«Извините», — сказал Мето. «Мы забыли представиться.

Это Гордиан, сенатор Гордиан, и я его сын. »

Книготорговец бросил на меня оценивающий взгляд, и, хотя я не был в сенаторской одежде, он, похоже, поверил словам Метона. Глаза его заблестели.

— Но вы же спрашиваете «Змирну». Как я уже сказал, мне придётся проверить свой запас. Я не держу экземпляр на полках, чтобы покупатели могли свободно читать — даже в наши дни найдётся какой-нибудь невежда, который возьмёт «Змирну», пробежит пару строк, покраснеет и растеряется, а затем громко обвинит меня в продаже гадостей и разрушении общественной морали. Вы знаете таких — деревенщин, которые не читали ни одной книги со времён «Мемуаров» Суллы и забредают сюда только потому, что жёны послали их в город купить кулинарную книгу.

Симонид содрогнулся. «Но позвольте мне пойти и посмотреть…»

Он исчез в задней комнате. Мы с Мето рассматривали свитки на продажу. На одной из полок я наткнулся на пьесу Еврипида, которую никогда не читал и не видел в спектакле. Мне захотелось предложить Мето купить её мне в подарок вместо «Смирны», которая казалась мне всё менее привлекательной, чем больше я о ней слышал.

Метон тем временем был рад обнаружить целую полку, заполненную трудами Цезаря, среди которых были не только военные мемуары, но и ряд его речей и трактатов, включая «Против Катона».

Также были представлены некоторые из его юношеских произведений, поэма «Похвала Гераклу» и пьеса об Эдипе в стихах.

Симонид вернулся с широкой улыбкой на лице, держа в руках длинный узкий льняной мешочек. На шнурке, стягивавшем мешочек, свисала бирка, на которой я ясно различил красные буквы «ЗМИРНА» и «ЦИННА».

«Сегодня удача тебе благоволит, друг мой. Это мой последний экземпляр «Смирны». Главный писец сказал, что следующий экземпляр будет готов только в Апрельские иды».

Мето попытался схватить сумку, но я осторожно отклонил его.

«Конечно, Метон, нам не следует брать этот экземпляр. Если Симонид — эксклюзивный продавец и больше ничего не получит, тогда…

Целый месяц никто не сможет купить «Жмирну». Не стоит лишать Цинну нового читателя.

«Папа, ты новый чтец, — сказал Мето. — Разве ты не видишь? Этот свиток предназначен тебе. Судьба привела нас сюда сегодня».

«Что касается отсутствия товара на складе на некоторое время», — сказал Симонидис,

«Цинна не будет возражать. Он знает, что редкость добавляет книге привлекательности».

«Как же так?» — спросил я.

Цинна рад, что его слова доходят лишь до тех читателей, которые способны их по-настоящему оценить. Если такой особенной книги, как «Змирна», в какой-то день не окажется в продаже, такой читатель будет упорствовать, возвращаясь столько раз, сколько потребуется, чтобы заполучить уникальный объект своего желания. Он оценит его ещё больше за те усилия, которые пришлось приложить для его получения. Редкость и исключительность лишь добавляют таинственности произведению, и без того столь изысканному и изысканному.

«Представь себе прекрасную женщину, папа», — сказал Мето. «Если она отдаётся каждому встречному мужчине, разве она менее прекрасна? Нет. Но менее желанна? Почти наверняка. А теперь представь себе прекрасную женщину, которую тебе приходится ждать, и которая ждёт только тебя. Разве она не более желанна?»

Я покачал головой. «Наверное, я никогда не пойму великую литературу».

«Может, и нет», — со смехом сказал Метон. «Мне будет любопытно узнать, что ты скажешь о Смирне». Он взял свиток у Симонида.

Я вышел на улицу, пока Мето платил за книгу. После всех его разговоров о дефиците и искусстве я боялся, что Симонид запросит высокую цену, но Мето выглядел довольным, присоединившись ко мне на улице.

«Если бы я назвал вам первую цену, которую он назвал, вы бы упали в обморок», — сказал он. «Но когда я объяснил, кто я и кто вы — я имею в виду, по отношению к Цезарю, — он значительно снизил цену».

«Мето! Я бы не хотел, чтобы этот тип воспользовался тобой, но, с другой стороны, мне не нравится, что ты запугиваешь торговцев, упоминая диктатора».

«Папа, ты не понимаешь. Книги Цезаря приносят этому человеку много прибыли. Он сказал мне, что последний выпуск мемуаров — самый продаваемый товар из всех, что у него когда-либо были, и бояться, что товар закончится, не приходится, поскольку магазин снабжают его собственные переписчики. Симонид получает с этих продаж неплохую прибыль. Когда я объяснил, что участвовал в создании этих книг, он вполне разумно предложил мне более высокую цену — авторскую скидку, если хотите».

«Вы принимаете фаворитизм как должное, — сказал я. — Полагаю, мне тоже придётся привыкнуть к раболепию нижестоящих, когда я действительно стану сенатором».

Я намеревался пошутить, но Мето хлопнул меня по спине и сказал: «Вот это да, папа. А теперь посмотрим, какую выгодную сделку мы сможем заключить на твою новую тогу».

OceanofPDF.com

ХХ

Мы перешли улицу и вошли в заведение портного Мамерка. Просторный вестибюль был таким же пустым, как и загромождённый книжный магазин. Мамерк торговал только тогами, поэтому женской и детской одежды здесь не было, а на стенах висело лишь несколько образцов первоклассных изделий ручной работы. Пол был выложен мозаикой из зелёной, белой и чёрной плитки. Геометрический узор был едва заметным, чтобы не отвлекать от предлагаемых товаров, но выложен с изящным мастерством. Мы подошли к длинному прилавку, выложенному плиткой, геометрический узор которой повторял геометрический рисунок пола. Тихий магазин казался очень элегантным и пугающе дорогим.

У мужчины за стойкой были длинные рыжие волосы и тёмно-зелёная туника с длинными рукавами. Он что-то складывал и едва поднял глаза при нашем приближении. Его отчуждённость соответствовала элегантности обстановки, но Мето, взглянув на него, сразу понял, что это просто слуга, а не хозяин. «Мы пришли к Мамерку», — сказал он.

Клерк посмотрел на Мето из-под тяжёлых век: «У вас назначена встреча?»

«Мы — нет. Но нам нужен лучший мастер по пошиву тог в Риме».

«Невозможно, без предварительной записи». Мужчина потянулся за большой восковой табличкой, на которой был напечатан календарь месяца.

«Возможно, вы могли бы вернуться после Ид. Не в праздник, конечно…»

«Нет, нам немедленно нужен Мамерк».

Я отвёл Мето в сторону и сказал ему на ухо: «Сынок, я могу говорить за себя».

«Чепуха, папа. Думаешь, Цезарь когда-нибудь напрямую общается с прислугой? Нет, и тебе не следует. Я привык делать для него такие вещи. Позволь мне сделать это для тебя».

Мето говорил достаточно громко, чтобы клерк мог его услышать.

Мужчина внимательно посмотрел на нас, нахмурился, затем повернулся, чтобы распахнуть толстую деревянную дверь и исчезнуть в глубине заведения. На мгновение, пока дверь была открыта, элегантное очарование вестибюля было нарушено запахами, доносившимися из комнаты. Они были типичны для любой портняжной мастерской: запахи красителей, кипящих в металлических чанах, дым от горящего навоза и дерева, и лёгкий запах мочи, необходимого ингредиента в рецепте каждого валяльщика, очищающего шерсть до яркой, блестящей белизны.

Через несколько мгновений клерк вернулся, а за ним последовал высокий, чисто выбритый мужчина в тёмной тунике. Ожерелье и браслеты из серебра с лазуритом выдавали в нём богатого человека.

У него были седые волосы, и выглядел он еще надменнее, чем клерк.

«Чем я могу вам помочь?» — спросил он.

«Новому сенатору нужна новая тога», — сказал Мето, указывая на меня так, словно я был чем-то необычным.

Мамерк долго смотрел на меня. Он явно не был впечатлён, но говорил осторожно. «Друг и сторонник диктатора, насколько я понимаю».

«Ты мне льстишь, портной, — сказал я. — Я ничто перед Цезарем, но он всё равно оказывает мне милость».

«Когда вам нужна тога?»

«В иды. Или лучше накануне».

«Это будет послезавтра. Нет-нет, это совершенно невозможно».

«Я понимаю, что пришел к вам в очень сжатые сроки», — сказал я.