ночью, в отличие от любого другого города, в котором мы с Хеленой жили, -

Кордуба, Лондиниум, Пальмира, даже наш родной Рим, где, если вывешивались лампы, грабители тут же их тушили.

Наш корабль пришвартовался совсем рядом с домом моего дяди. Вряд ли эта удача продлится долго. После более чем десяти лет работы информатором-расследователем я ожидал, что Фортуна будет одаривать меня пинками, а не ласками. Но нам даже удалось найти надёжного гида, который предположил, что жители Александрии на удивление дружелюбны к иностранцам; я сомневался в этом. Я родился и вырос в городе, лучшем в мире, и знал, что во всех городах к этому относятся одинаково: единственное, чем можно восхищаться в иностранцах, – это их невинное отношение к дорожным деньгам. Тем не менее, с помощью гида мы так быстро нашли дом, что увидели лишь то, что Александрия – дорогая, просторная и по-настоящему греческая.

Елена всегда составляла конспекты лекций. Поэтому я знал, что Александр Великий прибыл сюда в конце своих завоевательных походов, нашёл кучку рыбацких хижин, разрушающихся у глубокого пресноводного озера, и увидел потенциал. Он собирался построить мощный порт, чтобы…

доминируют в восточной части Средиземноморья, где безопасные гавани были редкостью. Нельзя потратить годы, изучая знаменитые города мира, и не понять, что впечатлит посетителей — и что останется в памяти надолго.

У Александра были стимулы. Если вы основываете новое место и вешаете на него своё имя, вы делаете всё правильно.

«Он сам все разложил по полочкам.

«Ну, вы не станете величайшим генералом в истории, если не научитесь никогда не доверять подчиненным!»

«Похоже, — сообщила мне Елена, — он не взял с собой мела...

Или, поскольку его сумка была полна карт Месопотамии, места для них не хватило. Тогда какой-то льстивый придворный посоветовал ему использовать бобовую муку для разметки улиц.

Он бесконечно возился с выравниванием - он хотел

прохладные, целебные ветры с моря, которые приносят пользу жителям, — их, кстати, называют этезийскими ветрами —

«Спасибо, дорогая».

«Когда Александр закончил, огромная темная туча птиц поднялась с озера Мареотис и пожрала всю муку.

В книгах говорится, — она нахмурилась, — что Александр был убежден прорицателями, что это хорошее предзнаменование.

«Вы не согласны?» Я был занят поглощением множества блюд, приготовленных дядей Фульвиусом: хлеба, фиников, оливок и овечьего сыра.

«Ну, конечно, Маркус. Если птицы склевали эти разметки, как же Александр Македонский вообще построил прекрасную греческую сеть улиц?»

«Нельзя отдавать предпочтение мифам и магии, Елена?» — спросил мой дядя.

«Не могу поверить, что Александр Македонский позволил себя обмануть кучке прорицателей».

«Ты выбрал себе чрезвычайно педантичную жену», — заметил Фульвий.

«Она выбрала меня. Как только она высказала свои взгляды, её благородный отец очень быстро передал её. Это, пожалуй, должно было меня обеспокоить. Тем не менее, её внимание к деталям очень полезно в нашей работе». Мне нравилось намекать на нашу работу. Это держало дядю Фульвия в напряжении. Старый мошенник любил намекать, что участвует в тайных сделках для правительства. Я сам выполнял задания императорского агента, но так и не нашёл ни одного чиновника, который знал бы об этом моём дяде. «Для доноса нужен скептицизм, а также хорошие ботинки и большой бюджет, не находишь, дядя Фульвий?»

Он вскочил. «Маркус, мой мальчик, ты не можешь просто сидеть и болтать!»

Кассиус позаботится о тебе. Он где-то поблизости; он любит повеселиться и быть домашним! Сегодня вечером у нас приготовлено великолепное угощение — очень надеюсь, тебе понравится. Ужин в твою честь, и я пригласила библиотекаря.

III

Как только Фульвий скрылся из виду, мы с Еленой застонали. Всё ещё измученные дорогой, мы надеялись рано лечь спать. Меньше всего нам хотелось, чтобы нас выставляли напоказ, как римские трофеи, перед каким-нибудь равнодушным провинциальным сановником.

Не поймите меня неправильно. Я люблю провинции. Они снабжают нас предметами роскоши, рабами, специями, шелками, любопытными идеями и людьми, которых можно презирать. Египет поставляет как минимум треть годового запаса зерна в Рим, а также врачей, мрамор, папирус, экзотических животных для убийств на арене, и сказочный импорт из отдалённых уголков Африки, Аравии и Индии. Кроме того, это туристическое направление, которое – даже с учётом Греции – не имеет себе равных. Ни один римлянин не умрёт, пока не нацарапает своё имя на бессмертной фараоновской колонне, не посетит бордель в Канопусе и не подхватит одну из ужасных болезней, благодаря которым Александрия породила своих всемирно известных врачей. Некоторые туристы платят за дополнительное удовольствие от катания на верблюдах. Мы могли бы это пропустить. Мы были в Сирии и Ливии. Мы уже знали, что стоять рядом с плюющимся верблюдом – отвратительное зрелище, и это один из способов, которым все эти врачи зарабатывают на жизнь.

«Фульвий просто рад нашему приезду». Елена была порядочной и доброй женщиной в нашем партнерстве.

Я же продолжал язвить. «Нет, он просто сноб, стремящийся выбиться в люди. У него есть причины втереться в доверие к этому большому жуку-свитконосу; он использует нас как повод».

«Может быть, Фульвиус и Библиотекарь — лучшие друзья, которые играют в настольные игры каждую пятницу, Маркус».

«Куда же это помещает Кассия?»

Вскоре мы выяснили, где находится Кассий: на жаркой кухне в подвале, за составлением меню и в суете. У него была группа озадаченных сотрудников, работающих на него, а в некоторых случаях и против него. У Кассия были чёткие представления о том, как организовать вечеринку, и его система не была египетской. Поскольку я полагал, что Фульвий, возможно, впервые встретил его, резвящегося с…

поклонявшихся Кибеле на диких берегах Малой Азии, его деловой подход к организации пиршества удивил меня.

«Для формальности нам нужно девять кушеток, но меня устроит и семь. Мы с Фульвием не верим в то, что стоит рассылать приглашения по баням, просто чтобы набрать номер. Ты привлекаешь жирных зануд без моральных принципов, которых будет тошнить в твоём перистиле. Само собой, тебя никогда не приглашают обратно... Я думал, твой отец будет здесь с тобой, Фалько?»

«Он тебе это написал? Ни за что, Кассий! Он ведь предлагал навязаться — я запретил этому старому хитрому ублюдку приходить».

Кассий рассмеялся, как люди, когда не могут поверить, что ты серьёзно ко мне относишься. Я сердито посмотрел на него. Мы с отцом провели половину моей жизни вдали друг от друга, и эта половина мне нравилась. Он работал в антиквариате, в той области, где…

«античный» означает «собранный вчера косоглазым человеком в Бруттии». Мой красноречивый отец мог сделать

«Сомнительное происхождение» звучит как достоинство. Купите у него, и вы получите подделку, но по настолько вопиющей цене, что никогда не сможете признаться себе в обмане. Ставлю десять к одному, что ручка отвалится, пока вы будете тащить этот предмет домой.

«Он не придёт. Я серьёзно!» — заявила я. Елена фыркнула.

Кассий снова рассмеялся.

Несмотря на седые волосы, Кассий был крепкого телосложения; дважды в неделю он занимался тяжёлой атлетикой. Если Фульвий попадал в беду, Кассий должен был выпутаться из неё, хотя я видел этого телохранителя в деле и не доверял ему. Красивый парень, он был лет на пятнадцать моложе моего дяди, который, должно быть, на десять лет старше моих родителей; значит, Фульвию было далеко за семьдесят, а Кассию – под пятьдесят.

Они утверждали, что были вместе уже четверть века. Моя мать, которая всегда была в курсе всех личных дел, клялась, что её брат был одиночкой и никогда не обзаводился собственным домом. Это лишь показывало, каким неуловимым мог быть Фульвий.

На этот раз Ма ошибся. У Фульвия и Кассия были анекдоты, охватывающие десятилетия и затрагивающие несколько провинций.