— как это случалось, если доза была слишком мала, и он приходил в себя настолько, чтобы понять, что его душат, например, подушкой. Любой, кто придерживал подушку, мог остаться с синяками.

«Это гипотетически».

«Верно, Маркус! — Ма Елена редко была столь предвзятой. Должно быть, она действительно ненавидела Мегисту.

«Так зачем же Майло нужно было заставлять молчать?» — размышлял я. «Ну, если он действительно был связан с Валерией, то после её смерти он, должно быть, перепугался. Любой, кто узнал бы, что он её знал, счёл бы его виновным. У него было великолепное тело, но маленький мозг, мозг, которому за карьеру пришлось пережить немало потрясений…»

Елена помогла мне разобраться. Совет Шестнадцати, возможно, изначально обещал ему защиту. Он был греком; возможно, он был невиновен; и даже если бы Валерия вела себя с ним плохо, уважаемые женщины с традиционными ценностями могли бы считать, что мужчина всегда прав. По мнению Совета, Валерия заслужила свою судьбу.

«Чушь собачья. «Уважаемые женщины с традиционными ценностями… смертоносны!» — подумал я, заставив Елену улыбнуться. «А потом появляется Дидий Фалько. Даже Совет Шестнадцати не смог утихомирить скандал. Женщинам, с жрецами Зевса или без них, пришлось искать новую тактику.

«Кто-то уговорил Майло напасть на меня».

«Когда это не удалось из-за Главка, возможно, они испугались, что это повторится.

«Полагаю, жрецы натравили его на тебя, — предположила Елена, — а женщины посчитали это глупой идеей. Значит, ты знала о существовании Майло. Ты собиралась раскрыть его связь с Валерией. После инцидента с диском ты могла пойти поговорить с ним».

«Да, когда на меня нападает гигантский ублюдок, я всегда говорю ему несколько добрых слов после этого!»

У Елены был свой тёмный гнев. Возможно, жрецы, Совет Шестнадцати или и те, и другие решили, что Майло необходимо наказать сейчас – либо за его глупую связь с девушкой, либо за её убийство, если он это сделал.

В любом случае, Маркус, Майло, возможно, действительно любил

Валерия. Если бы вы поинтересовались, возможно, он рассказал бы вам что-то, что знал о её смерти.

Меня охватило полное разочарование. «И что же это было? Что Майло мог мне рассказать? Был ли он настоящим убийцей? Если нет, знал ли он, кто это был?»

Теперь мы с Еленой были уверены в одном: Милон Додонский замолчал. Его вывела из игры доблестная дама из Элийского Совета Шестнадцати.

Что касается моего похода на холм Кроноса, как я и ожидал, он оказался пустой тратой времени. Настала моя очередь довериться. Я рассказал об этом Елене. Я поднялся, огляделся, ничего не нашёл и спустился, чувствуя себя очень уставшим. Теперь нам предстояло отплывать из Олимпии без каких-либо новых улик – ни по делу об убийстве Валерии Вентидии, ни по делу о тайне Марцеллы Цезии трёхлетней давности.

Я предупредил свою компанию, чтобы они были готовы, как только на следующий день неутомимый петух Олимпии пропоёт свою первую ноту. Все были подавлены, особенно юный Главк. Словно желая искупить свою вину за смерть Милона, он пришёл ко мне с предметом, который мы должны были унести с собой, нашим единственным вещественным доказательством. Это был прыгающий груз.

«Я уговорил Майрона, флейтиста, украсть это из кабинета суперинтенданта. Это хранилось в шкафу после убийства Валерии».

Что касается веса, то он был поразительным. В отличие от гораздо более простых моделей, которые мне показывал Главк, этот был сделан из бронзы в форме разъярённого кабана, полного характера. Рукоять служила простой перекладиной. При использовании изогнутое тело кабана нависало над костяшками пальцев. Острый гребень на спине делал этот вес вдвойне опасным, если использовать его для дубинки.

«Это тот, которого нашли залитым кровью?»

«Мы так думаем, хотя её уже убрали. На стене их было два. Ещё один после нападения никто не видел».

«Интересно, забрал ли его убийца? Некоторые из них хотят трофей...» Проведя пальцем по гребню кабана, я не стал продолжать.

Главк содрогнулся. Я завернул кабаний груз в запасной плащ и убрал его к остальному багажу.

Я отказался быть похищенным. Я не собирался покорно принять корабль, который заказала Мегист, и отправиться туда, куда она меня послала, – возможно, прямиком в Рим.

Вместо этого мы седлали своих ослов и направлялись в Пиргос, а оттуда по суше в Патры на южном берегу

Коринфский залив, где мы должны были отправиться на корабле по моему выбору, чтобы встретиться с губернатором провинции.

Набить чучела почтенных дам. Это было лишь краткое сообщение Клавдия Лаэты из дворца. Обычно я игнорировал официальные инструкции. На этот раз я буду придерживаться

их.

Наша независимость, вероятно, раздражала администрацию заповедника. Надеюсь, что да.

Это, конечно, расстроило всемогущего Зевса. В тот вечер мы время от времени замечали вспышки света, словно где-то далеко на Ионическом море бушевала буря. Они постепенно усиливались. С наступлением темноты все холмы вокруг нас освещались всё более интенсивными вспышками плоских и раздвоенных молний. Воздух, пропитанный ароматом сосны, становился тяжелее. Мы скромно поужинали, потея и споря, среди диких и жутких мерцаний света. Стало совершенно ясно, почему это отдалённое место вдохновило древних говорить, что Зевс правит этой территорией. Буря приближалась всё ближе и ближе, пока лёгкий проливной дождь не предшествовал внезапным крупным каплям. Затем долгий, сильный ливень продолжался всю ночь, а Олимпия часами оглашалась громом, пока любой из нас, кто верил в божества, не решил, что наше присутствие разгневало всезнающих богов.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ КОРИНФ

На вершине Акрокоринфа находится святилище Афродиты. Говорят, что источник за храмом — это взятка, которую Асоп дал Сизифу. Я слышал, что это Пирена, и вода в городе течёт именно оттуда...

Павсаний, Путеводитель по Греции

ХХ

Коринф. Рим правил Грецией, нашей провинцией Ахея, более двухсот лет, поэтому мы наложили на столицу свой собственный отпечаток.

Во-первых, консул Муммий решительно покорил древний Коринф, не сумев его поддержать. Не сопротивляясь, он сжёг его дотла, сровнял стены и закопал фундамент. Архитекторы любят начинать восстановление на расчищенном месте. Для пущей чистоты Муммий убил всех мужчин, продал женщин и детей в рабство и выставил на торги городские художественные сокровища на римском рынке. Назвать его скрупулезным было бы риторическим преуменьшением.

Но это были плохие времена. Мы же, со своей стороны, надеялись, что греки это понимают.

В течение ста лет некогда богатый и знаменитый город Коринф оставался в запустении. Затем Юлий Цезарь отстроил его с величавой пышностью. Коринф, полный лавок, храмов и административных зданий, был заново заселён вольноотпущенниками и иностранцами. Ныне он стал излюбленным местом торговцев, мореплавателей и…

веселых девушек, его дома и рынки заселены итальянцами, иудеями, сирийцами и греками-иммигрантами из других мест.

Знаменитый перешеек имел ширину всего около восьми римских миль. Там было две гавани: Лехаион, обращенный на запад, к заливу (где мы высадились), и Кенхреи, обращенные на восток. Многие высаживались в одной из них, затем переходили её пешком и садились на новый корабль в другой гавани. В качестве альтернативы, мощёная буксирная дорога, диолкос, позволяла перевозить пустые корабли на колёсных транспортёрах прямо через сухопутный мост, избавляя их от необходимости плыть вокруг Пелопоннеса. В самом узком месте перешейка мы увидели два частично вырытых невероятно глубоких канала – одну из блестящих идей Нерона, рухнувшую с его смертью. Я полагал, что теперь этому уже не бывать.

Коринф имел поселение на уровне земли и крутой скалистый акрополь, который входил в большой круг городских стен. Город Коринф был невысоким по любым меркам из-за кочующего торгового населения; мы слышали, что акрополь был ненамного лучше, хотя…