пришлось искать заместителя. Даже он, как говорили, был заперт на совещании, но несколько шуток с клерком по работе с петициями всё равно помогли мне. И просто повезло.

Пока губернатор разглагольствовал о достижении рубежа, его заместитель

За римским владычеством в Коринфе следил Аквилий Мацер. Всё верно. Ещё не окрепнув, он был тем самым квестором, который провалил первоначальное расследование убийства Валерии Вентидии.

Я не надеялся, что Аквиллий поможет мне опознать убийцу, которого он сам не смог найти.

«Слушай, Фалько, я никогда раньше ничего подобного не видел». Это был мужчина лет двадцати пяти или шести, с крупным римским носом, тяжёлыми щеками, пухлыми губами и пышными локонами. Однако он постарался угостить меня. Будь я в лучшем настроении, его невозмутимость показалась бы мне даже милой. Теперь он смотрел на моё рекомендательное письмо от Лаэты так, словно это была отравленная стрела, вонзённая ему в ногу. «Что же мне делать?»

«Отнеситесь к этому как к главному приоритету и окажите мне всяческую помощь».

«Хорошо! Что вам от нас нужно?»

Я примерил. «Приличное жильё, писец, умеющий писать шифры, и вереница надёжных мулов. И самое главное — быстрая связь с Римом».

«Еженедельные отчеты императору?»

Еженедельная рассылка безделушек моим детям. Лучше не беспокоить квестора такими фактами. У него и так было достаточно надвигающихся тревог. «Сначала мне нужно с тобой побеседовать, Аквилий. Ты должен дать мне подробный отчёт об этой гнусной кутерьме с делом Валерии Вентидии».

Квестор побледнел. Я закрутил гайку. «Не могли бы вы, пожалуйста, остановить движение этой группы? Я хочу допросить этих людей. Я могу пойти к ним, или их можно привезти сюда, как будет удобнее с точки зрения логистики».

Я думал, что логистика — это что-то новое. Аквиллиус меня удивил.

«Мы приготовили их для вас в Коринфе, — тут же объявил он. — Я разместил их в ночлежке; им там не нравится; они постоянно жалуются. Их собирались отправить на Родос и в Трою, но я сказал им, что все они — подозреваемые. Я сказал, что сейчас приедет первоклассный следователь по особо важным делам».

Общение с дворцом обычно было настоящим испытанием. Но иногда это могло сыграть мне на руку. Клавдий Лаэта убедил Аквиллия, что я — лучший агент Веспасиана.

Держать моих подозреваемых под стражей было роскошью. Единственное, что меня беспокоило, – это то, что, когда я спросил о Камилле Элиане, Аквилий, похоже, никогда о нём не слышал. Впрочем, Авл не хотел бы оказаться под домашним арестом. Должно быть, он предвидел приближение отряда, поэтому ловко скрылся. Жаловаться было не на что: я его так учил.

«Спасибо, что собрали их. Могу ли я считать, что губернатор решительно хочет, чтобы дело было улажено?»

«Нет», — беззастенчиво ответил Аквилий. «Он хочет отправить их обратно в Италию. Докажите, пожалуйста, что убийство совершил один из них, и мы сможем избавиться от всех этих. Мы ненавидим этих культурных туристов, Фалько. Дилетанты, которые слоняются без дела и создают проблемы за границей».

«Заставляю тебя работать?» — мягко предположил я.

«Ты даже не представляешь, насколько!»

Казалось, лучше всего прижать Аквиллиуса к стенке. Иначе, всякий раз, когда я пытался что-то обсудить, он оказывался «на важной встрече». Поэтому я немедленно отправил его на пересмотр дела.

«Всего несколько кратких подробностей», — неискренне пообещал я. «Не нужно вызывать секретаря... Вы были там, в Олимпии, когда убили Валерию Вентидию?»

«Опасности работы!» — усмехнулся он. Он, вероятно, не брал взятки, но был готов расслабиться. Возможность посетить Олимпийские игры в следующем году была бы лучшим бонусом за его командировку. «Рабочая группа. Я отправился на предварительный осмотр объекта. Мы хотим показать уровень. Дать людям понять, что Рим здесь главный». Пять дней спорта и верить, что они работают.

. .

«Губернатор будет присутствовать на Играх?»

Да, он берёт на себя множество официальных обязанностей. Это может быть: дача взяток жрецам, поедание коричных пирожных с уважаемыми дамами из Совета Шестнадцати, возможно, развлечение в палестре (где ему предоставят бесплатный пропуск и личный экипаж) или с любовницей, если она у него есть. Они будут жить в отеле «Леонидаион»; им предоставят первоклассный номер бесплатно.

«Тяжело быть представителем Рима за рубежом».

"Это так, Фалько!'ма

«То есть вы отправились на разведку, но столкнулись с неприятностями?»

«Я думаю, я с этим справился».

Я промолчал. «Каковы ваши выводы? Мне известно, что рабы обнаружили девушку в скамме очень рано утром, а затем её истеричный муж отнёс её в палатку отряда».

«У них были проблемы в браке. Известно, что накануне они поссорились.

«Это был единичный случай или регулярный?»

«Это происходило на протяжении всей поездки. Их отношения были нестабильными, они часто обменивались взаимными оскорблениями».

«Была ли последняя ссора особенной?»

"Кто знает?'

"Предмет?'

«Мне говорили, что всё дело в сексе. Заметьте, — сказал Аквиллий, изображая светского человека, — секс — это то, о чём большинство туристов думают большую часть времени». Я поднял брови в лёгком вопросе. «Они все читали о любовной жизни богов. А потом начинают искать личный опыт. У нас в храмах ужасное время», — с горечью сообщил он мне.

«Ах, легендарные проститутки Коринфского храма!

«Нет-нет, профессионалы никогда не доставляют проблем. Что ж, они занимаются этим уже много веков».

«Так в чём же проблема?» Информаторы слышали многое, но я насторожился.

«Путешественники жаждут острых ощущений. Мы поймали их на подкупе жрецов, чтобы те позволяли им скрываться в святилищах после наступления темноты, чтобы они могли, затаив дыхание, ждать чувственного опыта с «богом». — Обычно это, конечно, сам жрец. Жрецы готовы на всё... Нам регулярно приходится чистить

мастурбирующие посетители-мужчины возле культовых статуй, особенно если это красивая скульптура».

"Ужасно!'ма

«Ты сам это сказал». Аквилий выглядел искренне возмущённым. «Поддерживать хорошие отношения с местными жителями чертовски сложно, когда у римских гостей нет ни капли стыда. И всё же, ничто из этого здешнего хвастовства не сравнится с тем, что происходит с Афродитой Книдской…» «Афродита Книдская», шедевр Праксителя, была первой полностью обнажённой статуей богини, когда-либо созданной, и до сих пор почиталась как скульптурное совершенство; я видел копию Нерона в Риме и был с этим согласен. Аквилий продолжал ворчать. «Заметьте, насколько я слышал, книдцы запрашивают всё, что им дают, не в последнюю очередь за то, что берут дополнительную плату за проход через особые ворота, чтобы полюбоваться изысканным задом их Афродиты».

. .'

Мирская жизнь была лишь видимостью. Аквиллий, казалось, чувствовал себя неловко от собственных непристойных историй. Он был не первым девственником, отправленным за границу ради своей страны, которая затем быстро повзрослела.